Элегантный, изысканно одетый молодой мужчина с платочком в нагрудном кармане в тон галстуку, вошел в нью-йоркское кабаре «Парижская жизнь».
Жану Габену было неуютно и невыносимо скучно в Америке, поэтому он выбрал именно это кафе, чтобы хоть как-то приблизиться к беззаботной атмосфере Парижа. Дело было в июле 1941 года. Посетители слушали музыку, выпивали, болтали, флиртовали…
Габен огляделся. Неподалеку сидела ослепительная блондинка с прозрачными голубыми глазами в облегающем великолепную фигуру платье, о которой грезили миллионы мужчин по всему миру. Рядом с ней был импозантный господин.
Это были Марлен Дитрих с Хемингуэем. С Эрнестом ее связывала давняя дружба. О том, что знаменитый французский актер Жан Габен переехал в Голливуд, Марлен уже знала.
«Сюда приезжает великолепный Габен, — тут же телеграфировала Дитрих мужу Рудольфу Зиберу в Европу. — Выясни это. Я должна его заполучить». Их отношения с Руди давно были свободными. Страсть перегорела, родилась их общая дочь, и супруги отдалились друг от друга, не переставая при этом быть друзьями.
С той самой первой встречи с Габеном Марлен немедленно отстранила от себя своего возлюбленного Ремарка. Почему? Умный, нежный, беззащитный, одухотворенный, талантливый Ремарк в Америке растерялся и поблек.
Он целыми днями просиживал в своем бунгало, пил и звонил Марлен, выпрашивая у нее крупицы любви. Кстати, в интимной жизни Дитрих называла Ремарка прозвищем «Альфредик».
Вот она и ушла от него к актеру Жану Габену, уверенному, мужественному, надежному, как скала, и молчаливому. «Габен был супермужчиной, какого ищет каждая женщина. Он был совершенством…», — говорила Марлен.
После этого Ремарк обрушил на нее шквал писем: «Альфредик скучает без тебя. Умоляет тебя вернуться…» Какой уж тут Альфредик? Она сама позвонила Габену и сказала всего три слова своим неповторимым голосом с легкой хрипотцой:
— Жан, это Марлен!
И началась любовь — да такая, что о ней не расскажешь словами. Ей было сорок лет, ему — на три года меньше. Их роман продлился шесть лет. Неужели на пороге сорокалетия, испытав множество разочарований, Габен все-таки встретил свою настоящую любовь? В этом он не сомневался. Марлен — это навсегда.
Марлен, облачившись в фартук, готовила ему французские блюда — трюфели в горшочках, луковый суп и петуха в вине. Всегда далекая от быта, Марлен купила дом, декорировала его во французском стиле.
Она задействовала все свои связи и устраивала ему съемки. Она начала говорить с ним на французском. Она проводила с ним выходные и порхала по загородному дому с девичьей живостью — казалось, что у нее и в самом деле изменился характер.
Идеальная возлюбленная — одна из любимейших ролей этой женщины в жизни. Но Габен грустил: несколько снятых в Америке фильмов с участием Габена — «Буксиры», «Лунный прилив», «Самозванец» — остались практически незамеченными.
Марлен жилось очень уютно и удобно рядом с любимым, а потом Габен, человек добросовестный и правильный, решил, что отсиживаться, когда другие воюют, нельзя — он вступил в армию, уехал на войну, и Марлен затосковала.
«Я не мог сидеть, сложа руки, продолжая гримасничать перед камерой и спокойно ждать пока другие будут гибнуть, чтобы я снова обрел свою Родину», — признался Жан Габен.
В апреле 1943 года Жан Габен вступил в ряды армии Шарля де Голля. Его отправили в Северную Африку, где во время войны шло жестокое противостояние фашистов и союзных войск.
Но Марлен была сильной женщиной: несколько звонков, покупка билетов, неделя на сборы, необходимые прививки, примерки, прощания — и труппа Дитрих выехала на фронт.
