В те годы почти все девочки вели дневники. «Приезжала тётя Нина», «Миша пригласил в кино», «Поссорились с Ленкой»… Девочки описывали события своей жизни — чтобы не забыть. Самый страшный дневник принадлежит Тане Савичевой. В нём всего 9 строчек. Читать их без слёз невозможно.
Кем могла стать эта черноглазая девочка со старой фотографии? Учительницей, швеёй, медсестрой? Могла выйти замуж, родить детей… Ничего этого не было. Таня Савичева прожила всего 14 лет, оставив жуткое свидетельство блокады Ленинграда — дневник. В нём очень мало слов, но от каждого из них стынет кровь.
Дочь «лишенца»
Таня Савичева родилась 23 января 1930 года. Казалось, впереди у этой девочки — долгая и счастливая жизнь: у её отца была собственная пекарня, он продавал свежую выпечку в булочной и кондитерской, а ещё владел кинотеатром. Большая семья — у Савичевых, кроме младшей Тани, было ещё четверо детей, — ни в чём не знала недостатка.
Но скоро всё изменилось: началась борьба с частной собственностью, и отца Тани вместе с семьёй выслали из города, за 101-й километр, предварительно отобрав имущество. Николай Савичев стал так называемым «лишенцем». Несколько лет они жили в деревне. Отец вскоре умер от рака. А в 1936-м семья смогла вернуться в Ленинград.
Дядя заменил отца
Они поселились на Васильевском острове: мама, дочери Женя и Нина, сыновья Леонид и Миша, и самая младшая — Таня. В квартире этажом выше жили братья умершего отца — Таня называла их дядя Вася и дядя Лёша. Дядя Вася заменил девочке отца: они подолгу разговаривали, она задавала дяде вопросы и внимательно выслушивала ответы, читала книги из его большой библиотеки.
Постепенно жизнь налаживалась: Нина и Женя устроились на работу — на машиностроительный завод, Леонид и Михаил тоже работали. Только вот ни вступить в комсомол, ни получить образование они не могли — как и другие дети «лишенцев».
Всё для фронта, всё для победы!
Весна 1941-го выдалась тёплой, в мае было уже настоящее лето. Таня окончила третий класс, мама собиралась отвезти её на лето в деревню, к родне. 22 июня вся семья поздравляла бабушку — мамину маму — с днём рождения. Это было утром. А уже к полудню Савичевы, как и вся страна, узнали страшную новость: началась Великая Отечественная.
Можно было эвакуироваться, но они решили остаться и посильно помогать фронту. Мама, Мария Игнатьевна, шила форму для армии, Нина рыла окопы, Женя сдавала кровь для раненых… Старших Савичевых — дядю Лёшу и дядю Васю — не взяли на фронт из-за возраста, а Таниного брата Леонида, которого домашние называли Лёкой, — из-за плохого зрения.
Второй брат, Михаил, который уехал из города ещё до 22 июня 1941 года, вскоре попал в партизанский отряд. Даже 11-летняя Таня участвовала в общем деле — убирала мусор с чердаков, чтобы уменьшить пожарную опасность, собирала стеклянные бутылки для зажигательных смесей.
Женя
Когда началась блокада, никто не думал, что это надолго. Но дни шли за днями, становилось всё тяжелее… Суровая зима будто подыгрывала фашистам: измождённые ленинградцы умирали от голода и холода. Первой из Савичевых умерла Женя.
Ей приходилось, может быть, труднее остальных, — ведь, продолжая регулярно сдавать кровь, она продолжала ежедневно ходить 7 километров пешком на завод, транспорт давно уже по улицам Ленинграда не ездил. В один из дней Женя на работу не пришла.
Потому что умерла на руках своей сестры Нины. Таня сделала запись в старенькой записной книжке с алфавитом — как и полагается, под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек. в 12 час утра 1941».
Бабушка
Не прошло и месяца, как странички этого дневника покрылись новыми записями. Таня не заполняла его ни жалобами, ни отчаянием. Она скупо и лаконично вела учёт — делала то, на что хватало её детских сил. «Бабушка умерла 25 янв. в 3 час. дня 1942».
За этой строчкой стоит самоотверженность бабушки Евдокии: она отказывалась от своей порции, чтобы накормить внуков, и вскоре уже не могла двигаться от слабости. Но, когда врач предложил устроить её в больницу, 74-летняя Евдокия отказалась: она понимала, что дни её сочтены, и не хотела занимать койку, которая могла понадобиться другим.
Нина
28 февраля можно было делать следующую запись: сестра Нина не вернулась с завода. Днём был мощный артобстрел. Савичевы пытались узнать о её судьбе, но никаких сведений не было. Решили, что Нина погибла. Но Таня не стала писать о смерти сестры в дневник — будто надеялась на что-то. Девочка так и не узнала, что оказалась права: Нина выжила.
В тот день её вместе со всем предприятием срочно эвакуировали. Успели перевезти по Ладожскому озеру на «Большую землю». Сообщить о себе Нина не могла — почта в осаждённый Ленинград почти не доходила.
«Умерли все»
Вскоре под буквой «Л» в Танином дневнике появилась ещё одна запись: «Лёка умер 17 марта в 5 часов утра 1942». О смерти дяди Васи девочка написала 13 апреля. Дядя Лёша умер 10 мая. Через три дня не стало мамы… Таня осталась одна. Из последних сил она продолжала вести страшную летопись. Последние слова в записной книжке лаконичны и пронзительны: «Савичевы умерли». «Умерли все». «Осталась одна Таня».
Таня
Девочку, находящуюся в крайней степени истощения, отправили в детский дом, который потом эвакуировали в Горьковскую область. Врачи два года боролись за её жизнь, всеми силами старались спасти младшую Савичеву. Но к дистрофии добавился туберкулёз. А ещё — цинга и нервное истощение. Вдобавок девочка почти ослепла. Ослабленный организм не справился.
Таня умерла 1 июля 1944 года. Она так и не узнала, что сестра Нина и брат Миша остались в живых. Михаил был тяжело ранен, лечился в госпитале, из которого вышел инвалидом — передвигался на костылях.
Память
Нина после снятия блокады вернулась в ленинградскую квартиру. И нашла там маленькую записную книжку Тани со всеми страшными записями, сделанными карандашом. Этот дневник случайно увидел знакомый Нины — сотрудник Эрмитажа, и попросил отдать для выставки «Героическая оборона Ленинграда» в 1946 году.
Позднее выставка вошла в состав Музея обороны Ленинграда, а после его закрытия дневник Тани Савичевой — маленькой девочки, описавшей историю гибели всей своей семьи, —передали в Музей истории Ленинграда. Есть в Санкт-Петербурге и памятник — «Дневник Тани Савичевой», где запечатлены в камне последние строки девочки.
