«Боже, какая отвратительная!» — воскликнула молодая мать, увидев девочку. Мария Рёкк испытала острое разочарование: она так трудно проходила 9 месяцев, чтобы на свет появилось это уродливое существо… Муж даже увез ее в Каир, потому что там было теплее и комфортнее.
И вот 3 ноября 1913 года новорождённую закутали в пеленки и впервые прозвучало её имя – Мария Каролина. Однако в историю девочка вошла совсем под другим. Марика Рёкк. Любимая актриса Гитлера и… шпионка.
Архитектор Эдуард Рёкк твёрдо стоял на ногах: у него всегда были заказы. В имперских банках постепенно скапливалось солидное состояние.
Дело в том, что зажиточные люди Вены, Праги и Будапешта предпочитали обращаться именно к Рёкку, когда собирались строить особняки – он был мастером изящного буржуазного стиля.
В Будапеште семья Рёкк тоже владела прекрасным особняком. Для подрастающей дочери там даже оборудовали танцевальный класс, ведь у неё рано проявились способности к танцу.
А в три года малышку впервые посадили в седло, и она научилась в нём держаться очень уверенно. Возможно, то была попытка соперничать со старшим братом, Эде – очень спортивным мальчиком.
Эде и Лина (так девочку называли дома) понятия не имели, отчего на лбу отца пролегли глубокие морщины, а глаза матери часто красные от пролитых слёз. Они не знала, что за окошком их красивого дома рушится империя, идёт Первая мировая. А потом Рёкка призвали на фронт, хотя исход был уже понятен…
Австро-Венгрия прекратила своё существование в 1918-м. Сразу начали лопаться банки, и накопления Эдуарда Рёкка, вернувшегося, по счастью, живым, попросту пропали. А деньги обесценились!
Лина вспоминала, как мать топила печь толстыми пачками банкнот – эти бумажки больше ни на что не были годны. Инфляция стала чудовищной, и семья Рёкк впервые столкнулась с тем, к чему не была готова. С бедностью.
Кто-то посоветовал им ехать в Париж. Продав все, что у них оставалось (причем раза в три дешевле изначальной цены), Эдуард с женой и дочерью перебрался во французскую столицу. Он обивал пороги архитектурных бюро, нося с собой внушительную пачку с проектами своих работ. Иногда ему удавалось получить заказ, и это было счастьем!
Но беда была в том, что у Эдуарда имелась внушительная конкуренция – в ту пору в Париже жило огромное число беженцев со всей Европы. Когда становилось слишком туго, Мария Рёкк потихоньку продавала драгоценности.
Лина училась в школе, но продолжала заниматься танцами у русской эмигрантки, балерины Рудковской. Однажды, увидев измученное лицо отца, который напрасно обивал пороги, она твердо произнесла:
— Теперь я пойду работать.
— Ты? – Усмехнулась мать. – Официанткой? Кто тебя возьмет?
— Я буду танцевать. Меня пригласили к «Девочкам Хофманн».
Мария Рёкк удивленно хмыкнула. «Девочки Хофманн» выступали на сцене кабаре «Мулен-Руж». Для одиннадцатилетнего длинноного подростка – не самое подходящее место. Но Лину неожиданно поддержал отец.
Так состоялся дебют на большой сцене. Тогда же девочке подобрали более звучное имя – Марика. Она столь дерзко исполняла венгерский чардаш, что её позвали на гастроли.
«Венгерская принцесса», — так называли в Соединенных штатах Марику Рёкк. Очаровательная, весёлая, она завораживала публику. Казалось, на сцене сама богиня танца – невесомая, воздушная и притягательная.
