Она смекнула сразу: пришли убивать. Обхватив детей, Феденьку, Ксению, смотрела львицей, глаза огнем пылали. Лиходеи усмехалися, хорохорились, но побаивались подойти. А как подойдешь-то? Малютино семя!
О батюшке ее, Григории Лукьяновиче Скуратове-Бельском по прозванию Малюта Скуратов, разное говорили — и будто руки у него в крови по локоть, и душитель он, и девок неволит, — но дома с женой да дочками Григорий Лукьянович был сама доброта. Смеется в рыжую бороду, грозит толстым пальцем заигравшейся дочурке, да все повторяет: «Молю тя, не бедокурь, дитяко». «Молю тя» — любимая батюшкина присказка.
Мария, рожденная в 1552 году, была средней дочерью своего отца и матери Матрёны. Детство Мария провела в отцовских палатах вместе с сестрицами своими Анной и Екатериной. Воспитывались девочки в набожности, и это несмотря на то, что их отца Малюту за глаза называли антихристом.
Григорий Лукьянович был человеком истовой веры, и опосля походов опричных немало времени проводил, сидя на коленях в молитвенном углу, прося у Господа прощение за лихие дела по приказу Государеву.
В 1571 году батюшка сообщил 19-летней Марии, что нашел он ей жениха, да еще какого! Ох, и хорош, ох, и пригож был 18-летний опричник Борис Федорович Годунов, родной племянник главы Постельного приказа Дмитрия Ивановича Годунова!
Многие боярские дочки мечтали пойти с Борисом под венец, но достался он Марии Скуратовой, чему девица была несказанно рада.
Бракосочетание откладывать не стали: в том же 1571 году Мария стала законной женой Бориса Федоровича.
Брак этот был выгоден и для Малюты Скуратова, и для Бориса Годунова. Малюта таким образом породнился с царским постельничим, а Борис через Скуратова значительно укрепил свое положение при дворе.
В том же 1571 году царь Иван в третий раз женился. Супругой его стала Марфа Собакина, дальняя родственница Скуратовых. Мария Григорьевна, уже в качестве супруги Бориса Годунова, являлась на царской свадьбе свахой со стороны царицы.
Выгодно пристроил Малюта Скуратов и других дочерей: старшую, Анну, выдал за князя Ивана Глинского, двоюродного брата царя. Младшая, Екатерина, вышла за князя Дмитрия Шуйского, брата видного боярина Василия Шуйского.
«Расползается малютино семя», — тревожно шептались москвичи, да никто ничего не мог с этим поделать. Укреплялся Малюта.
Однако же недолго Малюте довелось пользоваться своим возросшим влиянием.
1 января 1573 года Григорий Лукьянович участвовал в кровопролитном сражении со шведами. Скуратов лично возглавил штурм крепости Вейсенштейн и во время атаки получил огнестрельное ранение, оказавшееся смертельным.
Иван Грозный, взяв крепость Вейсенштейн, крепко поквитался со шведами за смерть своего любимого опричника. Царь, узнавши, что Малюта перед смертью молился «со многую верою и со слезами об оставлении его грехов, просил по-христиански окончить свою жизнь», приказал поминать покойного Малюту в церквях.
Оставшись без всесильного батюшки, Мария оказалась на полном попечении своего супруга.
Влияние Годунова, между тем, росло с каждым годом. Так, в 1580-ом Борис сумел выдать свою сестру Ирину за царевича Федора Ивановича. Это был огромный шаг Годунова к своему будущему невиданному возвышению.
Мария и Борис жили в полном согласии, да вот беда — долгое время Господь не давал супругам дитя. Несколько раз Мария выбрасывала, и лишь в 1582 году в возрасте 30 лет родила здоровую и крепкую дочку Ксению.
Следующий ребенок Годуновых, сын Иван, родился в 1587 году, и с ним была связана самая большая беда Марии Григорьевны и Бориса Федоровича.
