Тот факт, что первой в России вакцинацию от оспы (если точнее, то вариляцию — именно вакцинирование появится позже) прошла сама Екатерина II, известен широко. Ну, практически всем.
Оспенный материал она получила от семилетнего мальчика, отобранного в госпитале. Так вот, сам по себе этот мальчик — довольно интересная и загадочная фигура, о коей как раз хочется поговорить.
Звали донора Александр Данилович Марков, и о его семье ничего не известно. После того, как императрица выздоровела после процедуры (а вариоляция, как я пояснял в посте по ссылке, была делом рискованным — Екатерин проявила дух), мальчик получил дворянство.
А ещё фамилию Оспенный (уж очень любили при Екатерине фамилии, связанные с неким деянием персоны) и солидную сумму в 3000 рублей, положенную в банк под проценты.
Когда Оспенный подрос, его зачислили в пажи. Он дослужился до секунд-майора и в 1793 вышел в отставку по здоровью. После чего, живя в Петербурге, пребывал в крайней нужде, что вскоре вынудило Оспенного писать весьма эмоциональные прошения о помощи императрице.
Вот тут происходит странное. Из письма генерал-прокурора Самойлова в феврале 1794 следует, что Екатерина вроде бы распорядилась дать Александру Оспенному работу в государственном заёмном банке, однако никакой должности он так и не получил «за неимением вакансий».
Что довольно странно — учитывая, как легко находились должности для всех мало-мальски симпатичных Екатерине людей.
И после этого Оспенный просил о помощи ещё несколько раз, последний — 16 октября 1796: «За слабостью здоровья моего не могу предстать лично, а нашелся принужденным объясниться вашему сиятельству письменно и утруждать всенижайшей моей просьбой.
Не безвестно, всемилостивейший государь, что я был призван к вашему сиятельству для отобрания от меня желания по определению к месту, которое мною и объявлено, но как мне и поныне оным воспользоваться не можно, за неимением вакансии, а я уже дошел до такой крайней бедности, что не имею дневного пропитания и задолжал около пятьсот рублей;
как оный долг, так и нищета доводят меня до отчаяния, то всепокорнейше прошу, всемилостивейший государь, взойти великодушно в бедное мое состояние и доложить об оной всемилостивейшей моей монархине, за каковую милость по гроб мой останусь вашему графскому сиятельству благодарным» (с)
Однако императрица его полностью игнорировала. А затем следы секунд-майора теряются: скорее всего, вскоре он скончался. Полнейшее нежелание Екатерины принять нууу хотя бы минимальное участие в судьбе Оспенного многим всегда казалось странным.
В конце концов, он ведь вовсе не просил многого — всего лишь хотел какую-нибудь должность, что позволит зарабатывать на жизнь.
Объяснять его традиционно пытаются гипотезой, что мальчик-то был вовсе не случайный. Ещё в конце 1768 (прямо после процедуры вариоляции) Екатерина в письме графу Чернышеву обронила странную фразу: «Если хотите знать, […] он предназначен занять со временем должности Бецкого, и больше о том у меня не спрашивайте».
Иван Иванович Бецкой, если что — тогда президент Императорской Академии художеств. Неплохие такие планы на непонятного мальчика, да? И куда же они потом делись? Ну и просьба «не спрашивать»…
Предполагается, что Александр Данилович Марков мог в действительности быть сыном Григория Орлова — как вы (я надеюсь) знаете, фаворита императрицы. Но в 1793 он уже 10 лет как скончался, а фаворитом перестал быть более чем за 10 лет до того.
Возможно, изначальная великая милость с Оспенному и последующий полный его игнор были как-то связаны с этим — но теперь уже правду не установить. Так и останется судьба человека, с которого в России началась история вакцинации, окутанной тайной.