Не на Тихий океан, куда ее хотели отправить сначала, а в Алжир: там она надеялась встретить Габена. Она не боялась ничего.
Выступления в деревянных, только что наспех сколоченных, бараках и под открытым небом под угрозой бомбардировки: полумрак, мерцающие огоньки зажигалок, шелест солдатских брезентовок, танковый прожектор освещает ее прекрасное лицо и светлые волосы… Фронтовики сидят на склонах холмиков, образуя естественный амфитеатр.
Тысячи глаз устремлены на нее, а она ищет в толпе того единственного, ради которого решилась в столь опасное путешествие. Ее низкий, чуть хрипловатый голос замолкает, и раздается восторженный молодой рев толпы: «Ма-арлен! Ма-арлен!» В рядах воинов царит особое возбуждение — недосягаемая звезда на расстоянии вытянутой руки.
Разбитые в месиво дороги, отдающая хлоркой отвратительная вода, консервы и галеты из солдатского пайка… И одна из самых потрясающе красивых в мировой истории любовных сцен: Марлен бежит вдоль похожих на железных мамонтов «шерманов» французской танковой дивизии, а Жак Габен, щурясь, и не веря своим глазам, соскакивает с танковой башни, бросается навстречу:
— Милая!
— Любимый!
И вот здесь мы лучше расстанемся с Марлен Дитрих — то, что произошло потом, выглядит куда хуже. Через минуту танки завелись, выпустили облака сизого дыма и двинулись дальше, в клубах пыли, а Дитрих осталась — ее ждали новые выступления.
Она пела, и популярность ее была велика как никогда. Марлен утешала солдат, раздавала автографы, и ее костюмерша постоянно дежурила у запертого домика, в котором жила звезда, — Дитрих осталась щедрой женщиной, многие из одетых в военную форму вчерашних мальчишек запомнят встречу с ней на всю жизнь.
Были бои в Арденнах, когда часть, в которой она находилась, окружила эсесовская танковая дивизия — ею командовал ее кузен Зепп Дитрих.
Были и блиц-романы с командующим Третьей армией генералом Паттоном и красавчиком генералом Гэвином, будущим военным комендантом Берлина.
Была жизнь с Габеном в недавно освобожденном Париже и медленное, тусклое, унизительное для обоих умирание любви. Несмотря на огромную любовь и жуткую ревность, влюбленные не отказывали себе в увлечениях на стороне.
Они ссорились, мирились и не могли отказаться друг от друга. Габен стал главной любовью ее жизни и, пожалуй, единственным, кто поднял на нее руку в припадке ревности.
Он хотел на ней жениться, хотел от нее детей, но Марлен отказывалась, придерживаясь поверхностных моральных принципов. Ведь официально она все еще считалась женой Руди, хотя оба жили свободно.
Жан и Марлен сыграли главные роли во французском «Мартин Руманьяк», в котором еще можно увидеть отблески их угасающей любви, но фильм провалился и получил строгие оценки критиков. Их сплотила война, но мирное время, увы, расставило все по своим местам.
А затем она вернулась в Америку. Перед ее отъездом Габен расставил все точки над i: если она уедет, между ними будет все кончено. Марлен уехала в Голливуд. Она снималась, пела и была уверена, что ревнивый, но верный ей Жан не оставит ее.
Потом она переехала в Париж и понемногу старела, болела, выживала из ума. Марлен Дитрих умерла в Париже в возрасте девяноста лет, разоренная и оставленная близкими людьми: на старости лет взбунтовался ее муж Руди и попытался жить на свои деньги. Из этого, впрочем, ничего не вышло.
Единственная дочь Мария предала Марлен уже после ее смерти — она написала о матери такие мемуары, которые порой неловко читать: в них Дитрих выставлена на обозрение вся — со своими причудами, любовниками, фобиями, плоской, как тряпочка, грудью и мозолями.
