Издевательств мужа она не выдержала. Бежала в Россию, вместе с четырехлетней дочкой, и упала в ноги к дяде. «Не погуби!» — умоляла Петра I. Император выдал ее замуж за герцога Мекленбург-Шверинского, он обрёк ее на жизнь со страшным человеком.
Теперь племянница просила у государя заступничества. И молодой женщине позволили остаться… Крошка-дочь с интересом разглядывала новое жилье. Она еще не знала, что ждет ее впереди. Что ей тоже однажды придется подчиниться суровому приказу.
Наследница престола
Елизавета Катарина Кристина была внучкой русского государя Иоанна V и внучатой племянницей Петра I. Это она была той самой маленькой девочкой, которую привезли из дома герцога Мекленбург-Шверинского. Она плохо помнила отца – остались смутные воспоминания о криках, о слезах матери, скандалах… По счастью, новая спокойная и мирная жизнь в России сменила этот детский кошмар.
Когда государь Петр I умер, на престоле началась чехарда: сначала правила его вдова, потом внук… Затем могущественные русские вельможи призвали на трон Анну Иоанновну, посчитав, что бедная вдова будет послушным орудием в их руках.
Как они все просчитались! Анна Иоанновна ловко изобразила простодушную женщину, короновалась, а потом взяла власть в свои руки. Разорвала на клочки бумаги, которые принесли ей на подпись. Показала, какова она на самом деле! Но у нее был существенный недостаток: Анна Иоанновна овдовела и не имела потомства. А власть надо было кому-то передать.
Разумеется, в самую первую очередь Анна Иоанновна подумала о ближайшей родне. Ее сестра, бежавшая герцогиня, была матерью смышленой симпатичной девочки. Эту самую девочку в 1733 году заставили поменять лютеранскую веру на православную и дали ей новое имя.
Анна – в честь правящей тетушки, и Леопольдовна – ее законное отчество. С той поры для нее все переменилось. Пятнадцатилетняя Анна становилась наследницей российского престола…
Неприятный жених
Чтобы упрочить положение наследницы, ее надо было выдать замуж. Поэтому императрица занялась поисками жениха. Не было и мысли подбирать князя или графа в своем отечестве. Любое знатное семейство, вне всякого сомнения, сочло бы за честь породниться с правящим домом. Но это было… слишком опасно!
Русские правители усвоили урок: стоит приблизить к себе какую-нибудь фамилию, как она сама норовит сесть на престол. Так было с Годуновыми. Очень алчными показали себя в семнадцатом столетии Салтыковы, Милославские и Нарышкины… Поэтому для Анны Леопольдовны искали иноземного принца.
Он не должен был оказаться старшим сыном какого-нибудь правителя. Наоборот! Требовался человек знатный, но не слишком. С происхождением, но без претензий на высокое положение. Таким было бы проще управлять.
И он бы кланялся в ноги за возможность взойти на трон. Говорили, что генерал-адъютант Левенвольде насоветовал императрице обратить внимание на Антона Ульриха из Брауншвейгского дома. В 1733 году тот прибыл в Россию.
И Анна Леопольдовна была разочарована… Ей совершенно не понравился кандидат в мужья. Он был невысок ростом, не слишком умен, женоподобен, чуть заикался и в нем отсутствовал даже намек на темперамент. Единственное, что можно было высказать ему в заслугу – он был добр. Неприятный жених раздражал невесту. Она была бы счастлива избавиться от него и подыскать другого претендента.
Наследник по приказу
Но Анна Иоанновна не стала искать другого. Наоборот. Чувствуя, что здоровье подводит ее, потребовала как можно скорее устроить брак между племянницей и немцем. Фактически, она приказала Анне Леопольдовне родить наследника и как можно быстрее обеспечить продолжение династии. 12 августа 1740 года на свет появился мальчик, названный Иоанном.
Это имя, как можно догадаться, выбрали не случайно. Иоанн – в честь прадеда, государя Иоанна Пятого. Императрица Анна Иоанновна, которой становилось день ото дня хуже, подписала завещание. Она оставляла трон малолетнему Иоанну Антоновичу, а в случае его смерти следовало передать право наследования другим детям Анны Леопольдовны, в порядке старшинства.
