Живот Аграфены Фёдоровны оставался плоским. И на богомолье она ездила с мужем, и знахарок звала к себе, и даже немецкого лекаря выписали из Берлина. Всё без толку! А у родной сестры Аграфены Фёдоровны только-только родился пятый малыш. Зимой 1753 года Челищевы решились на отчаянный шаг. Надо было только сделать все так, чтобы никто не заподозрил подмены…
Фёдор Михайлович Каменский был представителем большого и знатного семейства: еще при Годуновых им удалось заявить о себе. Женившись юным отроком, Федор Михайлович быстро обзавелся наследниками – подрастали у него шесть дочек и четыре сына. Правда, плодовитая супруга не выдержала последних родов и скончалась на Пасху 1720 года. В колыбельке плакала новорожденная Аграфена, названная в честь матери…
— Последыш мой, — с нежностью говорил Федор Михайлович. Хотя ему настоятельно советовали снова жениться, он отвергал это как ненужную и даже вредную затею.
В своем костромском имении Федор Михайлович завел строгие порядки. Был он барином справедливым, но требовательным. Разумное ведение хозяйства привело к тому, что Каменский сумел удвоить свой доход и обеспечить всех трех выживших дочек неплохим приданым. Старшую, Клеопатру, выдал замуж за князя Щербатова. Вторую сосватали за советника Ильина, соседа по имению. И, когда помещик Челищев посватался к меньшой, к Аграфене, не нашел поводов отказаться.
— Девятнадцатый год идет тебе, — сказал Федор Михайлович, смахивая слезинки, — пора. Совсем одного меня оставите в имении…
Триста крепостных душ дали за Аграфеной. Еще сто пятьдесят она унаследовала как дочь своей покойной матери. Но главным приданым Аграфены Федоровны был ее незлобивый нрав, доброта и удивительная красота.
Зимой, когда вся знать съезжалась в Петербург ради светских сезонов, танцев и обмена новостями, Аграфену Челищеву с радостью принимали в лучших домах. Она прекрасно говорила по-французски и по-немецки, танцевала с редким изяществом и была совершенно лишена зависит или лукавства.
— Прекрасную супругу вы нашли, Михаил Игнатьевич, — говорили помещику Челищеву и тот довольно улыбался. Разница в летах между ним и женой составляла пятнадцать лет, что было в ту пору даже совсем немного. Он был невысок ростом, кряжист, чуть лысоват (впрочем, мода носить парики это скрывала) и души не чаял в жене…
Но пробегали годы, и Аграфена Федоровна так и не смогла понести!
У ее матери было десть детей! Старший брат крестил уже третьего… Сестры, вышедшие замуж раньше Аграфены, тоже обзавелись младенцами. А ее чрево оставалось неплодным…
Золовки, сестры Михаила Игнатьевича, недовольно хмурились, а потом начали открыто упрекать жену брата в отсутствии ребятишек. Летом, уезжая в свое имение, Челищевы надеялись, что свежий воздух благотворно скажется… Но ничего не происходило. Годы бежали дальше…
Когда в 1750 году скончался отец Аграфены, Челищевы поехали прощаться с ним и обомлели: конечно, они регулярно получали вести о прибавлении в семействе близких! Но увиденное поразило их: все братья и сестры Аграфены Федоровны привезли с собой множество сыновей и дочек. Одна-единственная в роду никак не могла зачать.
— Порча, может, на тебе? – вопрошала сестра, Клеопатра.
Аграфена измученно качала головой. Она уже все передумала. Со столькими знахарками переговорила… Даже сенных девушек выспрашивала – вдруг знают о каком средстве? В народе-то разные есть поверья. Не помогало ничего.
Высокая, изящная, с правильными чертами лица, Аграфена Фёдоровна была самой красивой из всей своей родни. И она же горько плакала перед зеркалом. К чему ей эта красота, если передать некому? Пусть уж лучше бы она была низенькой толстушкой, как Клеопатра. Зато у ней – пятое рожденное дитя!
Отношения между супругами стали охлаждаться. Челищев уже не так радовался прелестям жены и даже начал советоваться с родными – нет ли возможности расторгнуть брак? Великий князь однажды отправил в монастырь свою супругу, Соломонию Сабурову, как раз из-за ее неплодия… Но неожиданно Аграфена Федоровна предложила мужу другое решение. Звучало это дико, странно, но это помогло бы всем.
— Вторая сестра моя, Елизавета, замужем за Ильиным, — рассуждала Аграфена. – Он небогат, как вам хорошо известно. Живут они скромно. Что, если обратиться к ней?
«Одолжите ее чрево», — попросили Челищевы у Ильиных. Деликатный разговор проходил без свидетелей. От услышанного Елизавета поначалу упала в обморок, но потом, придя в себя и видя отчаяние сестры… засомневалась.
У Челищевых было имение больше, доход выше, а еще Аграфена Федоровна предлагала всех детей сестры хорошо пристроить в разные учебные заведения. Всего-то и надо, чтобы одного ребенка Елизавета родила как бы… тайком. Все равно Ильины редко выезжали в свет, им не позволяли средства. А шали и накидки, плюс уединение в поместье, помогут скрыть тайну. А вот Аграфена, наоборот, объявит всем о чудесном событии: грядет пополнение.
Помещица Елизавета Янькова, которая позже рассказывала эту историю своему внуку, отмечала, что дело сладилось идеально. Ильина выносила младенца для своей сестры, в положенный час всем сообщили о рождении ребенка у Челищевых, и не было числа поздравлениям… Мальчика назвали Федором, в честь деда.
Челищевы благоговели перед своим наследником. Растили его с особой заботой и нежностью, прекрасно понимая, что другого младенца им судьба не даст… Но тут – вот ирония судьбы! – Аграфена Федоровна понесла по-настоящему. А потом снова! К сорока трем годам у Челищевой было уже три сына: один – тайно рожденный Ильиной и два своих.
О тайне рождения первенца впоследствии рассказала сама Аграфена Федоровна: перед кончиной своей исповедалась сыну. Просила ее понять и не осуждать. И Федор не винил мать, ведь она была для него настоящей…
Надо сказать, что все трое братьев выросли, возмужали, обзавелись собственными семьями. Отца своего они оплакали еще в детском возрасте (Челищев скончался от лихорадки в 1767-м), матушке закрыли глаза навеки, когда она была уже пожилой женщиной.
Аграфена Федоровна успела застать еще воцарение Александра I и с гордостью говорила, что пожила при десяти правящих особах: Петре I, Екатерине I, Петре II, Анне Иоанновне, Иоанне VI, Елизавете Петровне, Петре III, Екатерине II, Павле I и Александре I. Конечно, Иоанн Антонович в этом списке лишь представлен номинально. Как известно, государь-младенец лично не правил ни единого дня и окончил свои дни в крепости.
