Эта история больше похожа на анекдот, но она известна со слов одного из главных героев — композитора Александра Журбина.
Однажды в его квартире раздался звонок. Звонил приятель из Всесоюзного агентства по авторским правам (оно также занималось и приемом иностранных «деятелей культуры»):
— Слушай, старикан, тут приехала одна баба-композиторша из Мексики, не хочешь ее принять?
Журбин согласился, как он сам отметил, в том числе с корыстной целью, т.к. в случае установления доверительных отношений «баба-композиторша» могла пригласить его с ответным «визитом дружбы» в Мексику. А это было уже очень интересно!
Имя и фамилия будущей гостьи ни о чем Журбину не говорили, и он решил, что эта женщина — просто чиновница из «Союза композиторов Мексики».
В назначенное время в квартиру к Александру Журбину пришли загадочная мексиканка (хозяин так и не смог понять сколько ей лет на самом деле), переводчик с испанского и приятель композитора из Агентства по авторским правам, организовавший эту встречу.
По советским меркам композитор Журбин жил очень зажиточно. Он с гордостью показал заграничной гостье свою московскую квартиру, т.к. считал, что она прибыла из совсем уж отсталой Мексики и должна была сполна оценить его достаток.
После чая с конфетами (Журбин решил, что не стоит тратить на «обычную чиновницу» черную икру и другие деликатесы) хозяин решил похвалился перед гостьей своими достижениями в области музыки.
Александр Журбин менторским тоном стал перечислять гостье, сколько симфоний и какое количество музыки к фильмам он написал к своим 35 годам. Похвалился он и авторством первой советской рок-оперы «Орфей и Эвридика» которую уже успели поставить около 2000 раз.
2000 раз? Мексиканка искренне удивилась и, кажется, была немного смущена. Журбин подписал свою пластинку и эффектным жестом вручил ее гостье: «Ну, а вы, так сказать, чем порадуете?».
Мексиканка села за рояль и взяла первые такты. Очевидно, что советский композитор ожидал услышать что-то убогое и жалкое, но гостья вдруг запела:
Бесаме… Бесаме мучо… Комо си фьера эста ноче… Ла ултима вез…
Загадочная гостья Александра Журбина оказалась автором музыки и текста одной из самых знаменитых песен XX века «Besame Mucho».
Далее последовали несколько минут позора Александра Журбина, когда Консуэло Веласкес взяла над ним реванш:
— Да, да! — сказал я, — эту песню мы тоже знаем. Но это ведь аргентинская песня, а не мексиканская?
Госпожа Веласкес что-то сказала по-испански. Переводчик перевел:
— Она говорит, что это ее.
— Что — ее? — не понял я.
— Ну, эта песня, — сказал переводчик.
— Как? — задохнулся я. — Ведь это же как бы народная песня. И потом она существует, кажется, с начала века, а..
Переводчик ничего не переводил, а Консуэло смотрела на меня, что-то беспомощно лепечущего; и, кажется, была довольна произведенным эффектом.
С творчеством композитора Журбина я не особенно знаком (слышал отдельные отрывки из «Орфея и Эвридики». Но то, что я дополнительно нашел в Сети, не произвело на меня особого впечатления. Музыка хорошая, но на мой взгляд, в СССР были и более знаковые композиторы.
В отличие от песни «Вesаme Mucho» которую я люблю до сих пор и которую помню с самого детства.
Кроме того, очевидно, что Журбин повел себя как высокомерный сноб по отношению к пожилой женщине из бедной страны. Из-за чего (вполне закономерно) и поплатился.
Кстати, Консуэло Веласкес с момента создания «Besame Mucho» уже около 40 лет (на тот момент) регулярно получала авторские проценты за все записи и исполнения этой песни на Западе (от Луи Армстронга до Битлз и Пласидо Доминго), что постепенно составило для нее колоссальное состояние в несколько десятков миллионов долларов.
Очевидно, что похвальба советского композитора московской квартирой перед одной из самых богатых женщин Латинской Америки выглядела совершенным ребячеством в ее глазах.
