Быть может, самая знаменитая и отчаянная аферистка шестнадцатого века, Анна Ламинит оставила Европу потрясённой очень надолго — и это во времена, когда Европе и так было от чего ходить в удивлении.
Немка Анна с ранней юности отличалась нравом, который не к лицу был доброй христианке.
Она родилась в Аугсбурге, в семье ремесленника, и, когда в подростковом возрасте к ней стали подступать с непристойными предложениями разного рода господа — что было обычным в то время делом — она решила, что способ заработка, пожалуй, неплохой, особенно если господин с деньгами молод и пригож, да ещё и подруг уговаривала заниматься тем же. И всё это — без законной лицензии.
Да, в Германии конца пятнадцатого века проституция смущала людей, только если ею занимались незаконно. Как Анна. Так что, когда делишки девушки вскрылись, её приговорили к розгам, позорному столбу и изгнанию из города. Немного поскучав в изгнании, Анна вернулась, как ни в чём не бывало — скрывшись за относительной анонимностью образа бегинки, чего-то вроде светской монахини.
Но у бегинок устав и бдящие сёстры не давали веселиться обычным способом — выпить винца и подцепить молодца, и Анне быстро стало скучно только молиться да за могилками ухаживать.
Другая бы сбежала навстречу приключениям, а Анна словно стала издеваться над набожностью своего приюта: всё делала втройне благочестиво, носила только чёрные одежды и постоянно со слезами на глазах рассказывала об откровениях от ангелов, которых она слышит во время молитвы.
И, чтобы не мелочиться, от своей тёзки, святой Анны, тоже. Однако этого ей показалось мало — окружающие недостаточно удивлялись, и Анна придумала кое-что пооригинальнее.
Она вдруг объявила, что вот уже четырнадцать лет не ест и не пьёт, чтобы не осквернять данное ей Господом тело естественными выделениями. Вот это уже заинтересовало. Даже больше — такая концепция публику потрясла.
В сочетании с откровениями, напускной набожностью и умением говорить со слезами на глазах, Анна поражала воображение простодушных современников. О ней заговорили как о новой святой, ей целовали подол одежды и просили отмолить тот или иной чужой грех.
В город начали съезжаться паломники со всей Европы — посмотреть на чудесную женщину, которая не какает. У неё просили совета, она изрекала предсказания, перед воротами приюта бегинок вечно давилась толпа. Даже германский (“римский”) император Максимилиан и его жена Бьянка Мария поддались очарованию анниного образа.
Правда, воспользоваться своим влиянием было трудно, и Анне приходилось удовлетворять исключительно тщеславие: например, заставив императрицу устроить в Аугсбурге огромное церковное шествие, в котором участвовали, без исключения, все духовные лица города: священники, монахи и монахини.
Во главе шествия, конечно, шла сама императрица, в чёрном покаянном одеянии, со свечой, босая. За ней шла в том же виде её свита — попробуй только в этом не поучаствовать! Это всё было для души, а для тела Анна собирала пожертвования на благие дела — и немалую часть присваивала себе, благо, никто не проверял настолько святого человека.
И не только пожертвования. За это время Анна успела побывать любовницей купца Антона Вельзера и родить от него сына. На этого сына Вельзер потом исправно (но тайно, конечно), выплачивал содержание, даже не подозревая, что мальчика никакого нет.
То есть то ли изначально не было (и предъявили другого младенца), то ли он умер, то ли его даже убили, чтобы не мешал. Обман раскрылся, только когда Вельзер пожелал отправить сына в школу, а Анна вместо того отослала своего пасынка, мальчика другого постоянного любовника.
Двумя мужчинами Анна решила не ограничиваться и полюбила совращать священников и монахов, которые в те времена, впрочем, и сами были рады совратиться. Тем более такой удивительной женщиной. Одним из постоянных любовников мнимой святой стал её собственный исповедник. Сам погрешит с ней, сам грехи отпустит.
В конце концов мошенницу разоблачила сестра императора Кунигунда, женщина очень набожная. Кунигунда была вдовой и жила в монастыре, так что Анна совершенно не удивилась, когда императорская сестра пригласила её себе в гости в святое место.
Анну расположили в одной из лучших комнат — хорошо освещённой, с окном. Ещё это была хорошо просматриваемая, благодаря секретным дырочкам в стене, комната. Кунигунда с парой свидетельниц некоторое время стояли у этих дырочек, пока не дождались своего.
Анна сначала под их торжествующими взглядами достала тайные запасы пищи и воды и с большим аппетитом поела, а потом потихоньку справила нужду (согласно народной легенде, в ладошку) и спокойно выкинула экскременты в окно, убедившись, что под ним никто не гуляет. Ладошку же вытерла о подол нижней рубашки, и пожалуйста, никаких следов!
После этого Кунигунда ворвалась в комнату с торжествующим видом. Уличив Анну, она заставила ту… Пообедать ещё раз при всех, в монастырской трапезе. И просто отпустила под обещание покаяться в обмане.
Анна, отделавшись лёгким испугом, поняла, что с такими методами борьбы с мошенничеством может ещё долго продолжать наслаждаться своим образом святой, и продолжила. Когда через некоторое время Кунигунда узнала об этом, она повелела изгнать Анну Ламинит из Аугсбурга.
Анна спокойно нагрузила карету деньгами и имуществом и с достоинством удалилась. Наворованного ей всё равно хватило бы для безбедной жизни до конца старости.
В изгнании Анна и познакомилась с отцом того мальчика, которого попыталась выдать за своего сына. Разница в возрасте у двух мальчиков была вопиющей, но Анна, видимо, уже уверилась, что все вокруг — идиоты, и пошла на обман безо всяких сомнений.
Кстати, за отца мальчика она в конечном итоге вышла замуж. И мужу её очень не повезло. Увидев четырёхлетнего мальчика вместо семилетнего, купец Вельзер обвинил Анну в краже детей и присвоении алиментов. Во время следствия вскрылись и другие делишки. Муж пошёл как сообщник и был повешен. Анну хотели сжечь за святотатство, но пожалели и утопили в мешке.
Мэрия Аугсбурга ещё долго пыталась замять всякие неудобные детали из биографии Анны и её связи с видными лицами города. В основном безуспешно. Увы, Анна жила весело, но очень недолго — около сорока лет.
