Единовременный «утренний подарок» в 50 000 рублей, ежегодное личное содержание в 50 000 рублей «на булавки» и вклад на её имя в 100 000 рублей, положенных в банк под проценты. Романовы не скупились для своих невест.
Традиция дарить невесте особый подарок наутро после свадьбы уходит корнями в средневековую Европу. На немецких землях такой дар называли моргенгабе — «утренний подарок» мужа новобрачной. Я уже писала про это статью, поэтому основную часть я немного сокращу.
Изначально утренний дар имел практический смысл: это был вклад в обеспечение жены, её личная собственность в браке, своего рода страховка на случай вдовства. Постепенно утренний подарок стал ещё и статусным жестом — чем более щедрым и драгоценным он был, тем выше престиж семьи. Утренний дар зависел и от титула жениха. Герцоги, принцы и короли дарили замки, земли и ларцы с драгоценностями.
В России эта европейская мода прижилась в императорском доме и аристократии в XVIII–XIX веках. Интересно, что именно от слова Morgengabe происходит термин «морганатический брак» — так называли союз неравных по статусу, при котором супруг более низшего социального положения не получал ничего, кроме утреннего подарка.
Сами «утренние дары» при равных династических браках стали неотъемлемой частью свадебного обряда и у Романовых. В императорской семье утренние подарки превратились в пышный ритуал. Невеста, став женой великого князя или цесаревича, просыпалась на следующий день после брачной ночи и оказывалась буквально осыпана сокровищами от мужа и его семьи.
По воспоминаниям современников, наутро после свадьбы 1773 года великого князя Павла Петровича, будущего императора Павла I, его юная жена, принцесса Вильгельмина Гессен-Дармштадтская, в православии Наталья Алексеевна, получила целый сундук драгоценностей.
В день свадьбы ей преподнесли бриллиантовые пряжки, а на следующий день роскошный гарнитур из изумрудов и бриллиантов, от самого жениха — рубиновое ожерелье ценой в 25 000 рублей. Эта сумма была по тем временам астрономической: 25 тысяч рублей тогда соизмеримы с десятками миллионов современных рублей. Императрица Екатерина II поначалу одобряла невестку и явно не жалела средств на её подарки.
Особый размах утренние дары получили при браках великих князей XIX века. Супругу надлежало лично вручить жене ценный подарок — ювелирное изделие или крупную сумму денег, а остальные члены августейшей фамилии дополняли его собственными дарами.
Причём в России круг дарителей оказался шире, чем в Европе: если на Западе утренний подарок делал лишь муж, то при русском дворе новобрачную осыпала дарами вся императорская родня. Это могли быть драгоценности, деньги, даже титулы или особые фамильные реликвии.
Например, по указу императора нередко вручались именные иконы в драгоценном окладе, как символический семейный оберег для молодожёнов. Так, Александр III подарил своему двоюродному брату великому князю Константину Константиновичу и его супруге Елизавете Маврикиевне две старинные иконы в золотых ризах из драгоценных камней. Такие святыни часто передавались из поколения в поколение.
Не менее важной частью утреннего подарка были и денежные суммы. Брачный контракт обычно оговаривал выдачу невесте определённых средств после первой ночи. Когда датская принцесса Дагмар вышла замуж за наследника российского и стала Марией Фёдоровной, она не имела собственного приданого, ведь её семья была небогата.
Российский двор компенсировал это сполна. На следующий день после свадьбы в 1866 году Мария Фёдоровна получила от мужа и свекра деньги и гарантии, которые обеспечивали её положение: единовременный «утренний подарок» в 50 000 рублей, ежегодное личное содержание в 50 000 рублей «на булавки» и вклад на её имя в 100 000 рублей, положенных в банк под проценты.
Эти средства принадлежали ей лично. По меркам XIX века 50 тысяч рублей — колоссальная сумма, тяжело точно подсчитать сколько это было на наши деньги, но сопоставляют это с 40 кг. чистого золота, то есть если перевести 40 кг. золота на наши деньги, то это были бы сотни миллионов рублей.
