Ещё совсем малышкой, Саша выучила простой урок: хочешь, чтобы тебя любили — много трудись. Ради одной только похвалы она готова была проводить часы за самыми скучными книгами. Став старше, девочка поняла, что необходимо быть кроткой и послушной — и в этом ей тоже не оказалось равных.
Саша делала все, что ей говорили, была добра и мила, и ни разу не сказала слова поперек: так почему же она — никому не нужна?!
Рождение Александры не вызвало у ее родителей — будущего императора Павла и его супруги, — как и у ее венценосной бабушки особенной радости. Старшие дети, мальчики, как будущие наследники престола, конечно, ценились гораздо выше, поэтому Екатерина II милостиво оставила девочку на воспитание молодой чете, тогда как ее братьев — Александра и Константина — забрала себе.
О внучке императрица мнения была невысокого: не стесняясь, она называла девочку «существом очень некрасивым» и, покачивая головой, только вздыхала — «ни рыба, ни мясо!».
Маленькая Сашенька проигрывала в сравнении даже со своей младшей сестрой Еленой: якобы та была и умнее, и живее, и симпатичнее… Только несколько лет спустя Екатерина Великая немного потеплела к внучке, видя, как усердно та старается ей понравиться. Уже в четыре года Александра переводила с немецкого, а к семи говорила на четырех языках, играла на клавесине, увлекалась рисованием…
Упорства и старательности ей было не занимать: хватало лишь одного ласкового слова, и девочка принималась трудиться вдвое усерднее. Ее кроткий и покладистый нрав тоже радовал взыскательную бабушку, и незаметно Сашенька стала ее главной любимицей.
Когда девочке исполнилось 11, Екатерина II начала хлопотать о ее будущей судьбе. Жениха для внучки императрица подыскивала очень тщательно, и выбор ее пал на 14-летнего шведа Густава Адольфа. Переговоры о союзе двух монарших семей велись ещё при отце принца — Густаве III, — а после его безвременной кончины продолжились и с регентами вступившего на престол юноши.
Екатерина Великая, посчитавшая этот брак «во всех отношениях желательным», принялась подготавливать к нему и юную Александру. Девочку стали учить шведскому языку, попутно рассказывая о достоинствах будущего мужа…
Тем временем, переговоры о будущем союзе шли трудно: императрица была готова пойти навстречу шведскому правительству — ограничить свое влияние на политику северного королевства и даже выделить нуждающимся соседям финансовую помощь, — но и этого было недостаточно.
Основным камнем преткновения, помимо неприязни герцога Зюдерманландского, опекуна Густава, к России, было вероисповедание будущей шведской королевы. В какой-то момент регент объявил даже о предварительной помолвке юного короля с принцессой Луизой Шарлоттой Мекленбург-Шверинской.
Екатерина Великая так разозлилась, что пригрозила Швеции страшными карами, и переговоры вновь были возобновлены.
В 1796 году Густав с герцогом Зюдерманландским прибыли к русскому двору, где очаровательная тринадцатилетняя Александра произвела на семнадцатилетнего короля самое приятное впечатление. После получения благословения от императрицы была назначена дата официальной помолвки молодых, и началась подготовка к празднику.
Однако когда в назначенный час Александра в свадебном наряде ждала своего будущего жениха в тронном зале, король неожиданно передумал и заперся в спальне.
Причиной стало нежелание русской стороны вычеркивать из соглашения пункт о свободе вероисповедания невесты. Четыре часа императорская семья ждала решения короля, пока не было объявлено, что помолвка не состоится: договориться так и не получилось.
Екатерина Великая так переживала за свою внучку, что с ней случился лёгкий удар. Тяжко пришлось и девочке: поведение Густава она восприняла как личное оскорбление, а тут еще болезнь любимой бабушки…
Два месяца спустя Александру ждало страшное потрясение: императрица Екатерина II скончалась. Ее смерть повергла юную Сашу в настоящее горе — к своей бабушке она была привязана гораздо сильнее, чем к собственным родителям. И если Екатерина Великая отвечала внучке тем же, немало заботясь о ее счастье, то вступившего на престол Павла I волновали только политические амбиции.
Подобрав для Александры нового жениха — эрцгерцога Иосифа, венгерского палатина и брата австрийского императора Франца II, — мнением дочери император не поинтересовался. Единственное, что представляло для него важность — это скрепление союза с Австрией против наполеоновской Франции. Саше же отец заявил прямо: ей суждено стать жертвой во имя благополучия Российской империи.
В октябре 1799 года состоялось торжественное венчание, и шестнадцатилетняя Александра отправилась на родину мужа. В Вене молодую жену эрцгерцога приняли крайне холодно: императору Францу невестка слишком напоминала его первую жену, погибшую в родах Елизавету, которой Александра приходилась двоюродной сестрой.
По этой же причине императрица мгновенно воспылала к новой родственнице яростной ненавистью. Иосиф не мог, а может и не желал вступаться за супругу, которую и сам едва знал, и Александра стала в семье мужа настоящим изгоем.
Даже искренняя любовь населения Венгрии к своей палатине воспринималась венским двором в штыки: православие в тех регионах и без того было слишком распространено, а с появлением русской княжны популярность этой религии и вовсе пугающе возросла.
Несмотря на неизменный пункт о «свободе вероисповедания», на Сашу стали давить, требуя сменить веру на католическую, что та делать отказывалась. За Александрой был установлен строгий надзор, о каждом ее шаге докладывали в Вену. Атмосфера при дворе становилась все напряженнее…
Вскоре Александра забеременела, но постоянные волнения подтачивали ее здоровье, и беременность протекала очень тяжело. Не помогало и то, что врач, присланный к ней императрицей, был груб, тщеславен и не стремился облегчить состояние пациентки. Никто не сочувствовал чужестранке: даже слуги, чуткие к отношениям в сиятельном семействе, демонстрировали свое пренебрежение.
Повара готовили несъедобные блюда, служанки норовили кольнуть булавками, фрейлины отвечали остро и едко…Вымученные роды обернулись трагедией: младенец не прожил и нескольких часов, а измученная семнадцатилетняя мать скончалась от горячки девять дней спустя — 16 марта 1801 года. Кто знает, может быть никому не нужная Саша просто не нашла в себе сил бороться за жизнь?
