Лидия Степановна Таланкина-Крылова, женщина без определённой профессии, перманентно чья-то жена, в советской юридической книге-истории известная как «балерина-потрошитель», являла собой уникальный тёмный феномен души человеческой.
Суд над Л.С. Таланкиной-Крыловой в 1954 году стал ярким зрелищем, больше напоминавшем спектакль.
Одна из обвинителей подсудимой, Е. Фелинская, специалист по судебной психиатрии, привела с собой своих студентов, которые громко аплодировали её высказываниям, а с другой стороны защитником обвиняемой был один из лучших адвокатов Москвы Илья Брауде, каждую реплику которого тоже поддерживали пришедшие в зал ученики и поклонники его таланта.
Не менее бурно публика в зале, которой набилось так много, что пришлось многим сидеть на ступеньках, аплодировала высказываниям члена Мосгорсуда Чувилиной, и каждый раз замирала от слов одного из самых известных в то время прокуроров Москвы Николая Шанявского.
Сама подсудимая вела себя как настоящая актриса. Она и оделась подобающим образом: костюм школьницы с кружевным воротником и гимназическим передником, девичьи гольфы, коса через плечо. Для пятидесяти двух летней дамы она выглядела весьма вызывающе. Худая и стройная, она только издали выглядела как девушка, но при близком рассмотрении под слоем грима открывался её лик Бабы-Яги.
Впрочем, периодически у публики в зале захватывало дух от ужаса сообщаемых фактов. Зверское, хладнокровное убийство совершённое экс-балериной поражало воображение. Отравить молодого мужа, а потом разрубить тело на куски и отвезти закапывать в лес, могла или сумасшедшая или очень хладнокровная женщина.
Если бы не бдительный таксист, отвозивший Таланкину в ближнюю дачную местность с двумя чемоданами, то суровые факты её деяний могли бы и не раскрыться. Но таксист сразу же позвонил куда следует, отвезя экс-балерину обратно в город.
Но куда больше поразил всех тот факт, что Таланкина отрезала детородный орган своего мужа и оставила его на хранение в специальном растворе у себя дома, и что Таланкина-Крылова после убийства мужа исполнила танец Саломеи из оперы Рихарда Штрауса с отрезанной головой возлюбленного на блюде. Пластинку с музыкой она купила заблаговременно.
В молодости она исполняла этот танец на каком-то просмотре при поступлении в балетную труппу. Теперь же в её руках был не реквизит, не муляж, а настоящая голова жертвы. После танца она пошла и закопала голову во дворе дома.
В руки судебным деятелям попался дневник балерины, в котором она самым тщательным образом описала и само преступление, и эротическую часть жизни с супругом. Следователи были поражены читаемым материалом, откровенно описанным сценам семейного сексуального досуга супругов. Но одна фраза особенно заостряла на себе внимание: «Ты обманул мою Златочку! Я имею теперь полное право тебя убить!»
Что же за клятву нарушил молодой супруг экс-балерины Георгий Корженевский? Многие ответы следователи получили опять же из дневника Таланкиной-Крыловой …
Знойным июльским днём ехала наша героиня на электричке, направляясь на подмосковное кладбище, где была похоронена её единственная, очень рано умершая дочь Злата. И в том же, битком набитом вагоне ехал морской офицер, красавец двадцати четырех лет, с совсем иной, не печальной, а счастливой целью: на даче, в лесу возле озера, его ждал известный в стране адмирал, под чьим началом он несколько лет служил.
Юная дочь адмирала была его невестой, а недели через две должна была стать и женой.
Никто не поймёт, что именно произошло в те полчаса, которые капитан-лейтенант Корженевский и экс-балерина Таланкина провели очень близко общаясь друг с другом в битком набитой электричке.
Итогом же явилось то, что вместо обеда у адмирала, он оказался вместе с Таланкиной на детской могиле, где оставил записку, воткнув её в холмик: «Дорогая Златочка! Клянусь тебе всегда любить твою замечательную мать и быть ей верным до гроба. Георгий». Коряво нацарапанная и полуистлевшая записочка тоже попала потом в судебное дело.
Тем же вечером «морской волк» Корженевский приступил к исполнению этой клятвы, о чем в дневнике, который исправно вела Таланкина, была сделана подробная запись. Впоследствии дневник тоже приобщили к судебному делу в качестве вещественного доказательства.
Кстати, Таланкина-Крылова снабдила дневник эпиграфом из Игоря Северянина: «Для изысканной женщины ночь — всегда новобрачная…»
Откровенно эротическое сочинение с довольно искусно выписанными натуралистическими подробностями свидетельствовало как минимум об одном: в порыве безумной страсти Таланкина ни на минуту не теряла контроля над собой и дотошно фиксировала в памяти всю феерию их любви.
История умалчивает, как адмирал реагировал на внезапное исчезновение своего без пяти минут зятя. Где вообще служил офицер, и хватился ли кто-нибудь, обнаружив его пропажу? Известно лишь из дневника, что Таланкина укрыла Георгия в какой-то развалюхе в Марьиной Роще, в комнате без удобств с наглухо задраенными окнами.
Там они предавались любви, о чем она педантично делала ежедневные записи в своём дневнике.
В дневнике Таланкиной нет ни единого слова о том, что делал её возлюбленный днём. Зато есть много о том, какими, неведомыми ему дотоле, утехами забавляла она его ночами, предварительно накормив калорийной едой.
Все её экзотические приемы были заимствованы из «Кама-Сутры», доступной лишь избранным в нашей стране в те годы. Так прошли первые дни их жизни до официального бракосочетания, которое произошло через две недели после их знакомства.
По паспорту Лидии Степановне было на момент брака с Корженевским, заключённым в 1950 году было 32 года. Но на самом деле ей было на шестнадцать лет больше. Как она сумела получить в то время такой документ осталось неясным. Но в графе год рождения у неё красовался 1918 год. На самом же деле год её рождения был 1902. Корженевский же был 1926 года рождения.
Брак продлился четыре года. Молодой супруг как-то смирился со своей участью молодого мужа, уволился из Флота и устроился работать старшим научным сотрудником центральной лаборатории Министерства промышленности продовольственных товаров СССР.
Но его терпение подошло к концу. Немолодая возлюбленная вела настолько аморальный образ жизни, что ему уже было неприятно существовать с ней в одном пространстве. Она бесконечно ему изменяла, при этом не скрывая своих измен, знакомилась на улице с мужчинами, и после с томиком «Кама-сутры» в сумке ехала на романтические свидания, часто рискуя жизнью ради мгновений бурной страсти.
Но вот пришёл момент, когда она заподозрила своего мужа в измене. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку» — именно так понимала их положение Лидия Степановна. Исподтишка проследив за его передвижением по городу, она однажды обнаружила, что он заходит после работы не только в поликлинику и булочную, но ещё в какой-то солидный многоэтажный дом.
После этого наша героиня записалась в Ленинскую библиотеку. Её свежий членский билет в «Ленинку» был также приобщён к делу. Круг интересов Таланкиной-Крыловой оказался весьма специфичным: она углубилась в сочинения по фармацевтике, изучая все, что написано о ядах.
В двух местах на полях книг сохранились даже пометки: экспертиза установила, что они были сделаны её рукой. Неудивительно, что кроме неё эти книги вообще не заказывал несколько лет ни один читатель.
Дальнейшее предположить несложно. Корженевский был отравлен составленным ею ядом. Но яд действовал медленней чем она предполагала. Корженевский умирал на её глазах несколько часов. Именно тогда она произнесла над головой умирающего в муках мужа: «Ты обманул мою Златочку! Я имею теперь полное право тебя убить!».
