К моменту женитьбы Лев Кекушев, выходец из дворянской семьи, окончивший с серебряной медалью Санкт-Петербургский институт гражданских инженеров, был уже известным архитектором и преподавал в Императорском московском техническом училище.
20 апреля 1897 года тридцатипятилетний Лев Николаевич женился на девятнадцатилетней Анне Болотовой. То, как он относился к своей Анечке, подчеркнут безыскусные, наивные, но берущие за душу стихи. Счастливый и влюбленный жених посвятил будущей жене искренние строки:
«Если друг я Тебе,
Расскажу все вполне
Откровенно.
Лишь в глаза Ты взглянешь,
То сейчас же поймешь
Несомненно,
Что улыбка и взгляд
Беспрестанно твердят
Про то чувство —
А назвать не хочу,
Ведь в конце закричу
Громогласно!
Если будет ответ
На сердечный привет,
Вот прекрасно!
Все святое отдать
И своею назвать,
Дорогою.
Ведь в блаженстве тогда
Будем жить до конца
Со женою…»
Анна Ионовна, дочь отставного штабс-капитана из Кременчуг была темноволосой привлекательной барышней с пухленькими щечками. Было ли чувство взаимным? Очень хочется верить.
Венчали молодых в одном из старейших московских храмов Космы и Дамиана в Шубине. Брак обещал быть счастливым. Молодожены поселились в съемной квартире в доме на углу Театрального проезда и Рождественки.
Через 10 месяцев после свадьбы Кекушевы стали родителями. 28 февраля 1898 года у супругов родился первенец, сын Николай. В 1900 году у Кекушевых появилась дочь Татьяна, а через год — Екатерина. Первые годы их совместной жизни были самыми счастливыми.
Помимо таланта архитектора Лев Николаевич Кекушев обладал и деловой хваткой.
К моменту вступления в брак он обладал значительным состоянием и строил собственные доходные дома в Хамовниках, в Олсуфьевском переулке, купленный у баронессы Надежды фон Мекк и перестроенный, особняк на Гоголевском бульваре, № 21, а также дома на Остоженке № 19 и 21, которые записал на имя любимой супруги. Последние вошли в историю московского модерна, как особняки Анны Кекушевой.
Лев Николаевич заботился о благополучии растущей семьи. После рождения третьего ребенка он наконец смог позволить себе собственный особняк. Не каждый даже вполне состоявшийся архитектор мог позволить себе построить собственный дом, а Кекушев смог. И не где-нибудь, а в самом центре Москвы, на Остоженке.
Участок под застройку был небольшим, но Кекушев сумел вписать в него нарядный особняк, напоминающий сказочный замок. Построенный по чертежам Кекушева, дом был полностью меблирован по эскизам Льва Николаевича.
Анна Ионовна была приятно удивлена: внутри компактный дом оказался просторным — всего в нем было пятнадцать комнат. Она всплеснула руками: «Я, право, не ожидала, Левушка!» Семейный особняк гордо говорил о финансовом благополучии и процветании семьи Кекушевых.
По задумке архитектора вокруг роскошной парадной лестницы группировались все помещения.
На первом этаже разместились большой холл, столовая, кабинет хозяина и гостиная с видом на Остоженку. На втором — спальня супругов и детские комнаты. Рядом с собственным домом Львом Николаевичем был через год построен доходный особняк (дом под №19).
Сказочной семейной идиллии в собственном доме-замке в самом сердце Москвы, которым все восхищались, не получилось. Лев Николаевич был сложной натурой, а Анна Ионовна — дамой своенравной и упрямой. Столкновения двух непримиримых характеров происходили все чаще.
Рано встававший Лев Николаевич с шести утра работал дома. К десяти утра особняк оживал, наполнялся суетой и криками детей. Работать становилось сложно и Кекушев ехал в свое архитектурное бюро, служившее ему вторым домом.
«Визитной карточкой» Кекушева стали тщательная проработка, изысканность интерьеров и довольно дерзкое новшество: все его творения и постройки украшали львы в виде статуй или барельефов. Лев Николаевич как истинный «лев» мог себе позволить маленькую тщеславную вольность.
«Во-первых, это все-таки своего рода царь всех животных. Во-вторых, он являет собой символ грозного стража. А в-третьих, должен ведь я как-то помечать свою очередную работу. Вот и ставлю завуалированную подпись: Лев». Однако грозный страж на крыше его собственного особняка своей функции не выполнил…
Анна Ионовна иногда заглядывала к мужу на работу между визитами к модистке и укладкой волос. Поначалу это приятно удивляло: скучает Аннушка по нему. Но однажды Кекушев случайно услышал разговор своих сотрудников: «Барынька-то не к Льву Николаевичу заезжает «между делом», а к предмету своей страсти. Вот ведь бывает. И не подумаешь — счастливая семья, трое детей. Муж в жене души не чает…»
Кекушева словно облили ледяной водой. Ах, вот оно что! Все бюро над ним, рогоносцем, потешается, а он ни сном ни духом… Возвращаться домой не хотелось. Он до ночи бродил по московским улочкам, временами заходя пропустить стаканчик.
