Верочка была единственной и любимой дочерью крупного московского предпринимателя Фирсанова. О крутом нраве и алчности ее отца ходили слухи. Иван Григорьевич богател стремительно.
Выбившись из бедных серпуховских мещан, он проявил немалую смекалку в достижении цели. Начинал он с мальчика на побегушках, потом дорос до должности оценщика в московском ювелирном магазине на Ильинке, а затем уже стал приказчиком.
К тридцати годам рискнул и открыл собственное дело и через десять лет уже стал домовладельцем: занимался скупкой домов на лучших улицах Москвы.
Знаменитый репортер Владимир Гиляровский вспоминал: «Что к Фирсанову попало — пиши пропало! Давал деньги под большие хорошие дома — и так подведет, что уж дом обязательно очутится за ним. Много барских особняков сделалось его добычей… Сандуны были еще только в залоге у Фирсанова, а через год перешли к нему…»
Женился Фирсанов довольно поздно на юной дворянке Александре Гавриловне Николаевой. Саша была сиротой и обучалась в Институте благородных девиц.
Вскоре в семье появилась дочь Вера. На образование любимой дочки Фирсанов денег не жалел: нанял Верочке учителей немецкого и французского, а также музыки и литературы. Девочка росла бойкой и хорошенькой. В детстве она ни в чем не знала отказа у родителей.
Когда Верочка отпраздновала семнадцатилетие, Иван Григорьевич по отечески расчувствовался и произнес: «Вот что Верушка… Нашел я тебе жениха. Человек он серьезный, учтивый, служит в банке. Дело решено. Готовься к свадьбе!»
Иван Фирсанов придерживался строгих домостроевских правил. Вскоре девушка увидела будущего жениха — 26-летнего Владимира Петровича Воронина, дворянина, отставного офицера, а ныне служащего Московского учетного банка — того самого, где хранил свои сбережения Иван Григорьевич Фирсанов.
Вера, воспитанная на романтических книгах не о таком принце мечтала. Скучный банковский клерк Владимир Воронин уж точно не был предметом ее девичьих грез. Но раз папенька так сказал, ослушаться она не смела.
Хотя и устроила перед свадьбой переполох: сбежала из дома, долго бродила по осенним улицам под дождем, заставив не на шутку переволноваться жениха и домашних, а потом слегла с простудой…
За Верочкой дали солидное приданое. Только ничего хорошего из этого брака не вышло. После свадьбы муж проявил себя во всей красе: держал Веру, которая обожала музыку и театр, в четырех стенах, страшно ревновал, да вдобавок оказался невероятно скупым и расчетливым.
Вскоре у Ворониных родилась дочь Зоя. Несмотря на появление ребенка семейная жизнь Веры трещала по швам. Она уже хотела кинуться отцу в ноги и попроситься в родительский дом обратно, но 63-летний Иван Григорьевич Фирсанов внезапно скончался в мае 1881 года.
После смерти отца 20-летняя Верочка получила огромное наследство: стала владелицей более чем двадцати домов в Москве, бань и подмосковного имения Середниково.
В одночасье став миллионершей, Вера Ивановна не перешла в разряд прожигательниц жизни. Она возглавила семейное дело. Вера до утра просиживала над бумагами, пытаясь разобраться в отцовских делах.
Лишившись опеки, Вера сразу же решительно указала нелюбимому Воронину на дверь и попросила о разводе. Муж отказал. Тогда Вера выдала ему миллион рублей отступных — такова была цена ее свободы.
Чтобы понять что такое миллион рублей в то время, стоит сравнить стоимость покупки усадьбы Середниково отцом Веры в 1869 году за 75 тысяч рублей. После развода она вернула себе фамилию Фирсанова.
Конечно, управлять одной огромным бизнесом было непросто. Но Вера Ивановна и тут проявила свой несгибаемый характер. В этом же году она вошла в распорядительный комитет Московского попечительского общества.
Первое, чем занялась молодая женщина — достроила задуманный отцом и открыла в 1883 году богадельный дом дешевых и бесплатных квартир для вдов и сирот, где по ее настоянию часть помещений была отдана под первую в Москве школу для слепых детей.
Этот дом, рассчитанный на 400 человек и оцененный в 700 тысяч рублей, она подарила Московскому комитету братолюбивого общества, находившемуся под патронатом императрицы. Начиная с этого времени и до 1918 года Вера Ивановна являлась почетной пожизненной попечительницей этого дома.
Вера также открыла три школы для бедных детей. На собственные деньги она приобретала ученическую форму, книги и тетради. И обязательно делала подарки по праздникам. Многим она, кстати, приходилась крестной матерью, селяне часто приглашали ее выступить в этой почетной роли и она всегда соглашалась.
Когда началась эпидемия холеры, Вера Ивановна выстроила холерные бараки, необходимые для изоляции заболевших, снабдила их бельем и медицинским инвентарем. Эпидемия быстро закончилась, и благодарные крестьяне поставили за здравие Веры Ивановны совершенно фантастическую двухпудовую свечу.
Яркая, красивая, светская Вера стала одной из самых известных дам коммерческой аристократии Первопрестольной.
«Редкой красоты. Янтарный оттенок в цвете лица и сверкающие очи…» — так описывали ее современники.
«Смесь старомосковского, даже замоскворецкого, закала с парижским выпеком» — характеризовал Веру Ивановну очарованный писатель и публицист Александр Валентинович Амфитеатров.
