— Кунечка, — раздался тихий шёпот, — это ты…
Клавдия Шульженко вздрогнула, как от удара током, и обернулась. Израненный танкист лежал неподвижно на кровати, весь перебинтованный, но она узнала его по глазам. Глаза его, Ванечки Григорьева! Первая любовь в юности, первая близость… Так хотелось счастья на всю жизнь, но соперник направил на Ваню пистолет. Выбор был сделан в тот же вечер.
В день своего семнадцатилетия в 1923 году Клава отправилась на прослушивание в Харьковский театр драмы. Руководитель театра Николай Синельников сделал девушке подарок на день рожденья — принял ей в труппу! Первое время юная актриса играла крохотные роли из разряда «кушать подано».
Но когда она исполнила в спектакле «Казнь» романс «Звёзды на небе», Синельников понял, что не стоит мариновать юное дарование в ожидании значимых ролей.
— Голос-то волшебный! Используйте её талант на полную катушку, распорядился Николай.
Композитор Павел Герман сочинил специально для Шульженко несколько песен: «Шахта номер три», «Записка», «Кирпичики», «Не жалею» и другие. И началось! Молодая артистка мгновенно стала популярной.
Прошло два года… С осени 1925 года Клава начала замечать постоянного поклонника, являвшегося на каждое её выступление. Красивый, высокий, молодой Иван Григорьев следил за модой и выделялся из публики ещё и тем, что аплодировал артистке громче всех.
Да, он сильно заинтересовался Клавой, но поначалу оттолкнул её своим высокомерием. Протянув девушке букет шикарных роз, Григорьев насмешливо улыбнулся.
— И охота Вам про кирпичный завод петь? Такая пошлость!
Шульженко швырнула цветы и дала наглецу от ворот поворот. Но этим ещё больше понравилась молодому человеку, не оставившего попыток покорить красивую певицу. Весной 1926 года начался их роман.
Ваня был сверстником Клавы, называл себя поэтом и художником, но пока только искал, чем ему заняться. То помчится на одну из строек, то начнёт писать стихи и поэмы, то решит открыть в себе художественный дар и примется рисовать картины, то пробует выиграть в покер, вот только проиграется до трусов и, стеная, решит свести счёты с жизнью, не забыв написать трагическое стихотворение.
В общем, молод, буен и горяч. Что-то в нём было, чем он привлёк Клаву, во всяком случае, с ним не было скучно.
Над девушкой он так и продолжал насмехаться, продолжая критиковать её песни и роли, мол, бездарность, ты, Кунечка (так Ваня называл любимую). А ещё возлюбленного привлекали идеи свободной любви.
— Стакан воды! Почему бы не дать его страждущему или страждущей и удовлетворить их и свои физические потребности? Никаких обязательств, всё просто и легко к всеобщему удовольствию, а семья — пережиток прошлого!
Ну а когда Шульженко позвала его познакомиться с её родителями, Иван заартачился и поставил все точки над «и».
— Вот ещё. Я не собираюсь жениться, чтобы не быть несчастным. У Вас будет много мужей, и всё не то. Впрочем, меня это не касается. Я же не страдаю чепухой — дурацкой любовью к Вам.
А сам обрадовался до глубины души, когда через год их встреч, Клава согласилась переехать к Ивану. Родители девушки (папа — бухгалтер, мама — домохозяйка) рвали и метали.
— Загубит нашу лапушку этот фигляр!
Но лапушка была влюблена не на шутку и ушла к любимому Ванечке. Через год он вдруг сделал ей предложение, забыв о свободной любви, а его Кунечка дала согласие.
Весной 1928 года Шульженко отправилась на гастроли в Ленинград, а Иван поехал на стройку основательно заработать и подкопить денег на свадьбу и безбедное житьё после неё.
Но в январе 29-го произошла роковая встреча. Клавдия влюбилась в 22-летнего Владимира Коралли, в довольно молодом возрасте блиставшего на сцене в качестве чечёточника, куплетиста и конферансье. Знакомство случилось в поезде, везущем артистов в Нижний Новгород на открытие мюзик-холла.
Они заговорили и всю дорогу рассказывали друг другу всю свою жизнь, очаровываясь «этими глазами напротив». Клава честно сообщила, что помолвлена, и скоро состоится свадьба.
— Этому не бывать! Я никому тебя не отдам! Нашей встречи я ждал всю жизнь, решено, вернёмся и пойдём в ЗАГС.
Владимир был настроен решительно и, вернувшись в Ленинград, привёл любимую знакомиться с мамой, Полиной Кемпер. Мать просидела с надутым видом, а когда Клавдия ушла, разразился скандал.
— Мне не нужна ещё одна русская невестка! Клавдия Ивановна! Была у тебя уже Ивановна, больше нам таких не надо, и думать забудь.
Слово мамы для Коралли было законом. Он начал юлить и тянуть с регистрацией брака. Весной 30-го года Шульженко поехала на гастроли в родной Харьков, а там снова вспыхнула любовь с Ваней. Чечёточник оказался ревнивцем (или «собакой на сене»), и кинулся за любимой.
Владимир подстерёг Клавдию после концерта. Она шла под руку с Ваней.
— Заканчивай с ним, ты моя! И мы идём в ЗАГС, я всё решил! — крикнул Коралли.
Иван кинулся в драку, но разъярённый куплетист выхватил браунинг и направил его сопернику прямо в лоб.
— Пошёл вон! Будешь лезть — пристрелю!
— Убирайтесь оба! — в истерике завизжала Клавдия.
А позже прибежала к Ване.
— Прости, Ванечка, я Володю люблю.
Родителям Шульженко Коралли, которого по-настоящему звали Вольф Фроммович Кемпер, понравился безоговорочно. Серьёзный, хоть и артист, и зарабатывает прилично! А мама Кемпер попричитала, да и смирилась с выбором сына. Через три дня пара зарегистрировала брак.
Через 12 лет певица выступала в военном госпитале под Ленинградом. Иван был обречён, но словно дожидался этой встречи. Через два дня его не стало, посмертно он был награждён орденом Красной Звезды.
В годы войны ее музыкальный коллектив стал фронтовой бригадой. Шульженко с музыкантами разъезжала по позициям и давала концерты на передовой, под обстрелами и бомбежками, на полустанках перед военными эшелонами, в полевых госпиталях…
За первый же военный год Шульженко дала более 500 концертов для фронтовиков и раненых. За свою концертную деятельность на фронте Шульженко была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Бойцы были уверены, что голос певицы, звучавший на передовой, помогал им сдерживать врага.
9 мая 1945 года Клавдию Шульженко наградили орденом Красной Звезды. В том же году ей было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР.
Кстати, жизнь с Коралли оказалась совсем нелёгкой. Но это уже совсем другая история.