В 1588 году годовалый младенец захворал. Набожный Борис велел как следует напоить сына святой водой, а затем нести его в храм Василия Блаженного на всенощную молитву. Мороз стоял трескучий и по дороге младенец простыл. На следующий день Ивана не стало.
В 1589 году родился третий ребенок супружеской четы, сын Федор — надежа и радость Бориса Федоровича.
К тому моменту Годунов был уже, по сути дела, правителем Русского государства. Иван Грозный скончался 18 марта 1584 года, передав трон своему сыну, 27-летнему Федору Иоанновичу, которого и отец, и народ, считали юродивым.
Одним из опекунов Федора царь перед смертью назначил Годунова. Вскоре после смерти Грозного бояре устроили заговор против Бориса, но Годунов смог изгнать своих противников, после чего стал контролировать все дела Русского царства.
Успех сопутствовал Борису Федоровичу: Годунов одержал несколько важных побед, активизировал внешнюю торговлю, построил множество новых крепостей, повторно колонизировал Западную Сибирь, которая начала было ускользать из-под контроля Москвы. Во внутренних делах Годунов опирался на служилое дворянство.
Мария Григорьевна прекрасно осознавала, насколько велико ее положение в государстве, но жаждала дальнейшего возвышения. Так, голландский путешественник и торговец Исаак Масса писал о дочери Малюты:
«Эта женщина, по имени Мария, имея сердце Семирамиды, постоянно стремилась к возвышению и мечтала со временем стать царицей, и надежды её возрастали, ибо у царицы Ирины не было детей; и Мария постоянно убеждала своего мужа в том, что никто кроме него по смерти Федора не может вступить на престол, хотя ещё живы были другие, а именно Димитрий, сын тирана от седьмой его жены Марфы».
Казавшаяся безумной мечта Марии Скуратовой начала сбываться с кровавого и страшного события.
В Угличе погиб 8-летний царевич Димитрий, последний сын Ивана Грозного, младший брат Федора Иоанновича.
Расследование гибели царевича проводил боярин Василий Шуйский, который в угоду Борису Годунову свел причины трагедии к «небрежению» бояр Нагих, не уследивших за царевичем.
Между тем, народная молва нашла иного виновника гибели царевича: говорили, что зарезали Димитрия по приказу Бориса Годунова, которому мальчик мешал добраться до трона.
Борис всячески пытался эти слухи пресечь, но — тщетно. Образ зарезанного восьмилетнего мальчика будет преследовать Годунова и при жизни, и после смерти.
7 января 1598 года царь Федор Иоаннович скончался, не оставив наследника. Московская ветвь династии Рюриковичей пресеклась.
17 февраля Земский собор избрал на царство шурина покойного государя, Бориса Годунова. 1 сентября Борис Федорович венчался на царство, а супруга его, Мария Григорьевна, стала царицей.
Борис начал самостоятельное царствование с репрессий против боярства. Правда, в отличие от Грозного, поначалу Годунов не казнил своих врагов, а ссылал их, либо запрещал им жениться.
В 1600 году подозрительность Бориса резко возросла. Царь начал с утроенной силой укреплять свою власть.
В 1601-ом Борис сослал в монастыри и постриг многих из Романовых, в том числе, Федора Никитича (Филарета), — отца Михаила Романова, будущего основателя династии.
Окольничего Михаила Романова по приказу Бориса сослали в Ныроб в Пермской земле. Там Михаила посадили на цепь в яму: через год окольничий скончался.
Репрессии в отношении популярных в народе бояр породили недоверие к Борису, но настоящая катастрофа разразилась в 1601 году, когда из-за затяжных дождей урожай оказался крайне скудным.
В следующем году грянули ранние морозы и «поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех».
Цена на хлеб выросла в сто раз, в стране начался голод. Вера в царя Бориса была подорвана. В народе стали говорить о царе-душегубце, из-за которого на страну обрушилось невиданное горе.
Царь пытался улучшить ситуацию, назначал определенную цену на хлеб, преследовал перекупщиков хлеба, но — тщетно.