В последние годы пожилая женщина не выходила из квартиры на улице Монтень, 12: она вяло переругивалась с владельцами дома по поводу квартирной платы, редко проветривала комнаты, тиранила служанку, практически не вставала с постели, редко мылась, не лечила зубы и катаракту, пила много шампанского, а затем перешла на виски, и бережно хранила в холодильнике позавчерашний суп.
В домашнем заточении она провела четырнадцать лет.
Как-то вечером на кухне, водрузив на нос очки, Дитрих самостоятельно штопала прохудившуюся диванную подушку. Случайно зашедший к ней в гости журналист изумился:
— Зачем вы возитесь с этой ветошью?
— Ну не выбрасывать же ее на помойку.
И это говорила женщина, которая в тридцатые годы, живя и снимаясь в Голливуде, занимала третье место в ряду самых состоятельных людей Америки после пресс-магната Рендольфа Хёрста и кинозвезды Мэй Уэст! Увы, но это уже была не она…
Настоящая Марлен Дитрих так и осталась в Алжире 1944 года: ей сорок три, на ней приталенная десантная куртка и облегающие брюки цвета хаки. Забыв обо всем на свете, она бежит вдоль бесконечного ряда боевых машин: под ногами хлюпает грязь, сверху ей аплодируют французские танкисты, а навстречу белокурой богине бросается небритый, ошеломленный, радостный, влюбленный Жан Габен…
Это была невероятно теплая встреча. Жан был жив, они вместе и это было счастье. Об их бурном романе, начавшемся в начале войны, много сплетничали. Как же, ведь звезда французского кино бросил жену и двух детей ради возлюбленной. На самом деле, с Сюзанн Мошен он развелся еще в 1939 году, за два года до знакомства с Дитрих.
А «роковая» Марлен так и не развелась с мужем. Белокурая богиня тогда еще не знала, что через два года их пути разойдутся и она прочтет прощальные строки последнего письма Габена:
«Ты была, есть и будешь моей единственной настоящей любовью. К несчастью, я чувствую, что потерял тебя, хотя нам хорошо было вместе. Я буду вспоминать о тебе с огромным сожалением. Глубокой болью и бесконечной скорбью…»
Жан Габен женился в 1949 году на молодой и красивой девушке-манекенщице всего через два месяца после знакомства. От брака с Доминик Фурнье у Габена было трое детей: дочери Флоранс и Валери и сын Матиас.
Говорят, Марлен искала встреч с любимым и даже сняла квартиру рядом с его домом. Часами ждала у окна, чтобы только мимолетно увидеть его. Но встретившись, услышала грубое: «Какого черта ты здесь делаешь?»
Отвергнутый возлюбленный Эрих Мария Ремарк именно во время самого трудного периода в своей жизни — расставания с Марлен — написал потрясающую «Триумфальную арку».
Скольких она любила за свою жизнь? Марлен сама упоминала о Джеймсе Стюарте, Юле Бриннере, Джозефе Кеннеди, Рафе Валлоне, Гэри Купере, Морисе Шевалье, Збигневе Цибульском.
Дитрих всегда говорила, что ceкс для нее в отношениях был вторичен. «Да, я ложилась в постель с мужчинами, которых любила и которые любили меня, но… скорее по принуждению. А точнее, сознательно заставляла себя это делать, ведь если женщина не ложится в постель с мужчиной, который ее любит, он быстро уходит…»
Ей было принципиально важно чувствовать себя защищенной в отношениях с мужчиной — физически, как это было с Жаном Габеном, или интеллектуально, как с Эрнестом Хемингуэем.
В своем дневнике Марлен написала: «Все мы уходим. И сожалеть об этом бессмысленно. Никогда не оплакивайте прошлое: дорогие люди приходят в нашу жизнь, мы проходим вместе часть счастливого пути, а затем расстаемся. Таков закон природы…»
При написании статьи использованы источники: Луи Бозон, французский журналист, «Мои двадцать пять лет с Марлен» и Алекс Макдермотт «Марлен».
