— Лучше уж пыль подметать, чем под палящим солнцем спину гнуть! — увещевал Мэри старый Том. — Ты счастливица, так и запомни!
Мэри шмыгала носом и чесала ссадины на руке. Они не успевали заживать, как появлялись новые — ее хозяйка была требовательна и вспыльчива. Подчас 13-летней рабыне доставалось так, что она потом несколько дней не могла сидеть.
— Зато дома, под крышей! — тянул свое Том, когда Мэри прибегала к нему за утешением в слезах, вся покрытая кровью и синяками. — Ты, наверное, слишком неуклюжая, вот хозяйка тебя и учит.
Девочка очень старалась делать все хорошо и быстро, но удары все равно сыпались на нее каждый божий день — за каждую крошку, которую ее хозяйка находила на полу, за каждую оброненную горошинку. Мэри принимала все наказания покорно — должно быть, действительно заслужила.
Уже год она не знала, где ее мать и сестры. Живы ли они, здоровы? Милосердны ли к ним их новые хозяева? До 12 лет Мэри Принс с семьёй жила в доме капитана Джорджа Даррелла на Бермудских островах.
Там Мэри нравилось: хозяин был почти всегда добр и весел, да и работу ей давал несложную — приглядывать за своей маленькой внучкой. Мэри плакала, когда хозяин объявил им, что больше не может позволить себе держать столько рабов, и ему придется продать их на торгах.
Мать Мэри умоляла капитана сделать так, чтобы хотя бы ее дочери все достались одному владельцу, но мистер Дарелл не мог ей этого обещать: маленькие рабыни стоили дороже, когда продавались поодиночке.
Так Мэри и оказалась в собственности капитана Джону Ингэму и его взбалмошной жены. Супруги не переставали попрекать Мэри тем, что отдали за нее немалую сумму — целых 38 фунтов стерлингов! (примерно 4500 долларов по современному курсу). При этом, по их мнению, «криворукая девчонка» не стоила и половины этой суммы.
Впрочем, через пару лет Мэри смогла удостовериться в том, что хозяева говорили ей неправду: в 1803 году они продали ее уже за 100 фунтов стерлингов. Мэри тогда только исполнилось 15, но уже было видно, что в ближайшем будущем она станет ещё выше и крепче.
Такие рабыни, как она, могли трудиться долго, пока не падали от усталости. Новый хозяин Мэри — Роберт Дарелл — решил, что с нее можно будет поиметь хорошую выручку и отправил девочку на соляные копи.
Там Мэри с грустью вспомнила о словах старого Тома: действительно, пусть уж лучше бы ее продолжали бить за каждый пустяк, чем стоять по 17 часов по колено в воде, ворочая тяжёлые мешки.
За несколько лет работы на копях руки и ноги Мэри покрылись язвами от постоянного контакта с солью. Когда хозяин заявил ей, что теперь она будет прислуживать в доме, Мэри была счастлива. Однако обрадовалась она слишком рано: в доме у Дарелла ее ждали ещё большие испытания.
Однажды ее хозяин приказал ей сделать ему ванну, а, когда все было готово, повелел, чтобы и она залезла в ладью вместе с ним. За отказ Мэри ждала такая страшная взбучка, что она добрым словом вспомнила своих прошлых хозяев, которые хотя бы не забивали ее до полусмерти.
Ещё один раз Мэри досталось за то, что она встала на защиту дочери своего хозяина, которую он чуть не убил в припаде гнева. После ещё нескольких таких наказаний Мэри была уверена, что вскоре повстречается со своим рано умершим отцом, но, к счастью, ее до этого успели в очередной раз продать.
Новым хозяином Мэри стал мужчина по имени Джон Адамс Вуд, который увез свое новое приобретение на Антигуа. Здесь Мэри снова занималась привычной работой: следила за порядком в доме, стирала одежду и нянчила маленьких детей.
С годами хлопотать по дому ей становилось все тяжелее: давала о себе знать сорванная на соляных копях спина. Мэри нередко били за то, что она слишком медленно выполняла свои обязанности или не могла разогнуться от боли.
Но все же на новом месте Мэри нравилось больше, чем на предыдущем. Когда ее хозяин был в отъезде, она могла подрабатывать стиркой или продажей ямса, мечтая когда-нибудь заработать на свое освобождение.
Тогда же Мэри познакомилась со своим мужем — Дэниелом Джеймсом, которому удалось выкупить себя из рабства. Хозяевам Мэри не нравилось, что теперь по их территории безнаказанно мог ходить свободный темнокожий мужчина, но препятствовать их свадьбе они не стали.
Недовольство Вуды, как обычно, вымещали на своей рабыне — порки были практически ежеждевным ритуалом.
В 1828 году Вуды отправились в Англию, взяв любимую рабыню с собой в качестве служанки. Там их отношения только ухудшились, и Мэри приняла решение бежать. Приют она нашла в доме писателя -аболициониста Томаса Прингла, обещавшего ей защиту.
Он попытался освободить Мэри, но Вуды не желали терять свою законную собственность. Сами они уже вернулись на Антигуа, но Мэри не могла покинуть Англию, пока себе не принадлежала. Работая на Прингла, Мэри надиктовала писательнице Сюзанне Стрикленд биографию своей жизни — сама она грамоте так и не обучилась.
В 1831 году была опубликована «История Мэри Принс» — первая книга о жизни темнокожей рабыни, написанная с ее слов. Разумеется, биография Мэри вызвала в обществе грандиозный ажиотаж.
Многие обвиняли рабыню во лжи, называли ее «презренным инструментом» негодяев, которые подстрекали рабов плохо отзываться об из «щедрых и снисходительных владельцах». Тем не менее книга возымела свое действие, и отчасти благодаря ей, в 1834 рабство в Англии было отменено.
Через несколько лет после этого закон вступил в действие и на территории колоний, в Вест-Индии. Тогда Мэри, наконец ставшая свободной, смогла вернуться домой. О ее жизни после этого ничего не известно.