Борис дошел до того, что стал напрямую раздавать голодающим деньги. Толку от этих мер было мало: хлеб лишь подскочил в цене, а деньги обесценились.
Тогда Борис объявил, что открывает царские амбары. Это была большая милость, но и огромная ошибка. Запасов было мало, на всех их не хватило, но, узнав о раздаче, в Москву ринулись голодающие со всех концов государства. В результате столица наполнилась голодным, озлобленным людом, так и не получившим хлеба от Бориса.
На фоне творившейся в государстве катастрофы Бориса Годунова потряс до глубины души и напугал слух, который начал распространяться в конце 1602 года. Говорили, что в Польше объявился царевич Димитрий, чудом избежавший гибели от подосланных Борисом убийц.
Царь сразу понял, что этот слух страшнее для его зарождающейся «династии», чем голод.
Борис велел привезти в Москву мать царевича Дмитрия, инокиню Марфу (бывшую царицу Марию Нагую).
Сначала Марфу допрашивали Борис и патриарх Иов, затем в горницу ворвалась царица Мария.
Мария потребовала у Марфы ответа, жив ее сын или нет. Дальше произошло следующее:
«На это инокиня Марфа будто бы отвечала, что она точно сама не знает; тогда царица Мария Григорьевна, как истая дочь Малюты Скуратова, схватила горящую свечу и захотела выжечь старице глаза».
К счастью, Борис удержал жену от злодейства в отношении низвергнутой царицы.
Вскоре царю донесли, что Лжедмитрий двинулся на Москву. С самозванцем шел небольшой отряд поляков и казаков, так что Борис не придал этому сообщению особого значения.
Однако народ воспринял поход Лжедмитрия с огромным воодушевлением. По пути к «царевичу» присоединялись все новые и новые бунтовщики.
В результате под началом Лжедмитрия оказалось немалое войско, которое, впрочем, Годунову удалось разбить в январе 1605 года. Самозванец ушел в Путивль, где начал собирать новую рать.
Царь Борис был убежден, что с самозванцем он справится, и, возможно, так оно и было бы. Однако 13 апреля 1605 года, хорошо и плотно пообедав и находясь в прекрасном расположении духа, государь внезапно упал на пол, из ушей и носа его пошла кровь.
Царя перенесли в палаты, где тот простился с царицей Марией, дочерью Ксенией, благословил на царство 16-летнего Федора Борисовича. Когда боли усилились, Годунов велел постричь его в монахи, что было с величайшей поспешностью сделано.
Царь Борис скончался от ужасных болей к вечеру 13 апреля, перед смертью, как свидетельствуют, откусив себе язык.
Во «Временнике Ивана Тимофеева» сказано:
«После смерти царя Бориса осталась супруга его, как вдовствующая горлица, имеющая при себе только две отрасли: именно сына, называемого даром божиим; и дочь, девицу, жившую в тереме, вполне уже созревшую для брака».
«Вдовствующая горлица» Мария Годунова была объявлена регентшей при несовершеннолетнем царе Федоре II Борисовиче. 14 апреля в стенах Кремля присягу народа принимали и Мария, и Федор.
Мария убеждала сына, что тот будет царем не хуже отца. Федор, и правда, был юношей образованным, умным и милосердным.
Первым указом регентши Марии стало распоряжение о помиловании и возвращении в Москву Богдана Яковлевича Бельского, двоюродного брата царицы, попавшего в опалу при Борисе Годунове.
Народ поддержал Бельского, который стал важной фигурой при дворе молодого царя. Федор полностью доверял своему дяде. Увы, Богдан Яковлевич предал племянника.
Лжедмитрий с новой сильной ратью шел к Москве. Богдан Бельский, покинув столицу, присоединился к самозванцу, признал «спасшегося царевича» и стал ему служить.
В июне 1605 года в Москве начался бунт, устроили который бояре-сторонники Лжедмитрия.