Таким образом, умирающая государыня утвердила право на престол за своей родней. Она напрочь исключала из линии наследования потомков Петра I. Нужно сказать, что у нее были на то основания. Елизавета, дочь императора, родилась до его законного брака с Мартой Скавронской.
И, хотя ее называли цесаревной, по всем законам – церковным и светским – она считалась незаконнорожденной. Эту самую Елизавету императрица Анна Иоанновна ненавидела от всей души. И дрожала от страха при мысли, что дочь Петра однажды может поднять голову…
Страхи сбываются
Иоанну было всего два месяца, когда императрица умерла. Теперь ребенок, мирно почивавший в колыбели, стал государем Всероссийским. Если бы его родители были сильнее, мудрее и лучше разбиралась в интригах, они бы сумели сохранить за ним престол.
Но этого не произошло. Сбылся страх Анны Иоанновны: 6 декабря 1741 года случился дворцовый переворот, возвысивший Елизавету Петровну. Семья крошки-императора была взята под стражу. Монеты, на которых успели отчеканить лик маленького государя, изымали из оборота.
Елизавета Петровна называла свою родственницу, ее мужа и сына «Брауншвейгской династией». Подчеркивала, тем самым, что Романова – только она. А вот Анна Леопольдовна и остальные – пришлые. Чужие на русском троне.
Она собиралась выслать поверженных из России, но ей настоятельно посоветовали этого не делать. А вдруг «Брауншвейгская династия» соберется с силами и вышвырнет саму Елизавету прочь?
Вот поэтому семью поселили в предместье Риги, затем в Ораниенбурге, а после – в Холмогорах. Наследника, рожденного по приказу Анны Иоанновны, забрали от родителей. Это случилось после того, как камер-лакей Турчанинов попытался выкрасть Иоанна, чтобы позволить ему занять трон.
Комната наследника, рождённого по приказу Анны Иоанновны, теперь была практически замурована. Общаться с ним не было позволено никому, кроме специально отобранных слуг. Как раз по этой причине Иоанна Антоновича частенько сравнивают с «железной маской».
Дескать, содержался при таких же мерах повышенной безопасности, как знаменитый французский узник (к слову, кем он был до сих пор до конца не выяснено).
Он ничего не знал о своей родне. По одной из версий, ему даже запрещали разговаривать с кем-либо. И только благодаря нескольким добрым людям из числа прислуги и охраны, он не сошел с ума, выучился говорить и читать, и даже получил смутное представление о том, кто он есть на самом деле.
Иоанн Антонович понятия не имел, что его мать умерла совсем молодой (Анна Леопольдовна не перенесла очередного рождения ребенка), что у него появились братья и сестры. Бедный мальчик жил отшельником, а ведь он был настоящим, законным государем. Его перевели в Шлиссельбургскую крепость, и содержался он в довольно спартанских условиях.
Датская королевская семья, ближайшая родня Антона Ульриха, пыталась добиться освобождения для него и для детей. Однако на эту просьбу следовал один ответ – сам вдовец может покинуть Россию, а его отпрыски останутся. Когда отцу Иоанна Антоновича сообщили, что он может уехать, но без детей, тот и сам отказался. Не желал бросить свою семью. Опасался за их жизни.
Императрица Елизавета Петровна приезжала навестить «Брауншвейгское семейство». Ее всегда спрашивали о старшем мальчике, об Иоанне, но она молчала, поджимая губы. Конечно, родня посчитала, что маленького императора давно нет в живых.
Он же скончался – при весьма туманных обстоятельствах – в 1764 году. Считается, что была предпринята попытка освободить Иоанна Антоновича, и император погиб во время бегства. В то же самое время утверждали, будто Екатерина II отдала приказ покончить с ним. Она сама заняла трон незаконно, в результате переворота, и еще один государь-соперник ей не требовался.
Забвение
Нет точных сведений о погребении Иоанна VI. Романовы постарались вычеркнуть память о нем отовсюду. Даже во время праздничных мероприятий, посвященных 300-летию правящей династии, об Иоанне не вспомнили. Конечно, это было сделано намеренно. Его не внесли в список государей из дома Романовых, его лик не запечатлели на пасхальном лице Фаберже. Полное забвение с их стороны.
Впрочем, о нем пытались говорить другие люди – Данилевский написал о нем роман «Мирович», был замысел книги и у Федора Михайловича Достоевского. Правда, последний его так и не осуществил.
