О том, что Луче «в положении», мать-настоятельница узнала одной из первых. Минуту спустя она уже бежала по длинному коридору обители, под удивлёнными взглядами монахинь. А потом, запыхавшись, влетела в келью нарушительницы обетов.
— Опять он! – Выкрикнула мать Бартоломея. – И ты ещё будешь пытаться убедить меня, что снова выбрала угодный Богу путь?
Золотые прядки выбивались из-под головного убора Лукреции. Она стояла, потупив взор, и была похожа на небесного ангела. Однако в обители очень скоро узнали, что рядом с ними – несвятая сестра.
Она была ненужной, лишней, как и её сестра Спинетта. В 1451-м году их старший единокровный брат отвёл обеих девушек в монастырь. «Вступительный взнос» обошёлся в 50 флоринов за каждую. Если бы Антонио Бути выдавал сестёр замуж, ему бы пришлось потратить куда больше на приданое!
Антонио ненавидел Луче (так дома звали Лукрецию) и Спинетту. Однажды стареющий богач-отец привёл в дом молоденькую жену, с который прижил двух дочерей. У торговца шёлком было много денег, очень много, ведь ткани раскупались влёт…
Золота хватило бы на каждого из двенадцати детей от двух его браков. Но когда Франческо Бути скончался в возрасте семидесяти восьми лет, его старший сын и наследник предпочел выставить из дома и мачеху, и её приплод.
Синьоре полагалась вдовья часть, с этим Антонио ничего поделать не мог. А вот девочки… их было проще отдать в монастырь Святой Маргариты в городе Прато.
Луче было пятнадцать, Спинетте – на два года меньше. Младшая сестра была похожа на отца, коренастого крепыша с копной курчавых волос. А вот Лукреция пошла в мать – высокая, изящная, с длинными золотыми волосами.
На солнце они блестели так ярко, что хотелось зажмуриться. Тонкий профиль делал Луче похожей на Мадонну, какой её изображали художники. И теперь эта красота была заточена в холодных стенах обители.
На неё надели черное платье и головной убор, который не позволял выбиться на свободу даже волоску. Спинетта плакала, но Луче держалась с достоинством.
— Мы выйдем отсюда. – Прошептала она. – Я клянусь тебе, сестра!
Сбегать было бесполезно, за это монахиням грозила суровая кара. В прошлые века беглянок могли даже замуровать в стены. Да и куда пойти? Мать скончалась почти сразу, как девушек поселили в монастыре (и сёстры считали, что к этому приложил руку Антонио). Ни денег, ни дома, ни заступника. У них ничего не было.
Но года не прошло, как в монастыре появился новый персонаж – художник фра Филиппо Липпи. Ему поручили расписывать капеллу монастыря, и заказ был сделан самим герцогом Медичи. Сорокашестилетний монах уже успел прославиться как мастер церковной живописи, и вот теперь ему предстояла долгая работа.
— Мне бы хотелось, мать Бартоломея, — обратился он к настоятельнице, — создать образы Мадонны и ангелов настолько правдоподобными, чтобы любой, кто оказался здесь, сразу преисполнялся чувством благоговения. Совершенная красота – редкость в наши дни!
Мне бы не хотелось осквернять стены этого святого места, приглашая женщин с улицы. Поэтому я обращаюсь к вам с вопросом: есть ли среди послушниц или монахинь девушки, чей лик подобен утренней заре?
Лицо матери Бартоломеи просветлело. Конечно, такие были! Две или три послушницы, да монахиня из купеческого рода. Луче.
Так у сестры Лукреции появилась ещё одна обязанность, кроме работы в саду и на кухне. Теперь она часами позировала перед фра Филиппо.
А тот был изумлён. Он видел множество красивых женщин, но, чтобы встретить такое совершенство… Работа спорилась. Потихоньку, во время этих сеансов, они разговорились – художник и натурщица. Луче рассказала свою нехитрую историю. Фра Филиппо растерянно слушал.
— Он просто избавился от вас. – Горько произнес художник. – Какой недостойный человек!
Благодарный взгляд Луче был ему ответом.
Фра Филиппо старался сдерживаться, но он быстро понял, что в присутствии этой необыкновенной девушки его охватывает дрожь. Она занимала его мысли куда больше, чем роспись в капелле… Так проходили месяцы.