Царица Мария с немногочисленными боярами, сохранившими верность Федору Борисовичу, тщетно пыталась пресечь агитацию посланцев Лжедмитрия. Толпа москвичей, требовавших годуновской крови и восстановления на троне «истинного царя», становилась все больше.
Царице Марии с дочерью и сыном пришлось бежать в более безопасное место. По дороге царственных особ чуть не разорвала толпа, с Марии кто-то сорвал жемчужное ожерелье, Федора Борисовича, слезно молившего сохранить ему жизнь, пощадили лишь из-за малолетства.
Однако стоявший у Москвы Лжедмитрий заявил Боярской думе, что он не желает вступать в Белокаменную, покуда на троне «узурпатор» Федор. Тем самым Лжедмитрий, по сути дела, отдал своим сторонникам приказ об убийстве семьи Годунова:
«Вдову, родившую раньше этих обоих детей, вместе с её сыном, ту и другого — как-то бессмысленно и насильственно решил убить и прежде своего вступления в город победителем». — Иван Тимофеев».
Марии Григорьевне с сыном и дочерью было приказано вернуться в их прежний дом на территории Кремля — подворье Годуновых.
10 июня 1605 года в дом ворвались верные Лжедмитрию бояре Василий Голицын, Василий Мосальский-Рубец, дьяки Шерефединов и Молчанов, а также подьячий Иван Богданов. Именно Богданов на глазах у Федора и Ксении задушил сопротивлявшуюся, пытавшуюся защитить детей 53-летнюю царицу Марию.
После этого сразу четверо убийц набросились на Федора. Крепкий и сильный юноша также оказал яростное сопротивление, но силы были неравны: молодой царь, которого историки будущего назвали одной из главных несбывшихся надежд России, был убит.
После расправы боярин Василий Голицын вышел на крыльцо и сообщил собравшемуся народу заранее заготовленную версию:
«Царица и царевич со страстей испиша зелья и помроша, царевна же едва оживе».
Царевна Ксения, и правда, была «едва оживе». Глядя на расправу, бедняжка сначала истошно кричала и рвала на себе волосы, а затем лишилась чувств. Но Ксении пришлось пережить даже худшее, чем ее матери и брату.
Лжедмитрий заранее обозначил, как он собирается поступить с Ксенией:
«И послал своих слуг вперед себя и повелел палачам предать злой смерти Борисову жену Марию и сына её Фёдора, души их от тела отторгнуть, а дочь повелел в живых оставить, чтобы красоты её насладиться, что и случилось» — «Повесть како отомсти».
Да, вступив в Москву 20 июня, самозванец сразу же потребовал к себе царевну Ксению, и «красоты ее насладился», сделав 23-летнюю красавицу своей наложницей.
После того, как Ксения надоела «царю», Лжедмитрий сослал ее в Новодевичий монастырь, где дочь Бориса была пострижена в монахини.
О Марии Григорьевне, «малютином семени», народ не шибко горевал: царевну в народе не любили. Однако о смерти Федора и несчастной судьбе Ксении люди переживали. Вот как написано об этом у Н.М. Карамзина:
«Жалели о Феодоре, который цвёл добродетелию и надеждою: столько имел и столько обещал прекрасного для счастия России, если бы оно угодно было Провидению!».
Федора, Марию, а также останки извлеченного из гробницы Архангельского собора Бориса Годунова, похоронили на кладбище женского Варсонофьевского монастыря.
Уже в 1606 году, после гибели самозванца Лжедмитрия, новый царь Василий Шуйский с огромными почестями перезахоронил Годуновых в Троице-Сергиевом монастыре.
Ксения Годунова, в инокинях Ольга Борисовна, скончалась во владимирском Княгинином монастыре 30 августа 1622 года. Дочери царя Бориса и несчастной жертве беспутного самозванца было 40 лет.
Похоронена Ксения была в Троице-Сергиевой Лавре в фамильной усыпальнице Годуновых — рядом с отцом, братом и матерью.