Концертов было много, а потом посыпались и новые приглашения, так что тур изрядно затянулся. Рёкк прыгнула с Бродвея прямиком в Монте-Карло, потом танцевала в Каннах и в Лондоне. Девочки её возраста сидели за партой, а она делала грациозные па…
Ей было всего шестнадцать лет, когда миллионер Том О’Брайен сделал девушке предложение. Чтобы подкрепить свои аргументы, он раскрыл перед юной Марикой футляр с бриллиантовым колье… Но она только улыбнулась и отказала. Утром ей принесли охапку белых орхидей с запиской: «Может, когда-нибудь…»
Имя венгерской плясуньи уже звучало в Европе, поэтому приглашение на съёмки в Англии не удивили Марику. Чтобы дочь не наделала глупостей, её карьерой взялся управлять отец. И он тщательно подсчитывал, какую выгоду они получат от каждого предложения.
Кинодебют признали очень многообещающим, а потом пришлось делать выбор: немецкая киностудия звала сниматься улыбчивую танцовщицу, а в США манили новые контракты.
— Тебе нужно сниматься в кино. – Решительно сказал отец. – Вот это – шанс в большую жизнь!
— Я хочу танцевать! – Упрямо твердила Марика. – Это единственное, что у меня получается по-настоящему хорошо!
Она ехала в Берлин с твердым намерением провалить пробы. Плохо говорила по-немецки, откровенно «переигрывала», но немецкие кинобоссы хладнокровно восприняли все это и… одобрили Марику Рёкк. Амбициозные новые власти в Германии собирались перещеголять голливудский кинематограф.
Они мечтали о собственной фабрике грёз, где будут свои великолепные звезды. Талантливая юная Марика идеально подходила. Более того, на экране она воплощала эталонный образ немецкой девушки – пусть и венгерского происхождения.
*
На студии «УФА» никто не пытался осыпать её комплиментами. Подход был практичный и деловой, но, как ни странно, именно это и понравилось Марике. Она чувствовала, что в этой обстановке больше искренности, чем в неувядающих голливудских улыбках.
Если играла плохо – ей прямо говорили об этом. Если у нее получалось – звучали одобрительные возгласы. Поскольку актриса все еще неважно знала язык, свои роли она буквально зазубривала. Однако критика была к ней благосклонна. Журнал «Кинокурьер» писал:
«У нее есть то, чего не хватает американским звездам: мальчишеское озорство, искрометное обаяние и пикантность».
После нескольких проходных фильмов Марику пригласили сниматься в картину «Горячая кровь». Режиссер, Георг Якоби, морщился от того, как молодая звезда произносит фразы по-немецки.
— Вам нужен учитель, милочка. – Прямо сказал он. – Вы чудовищно разговариваете на языке своих зрителей.
Она надулась. Иногда на съемках вспыхивали скандалы – Якоби заставлял Марику по двадцать раз повторять одну и ту же фразу, чтобы она звучала натурально. Рёкк рыдала. В один момент она влепила режиссеру пощечину и умчалась из павильона. А наутро явилась на съёмочную площадку и попросила прощения.
— Я знаю, что у тебя горячая кровь. – Усмехнулся Якоби. – И это не так уж плохо!
Искры летели во все стороны, когда эти двое оказывались вместе. От ненависти они прошли несколько стремительных шагов до… любви. По легенде, именно Марика однажды сказала ошеломлённому Якоби: «Ты столько кричишь на меня, словно я твоя жена. Может, ты тогда на мне женишься?».
Он сказал «да». Родители упали в обморок. Георг Якоби был ровесником Эдуарда Рёкка! Но Марика – вот удивительно! – выглядела невероятно счастливой.
Берлинский «Голливуд» продолжал собирать звезд со всей Европы. Марика Рёкк познакомилась и снималась вместе с актрисой Ольгой Книппер-Чеховой, англичанкой Лилианой Харви и Магдой Шнайдер.
Каждая из них была по-своему прекрасна, но на вершине пьедестала оказалась все-таки Марика. Она знала – ей не раз говорили об этом – что именно её обожает Гитлер больше других. Что он смотрит все фильмы с её участием.
«Если мне удалось на несколько мгновений подбодрить тебя, мой руководитель, — писала Марика – фюреру, — и немного отвлечь тебя от твоей ответственной работы, то я бесконечно горда и счастлива».