Наконец, он не выдержал – в самом начале 1456 года рассказал Лукреции о своих чувствах. О том, что она является ему во сне. И если она только пожелает, он может сделать всё ради её спасения из этого места.
— Я пользуюсь покровительством герцога. – Говорил Филиппо Липпи. – Он ценит красоту, и считает, что её должно становиться только больше… И ещё у меня есть немного денег.
К его невероятному удивлению, Луче была согласна! План, который они вместе разработали, был дерзким и простым одновременном – в первый день мая, когда все будут отмечать праздник в честь перенесения пояса Богоматери, они сбегут.
Но не станут скрываться, а поселятся в доме Филиппо – это через дорогу от монастыря. И попросят герцога разрешить им сложить с себя сан и пожениться. Всемогущий Козимо Медичи может. Он всё устроит. Конечно, не сразу, явно потребуется несколько лет. Но ведь они подождут?
— Я готова. — Твёрдо заявила Луче. — Но я заберу сестру. Я обещала ей, что мы с ней не умрём в этих стенах.
Филиппо не возражал. У них всё получилось быстро и без малейших сложностей. 1 мая 1456 года беглянки вдыхали воздух свободы. Они скинули с себя монашеские одеяния и хохотали, как безумные! Спинетта танцевала, Луче напевала весёлую песенку, которую слышала от матери.
Двенадцатью днями спустя, по настоянию фра Филиппо, городской магистрат поддержал предложение о снятии с него полномочий капеллана (на тот момент он ими обладал). Ему требовалось только одно – завершить роспись.
За Лукрецией присылали гонцов из монастыря, но она отказывалась ехать. Больше тревожить её не решались – она ведь под защитой самого семейства Медичи! А зимой 1457 года в доме бывшей монахини и бывшего капеллана на свет появился мальчик, названный Филиппино.
Луче не могла ничего сделать только со всеобщим осуждением. Едва она появлялась на улице, как ей вслед кричали оскорбления. Мальчишки швыряли ей под ноги огрызки яблок. Женщины демонстративно отворачивались.
Дошло до того, что Лукрецию не пустили в церковь. Она стала часто плакать. Постепенно прекрасная Мадонна погружалась в чёрную меланхолию…
А потом приняла решение: она совершила ошибку. Раз уж однажды её жизнь посвятили обители, значит, так тому и быть. Виновата во всем её гордыня. Хвала Господу, Филиппо может позаботиться о мальчике. А ей пора – в монастырь. На удивление, сестра последовала за ней.
— Мы не можем принять тебя снова. – Поджав губы, сказала мать Бартоломея, когда Луче появилась в том же монастыре. – Тебе потребуется испытательный срок. Один год. А потом мы подумаем над этим.
Но года не прошло. Спустя три месяца в монастыре зашептались: Лукреция ждёт ребенка! Мать Бартоломея в ярости выставила монахиню вон. Несвятой сестре не место в обители!
Ребёнок появился на свет в доме его отца, но прожил недолго. А в 1465-м родилась девочка, Алессандра (к сожалению, о ней не сохранилось сведений). Тогда же Филиппо подал прошение в Ватикан разрешить ему жениться на Лукреции.
По всей видимости, папа Римский не дал согласия. Действовать через покровителя не получалось – Козимо Медичи уже скончался, а его сын не пользовался таким же авторитетом…
Кто-то говорил, что Филиппо Липпи сам отказался от брака с Луче. Другие уверяли, что он до последнего надеялся на союз с ней и подавал новые прошения. Добиться официального оформления отношений с Лукрецией у него не получилось — в 1469 году Липпи закрыл глаза навеки.
По всей видимости, художник успел позаботиться о любимой – сохранился документ 1488 года, где донна Лукреция упоминается как владелица дома во Флоренции. Но вот дальнейшая ее судьба неизвестна.
Филиппино, сын этой странной пары, тоже стал художником и тоже успел прославиться. Он оставил после себя обширное наследие. Два полотна художника хранятся в Эрмитаже, так что вы вполне могли их видеть: это «Поклонение младенцу Христу» и «Благовещение». Только теперь вы знаете необычную историю его семьи.