Для сравнения, в те годы квалифицированный служащий получал около 500 рублей в год. Щедрость Александра III служила не только проявлением любви, но и своего рода страховым фондом для жены на всю жизнь. Именно из этих «денег на булавки» и процентов по вкладу Мария Фёдоровна потом финансировала свои благотворительные проекты и личные увлечения.
Особое внимание уделялось и ювелирным украшениям. В придворном этикете существовало негласное правило: чем ближе жених к императорскому престолу, тем роскошнее должны быть драгоценности, подаренные его невесте.
Например, невесты великих князей Сергея и Павла Александровичей, братьев Александра III, получили от казны по бриллиантовому ожерелью и диадеме , а невестам князей из более дальних ветвей достались «лишь» драгоценные ожерелья, их разница в ценности доходила до 70 000 рублей.
Но всё это были подарки ещё до свадьбы, в ходе помолвки и миропомазания невесты. Завершающим аккордом становился именно утренний подарок после первой брачной ночи — здесь уж жених мог превзойти всех.
Утром после свадьбы 17 августа 1857 года баденская принцесса Цецилия Августа, в православии великая княгиня Ольга Фёдоровна, проснулась в новом для себя статусе, и сразу была окружена богатейшими дарами от супруга великого князя Михаила Николаевича и всей семьи Романовых.
По описи драгоценностей Ольги Фёдоровны видно, что ей преподнесли десятки ювелирных изделий всех видов, от диадем и колье до брошей и браслетов с бриллиантами, рубинами, изумрудами, жемчугами.
Многие из этих вещей стали основой её знаменитой княжеской коллекции. Аналогично, когда в 1884 году состоялась свадьба великого князя Сергея Александровича, сына Александра II, с принцессой Елизаветой Гессен-Дармштадтской, то на следующий день великая княгиня получила в подарок огромный набор украшений.
Великий князь Сергей, по свидетельству современников, преподнёс своей невесте целый набор сокровищ: от имени императрицы Марии Александровны изумительной красоты сапфировую брошь, а от себя лично огромный сапфир-подвеску, бриллиантовый гарнитур серьги и брошь, нитку крупных жемчугов, сапфировое кольцо, золотой веер и роскошные меха: накидку и муфту из соболиного меха, дополнив их шалью.
Император Николай II, продолжая традиции отца и деда, также не поскупился на утренний подарок для своей возлюбленной, будущей императрице Александры Федоровны. Их свадьба в ноябре 1894 года прошла без шумных торжеств, напомню, что в стране был траур по Александру III. Несмотря на это невеста получила все причитающиеся ей дары.
Ещё будучи наследником, Николай заказал у Фаберже украшения для своей невесты: роскошное ожерелье из отборного жемчуга и бриллиантов, а также уникальную брошь с крупным небесно-голубым аквамарином.
Сохранился чек и запись в придворной бухгалтерской книге о покупке этого свадебного подарка за 177,6 тыс. рублей. Для сравнения, на эти деньги в те годы можно было приобрести целое имение или выстроить неболлшой дворец.
Позднее Николай дополнил для жены полный гарнитур с аквамаринами: заказал тиару-кокошник, серьги и колье. Александра Фёдоровна обожала этот набор: по воспоминаниям, она даже в заточении в Ипатьевском доме не расставалась с аквамариновой брошей, той самой, подаренной женихом на свадьбу.
К сожалению, после гибели царской семьи драгоценности были утрачены, их вывезли и продали большевики. Помимо ювелирных сокровищ, брачный договор Николая II предусматривал для Александры Фёдоровны и денежные гарантии, хотя конкретных цифр я не нашла.
Некоторые драгоценности со временем переделывались. Так, великая княгиня Ольга Фёдоровна спустя годы после свадьбы решилась переделать часть подарков: например, две бриллиантовые булавки с рубинами, подаренные ей Александром II, она разобрала, а цепочки из 88 бриллиантов пустила на создание современной изумрудной диадемы.