Имя Марики Рёкк прочно связали с национал-социалистами. Казалось, сложно найти другую такую молодую актрису, столь преданную делу рейха. Она и вела себя в точности, как от неё ждали – например, забрала виллу сбежавшего из Берлина продюсера-еврея.
Появлялась на мероприятиях, которые устраивали партийные боссы… Её обожали, поклонники толпились под её окнами, но она оставалась идеальной женой.
«Мужчины всегда смотрели на меня особым взглядом, — писала она, — и мне всегда это было приятно… Но я уверена… бурный темперамент – как у меня, может удовлетвориться одним мужчиной, если мужчина того стоит».
Но следовало признать – на экране она была хороша! Так двигаться, так танцевать как Марика, не могли никакие голливудские красавицы. Фильм «Девушка моей мечты», несмотря на все, что было известно про Рёкк, обожали в послевоенные годы уже и в Советском Союзе.
На даче у Иосифа Сталина показывали все фильмы с Марикой Рёкк. И он тоже отдавал должное её таланту.
В том самом фильме, «Девушка моей мечты», она снималась, когда ждала ребёнка. Когда картину смонтировали и показали Геббельсу, тот скривился и сказал, что испанский танец выглядит слишком вызывающим. Дескать, немецкая девушка не может так себя вести…
— Я венгерка. — Поправила Рёкк.
Но это не имело значения. Сцену потребовали переснять. Марика, которой не следовало бы слишком резко двигаться, танцевала с риском для себя. Но она сделала это. А Геббельс… не упускал случая досадить актрисе. Всё дело в том, что однажды она его отвергла.
Когда Вторая мировая война завершилась, Марике Рёкк предъявили множество обвинений. Ей запретили въезд в Германию и Австрию, запретили гастроли. Деньги таяли, а надо было содержать дочь и пожилых беспомощных родителей.
Но в 1948 году все претензии к Марике Рёкк были неожиданно сняты. Сказалось её влияние? Вклад в киноискусство? Обожание зрителей? Более того, она снялась в советско-австрийском фильме «Дитя Дуная», который режиссировал её муж.
Постепенно восстанавливалось её положение (правда, с одним журналистом ей пришлось судиться — он беспочвенно обвинял её в отношениях с Геббельсом), звучали предложения о съемках от многих режиссеров… То, что Марика Рёкк была любимой актрисой Гитлера, никто не забывал, но женщину уже не клеймили столь открыто.
Играла она и в опереттах, и последний раз – в 1981 году. В тот момент она уже была замужем во второй раз, ведь Георг Якоби скончался в 1965-м. Пережила Марика и второго супруга. А потом предпочла всё больше тишину и уединение. Возраст давал о себе знать, да и здоровье не становилось лучше.
Уже после смерти Марики Рёкк, которая наступила 16 мая 2004 года, были обнародованы новые факты о её жизни. Которые, в том числе, объясняют, почему после войны её оставили в покое. Лучезарная Марика вела двойную жизнь. Оставаясь артисткой рейха, она собирала сведения для… советской разведки.
Связующим звеном был ее менеджер Хайнц Хоффмастер, завербованный еще в 30-е годы. Агентурная сеть «Крона» была крайне обширной, с ней сотрудничала и Ольга Книппер-Чехова.
Сразу два больших издания — «Гардиан» и «Бильд» рассказали, что еще в конце 1940-х связь Марики с Советским союзом была установлена немецкой и английской разведкой, но эти сведения были засекречены. Так что любимая актриса Гитлера была… шпионкой!
В Бадене, где Марика провела последние годы, существует её музей. В нём собраны её личные вещи, письма, предметы мебели, и, конечно, концертные костюмы. Правда значительная часть из них пропала после войны.
«Я никогда не училась петь, — рассказывала Марика журналистам, — но меня почему-то всё время хвалят за мои песни. Просто их писали под меня, под мои вокальные способности. А они были скромными. Наверное, мне просто повезло. Хотя и работала я всегда много и с полной отдачей».