Странно, он всегда считал себя человеком дальновидным и удачливым. Женщины всегда засматривались на импозантного Кекушева, безупречно одетого в костюм-тройку. Уверенный в себе, не боявшийся конкуренции в делах, он получил удар в спину. Гордый Кекушев не стал опускаться до выяснения подробностей адюльтера.
Какая разница, кто его более удачливый соперник? Архитектор Василий Кузнецов? Иван Фомин? Это никак не меняло дело. Когда извозчик привез его на Остоженку, окна особняка еще светились, хотя был поздний вечер, почти ночь. Хлопнула дверь в передней.
Встревоженная Анна вышла ему навстречу как ни в чем ни бывало. Платье плотно облегало фигуру, волосы уложены в высокую прическу, яркие губы, светящиеся глаза. Было такое впечатление, что она недавно вернулась. Удушливая волна обдала Льва Николаевича с ног до головы: покончить с лживой гадостью надо было разом.
Он набрал побольше воздуха в грудь: «Я не склонен доверять слухам, но то что я узнал сегодня ставит нас теперь отдельно. Разговоров за спиной я не потерплю. Этот особняк, доходный дом и дачу в Серебряном Бору я оставляю тебе и детям. Прощай…»
Анна не произнесла ни слова и молча ушла в свою комнату. Наутро Лев Николаевич собрал кое-что из вещей, взял рабочие чертежи, поцеловал спящих детей (младшей дочери Кате было пять лет) и уехал.
Надо было начинать жизнь сначала. Осенний ветер рвал полы пальто, по навесу пролетки барабанил дождь. «На Пречистенку…» — бросил он извозчику. Сняв квартиру в доме Исакова на Пречистенке, который Лев Николаевич когда-то сам проектировал, он загрузил себя работой.
Кекушев создаст еще несколько шедевров. После 1910 года любовь к «модерну» и желание работать иссякнет. Его последние проекты датированы 1912 годом, после этого след архитектора теряется. Кто-то говорил, что Лев Николаевич пристрастился к бутылке и страдал запоями.
Аркадий Крашенинников нашел упоминание о Кекушеве в справочнике «Вся Москва» за 1912 год, что свидетельствует о том, что тогда Лев Николаевич был жив и менял места жительства. В более поздних справочниках его фамилия не встречается. Последней его работой в 1912 году была больница при Преображенской старообрядческой общине, после чего имя архитектора перестали упоминать.
По одним данным, Лев Николаевич умер в 1913 году в страшной нищете. По другим — с 1913 по 1917 годы он находился в психиатрической клинике, где и скончался в возрасте 55 лет. Жена архитектора, Анна Ионовна, начиная с 1910-х годов фактически вычеркнула мужа из жизни семьи и установила табу на любые разговоры о нем, не желая выносить на люди семейную тайну.
Удивительно, что известный архитектор, в жизни которого были любовь, семья, творческие свершения, признание и слава, был забыт при жизни. Вот такой трагический финал в смутное для страны время.
Два особняка на Остоженке после развода остались в собственности Анны Ионовны. Но через несколько лет особняк под №21 на Остоженке был ею продан. Вскоре за ним последовал и доходный дом № 19.
О том, как сложилась судьба детей Льва Кекушева, удалось найти следующее:
Сын Николай Львович Кекушев, 1898 года рождения, известный полярник и авиатор. 5 мая 1937 года первым на самолете в составе экипажа Павла Головина пролетел над Северным полюсом в ходе подготовки к высадке полярной экспедиции Ивана Папанина.
В годы Великой Отечественной войны совершил 59 полетов, вывозя блокадников из Ленинграда на большую землю. Был арестован и отбывал срок в джесказганских лагерях. Умер в 1978 году.
Дочь Татьяна Львовна Кекушева, 1900 года рождения, в замужестве Сахарова. В браке родился сын — Андрей Николаевич Сахаров.
Дочь Екатерина Львовна Кекушева, 1901 года рождения, была замужем за скульптором Борисом Яковлевым, во втором браке — за художником-декоратором Сергем Сергеевичем Топлениновым. Сергей Сергеевич дружил с Булгаковым. По легенде в доме Топлениновых Булгаков написал «Собачье сердце».
