Хозяйка дома всплеснула руками: гость прислал записку, что не может посетить леди Монтегю. Весь каркас заранее придуманной беседы рассыпался на глазах. Как же обойтись без Бенджамина? Общество съезжалось во многом из-за него.
«Милорд Синий Чулок», — так называли Стиллингфлита. В отличие от светских щеголей, носивших, по этикету, чёрные чулки, учёный предпочитал синие шерстяные. И стал практически «мемом» восемнадцатого века.
Знатная женщина того времени получила выбор: можно было заниматься светскими развлечениями или присоединиться к кружку умных женщин. Такие общества стали появляться столетием ранее во Франции. И вовсе не как альтернатива балам и праздникам! Во французские салоны ходили «поговорить об умном» те же самые персоны, что весело танцевали в Версале. Это было модно. Необычно.
Английские кружки немного отличались: там собирались как раз те, кто с презрением отзывался о светской жизни. Это было не совсем честно с их стороны, ведь и сама хозяйка салона, Элизабет Монтегю, принадлежала к кругу богатейшей знати. То есть, и она появлялась при Дворе. Тем не менее, в «кружках» было принято говорить о балах и приемах «через губу».
Дамы охотно рассуждали обо всем: об английских законах, о достижениях науки, спорили о роли женщины в обществе, и частенько посмеивались над мужскими привычками. Почти все они были замужем, могли позволить себе праздное существование, но очень хотели прослыть интеллектуалками. Каждая хозяйка салона пыталась заполучить к себе приметного гостя.
Ботаник и писатель Бенджамин Стиллингфлит был идеальным объектом: умный, разносторонне образованный, чуть ироничный и абсолютно непохожий на щёголей из дворца. Взять, хотя бы, его манеру носить синие чулки!
За этот вязаный тёплый предмет гардероба ученого стали называть «Милорд Синий Чулок», а затем и кружок миссис Монтегю получил такое же прозвище. «Синие чулки» — стали говорить о женщинах, любивших порассуждать обо всем.
«Моя жена – настоящий синий чулок!», — неодобрительно гремел адмирал Эдвард Боскауэн. Храбрый вояка, член английского парламента, он воспринимал мир традиционным образом: леди должна заботиться о доме и семье, а вот вести дискуссию – нет уж, не по чину.
Леди Френсис, жена адмирала, вздыхала и старалась посещать кружок Монтегю тайком. Поскольку супруг частенько бывал на передовой, то отсутствовал в Лондоне долгие месяцы. Леди Френсис мечтала, чтобы две её дочери стали такими же интеллектуалками и любительницами салонов, но вышло наоборот.
Постоянное отсутствие матери и неодобрение отца убедило девочек Боскауэн, что «болтовня в кружках» — дело пустое. Обе адмиральские дочки удачно вышли замуж за видных аристократов, и больше интересовались светской жизнью. Особенно младшая, красавица герцогиня де Бофор.
Над «синими чулками» потешались. Что они там могут обсуждать, вопрошали скептики? Но дамы не сдавались. В кружок Элизабет Монтегю приходили писательницы и благотворительницы, смелые юные леди и матроны с пятью детьми. Правда, это название, «синий чулок», со временем получило другую трактовку, и стало широко известно и за пределами Англии.
Кстати, тот самый ученый, давший название кружку Элизабет Монтегю, носил синие чулки вовсе не из желания поиграть на публику. Он был небогат, и придворное платье с обязательными шёлковыми чулками просто не мог себе позволить.
Отсюда его чёрный сюртук немодного покроя и синий предмет гардероба ручной домашней вязки. То, что общество принимало за оригинальность, объяснялось куда проще. Как это часто бывает.