Её же изумрудное ожерелье ценой почти 29 тысяч рублей, полученное в день миропомазания, было позднее продано за 31 тысячу, вполне выгодная «сделка», но жаль утраченных сокровищ.
Некоторые вещи дарились дальше, дочерям или невесткам. Например, императрица Мария Александровна, жена Александра II, подарила своей будущей невестке, принцессе Марии, в день её миропомазания два браслета с рубинами и бриллиантами — те самые, что когда-то были утренним подарком самой Марии Александровне от свекрови.
Не только члены императорской фамилии, но и представители высшей аристократии в Российской империи следовали обычаю утреннего подарка. Разумеется, масштаб зависел от богатства рода, но в самых знатных домах дарили не меньше драгоценностей, просто без такой публичности, как у Романовых.
Княжеские и графские семьи стремились подчеркнуть статус своего союза: наутро после свадьбы молодые жёны получали от мужей солидные суммы деньгами, поместья или роскошные украшения, переходившие в их личную собственность. Так, известна история, что в дворце графа Николая Шереметева, внука фельдмаршала Шереметева, имелась специальная комната, «набитая драгоценными вещами, предназначенными на подарки.
Конечно, не все дворяне дарили «утренние дары», и не придавали им такое большое значение, чтобы записывать для потомков.
Например, князья Юсуповы, обладавшие несметным состоянием, традиционно обеспечивали своим невесткам богатое приданое и драгоценные подарки. Княгиня Зинаида Юсупова, одна из красивейших женщин своего времени, получила щедрое приданое, её ювелирная коллекция конкурировала с императорской.
Хотя точные цифры её утреннего подарка не задокументированы, известно, что в числе свадебных даров Юсуповой были бриллиантовая диадема, нити крупных жемчугов и другие ценности, которые позже носила её внучка, знаменитая княгиня Ирина, жена Феликса Юсупова.
Не только мужья дарили щедрые подарки. Когда великая княжна Анна Павловна, дочь императора Павла I, в 1816 году вышла замуж за принца Нидерландов Вильгельма Оранского, ей предоставили приданное с обеих сторон.
По условиям брачного контракта, Россия дала за Анной приданое капиталом 500 000 голландских флоринов, с выплатой 5% годовых в её пользу, дополнительный утренний дар в 50 000 флоринов, а её жених обязался выплачивать ей ежегодно 30 000 флоринов на личные расходы.
Кроме того, старший брат невесты, император Александр I, щедро наделил её так называемым «бриллиантовым приданым» — набором из 29 роскошных ювелирных украшений с крупными бриллиантами и сотен мелких украшений с жемчугом и рубинами. Такой размах поражал даже европейские дворы.
За Анной были закреплены значительные средства и сокровища, которые были в её личной собственности. Впоследствии Анна Павловна, став королевой Нидерландов, славилась своей любовью к русским украшениям, многие из них она сохраняла как память о родине.
Бывали и отклонения от традиции. Например, если брак заключался неравный. Великие князья, женившиеся на барышнях неподходящего статуса, лишались права передавать титулы детям, а неофициально лишались и щедрых подарков от императора.
Так, великий князь Павел Александрович, женившийся вторым браком на Ольге Пистолькорс, вообще не получил согласия семьи, уехал за границу и никакого «утреннего дара» от родни его жена, ставшая графиней, не дождалась. Впрочем, сам Павел Александрович любил её искренне и обеспечил супругу из своих средств.
Другая история — свадьба великого князя Михаила Александровича, младшего брата Николая II, с Натальей Шереметевской: этот мезальянс также вызвал скандал, Михаил даже отлучился за границу. Когда он вернулся, семья примирилась, но подарков уже не было — более того, молодожёнам пришлось жить тихо и скромно, насколько это возможно для члена семьи Романовых.