Бесстрашная Верочка, кстати, любила править тройкой. Иоаким Викторович Тартаков, известный в свое время оперный певец, рассказывал:
«Когда садилась на козлы, — катай-валяй! Головоломная скачка, лошади уже не бегут, а несут, седоки ни живы, ни мертвы, — не знай, доедем, не знай, на первом хорошем ухабе шеи сломим… А она — она хохотала!»
За Верой ухаживали толпы поклонников, но она замуж теперь не торопилась. «Кругом нее вилась и красивая молодежь, довольствовавшаяся веселыми часами, и солидные богачи, и чиновные, и титулованные особы, охотившиеся за красотой, а главным образом за ее капиталами, — вспоминал Гиляровский. — В один прекрасный день Москва ахнула: «Вера Ивановна вышла замуж!»
Это случилось в 1892 году, когда Вере исполнилось тридцать лет. Ее избранником стал Алексей Николаевич Гонецкий, на пять лет моложе. Меткую характеристику дал ему Александр Амфитеатров:
«Изящный, благовоспитанный, со следами гвардейской выправки. Похож на черкеса, одетого во фрак: янтарное лицо, жемчужные зубы, бархатные восточные глаза. Манеры ласковые, глядит кошечкой. Ручной хищник. Любит драгоценные камни и щеголяет ими».
После бракосочетания супруги уехали в Верино подмосковное имение Середниково — так пожелал вышедший в отставку муж. Усадьба эта часто меняла хозяев: здесь в свое время жили люди, которые оставили заметный след в истории и культуре России — сенатор Всеволод Всеволожский, граф Григорий Салтыков, государственный деятель Петр Столыпин, юный поэт Михаил Лермонтов.
Оказалось, что Алексей, сын генерала Николая Степановича Гонецкого, героя Крымского сражения, потомственный дворянин, проявляет большой интерес к коммерции. Правда, сам он был гол как сокол.
У Гонецкого родилась идея прервать аренду знаменитого московского банщика Бирюкова, который платил Вере после смерти ее отца за использование приходящих в упадок Сандунов сущие копейки, разрушить старые постройки на Неглинной и открыть такие современные бани, чтобы вся Москва восхитилась.
Вере идея понравилась и она выделила мужу деньги. Супруги даже отправились в Европу ознакомиться с устройством лучших бань.
В 1894 году было начато строительство, которое велось в течение двух лет по проекту архитектора Бориса Фрейденберга. Открытие состоялось в мае 1896 года. Сандуновский комплекс включал восемь строений. Девятое — гараж для автомобилей — появилось позже.
Алексей не пожалел денег жены на дорогую отделку, закупал итальянский и норвежский мрамор и кафель. Вода из Москвы-реки проходила поэтапную очистку американскими фильтрами.
Освещение обеспечивала собственная электростанция мощностью шестнадцать тысяч ватт. В управление банями Вера до поры до времени не вмешивалась: Алексей самодовольно вершил все дела, а она наслаждалась ролью любимой жены.
В одном из корпусов на верхних этажах размещались дорогие пятикомнатные квартиры с горячей и холодной водой, телефонами и электричеством, а нижние этажи были отданы под роскошные магазины.
Остальные семь зданий относились к хозяйству бань. В одном корпусе помещались недорогие мужские и женские бани, а в других — шикарные номера с душевыми, ванными и бассейнами.
Федор Иванович Шаляпин был здесь частым гостем и подружился с Верой, ставшей крестной его дочери Ирины.
В ее усадьбу по четвергам съезжалась местная аристократия и гости из Москвы. Она сделала своего рода островок меценатства в Московской губернии. Ее Середниково славилось тем, что там частенько пел Шаляпин, музицировал Рахманинов, демонстрировали свои новые картины художники Константин Коровин и Валентин Серов.
Вера добилась, чтобы для удобства гостей Николаевская железная дорога разрешила ей за свой счет обустроить неподалеку от усадьбы станцию, названную Фирсановкой.
Отношения супругов вскоре разладились. Алексей проигрывал большие суммы в карты, зачастил в Париж (и не один, как выяснилось). А чтобы заплатить карточный долг, тайно продал Сандуновские бани. Вера пришла в гнев.
Бани она выкупила и снова поступила решительно: подала на развод. Муж умолял простить его, даже грозился застрелиться, но получив солидные отступные, передумал. Вера заплатила ему миллион рублей, которые он тут же промотал.
После развода Алексей пустился в очередную авантюру. Гонецкий отправился в Южную Африку на Англо-бурскую войну. Дочка Веры Зоя тем временем вышла замуж за скрипача Юлия Конюса и родила двоих детей — Сергея и Бориса.
Вновь о Вере заговорили, когда в 1906 году открылся ее Петровский пассаж, торговый центр европейского уровня.
Александр Амфитеатров видел Фирсанову через некоторое время в Милане, на премьере «Бориса Годунова» в Ла Скала с Шаляпиным в заглавной партии, и записал: «Хороша была еще очень. В глазах — все еще черти раздувают угольки! Степенная, истовая, ласковая — прямо пиши с нее царицу Марью Ильинишну Милославскую…»
Личная жизнь Веры тоже наладилась. Теперь рядом с ней был юрист Виктор Николаевич Лебедев, который не претендовал ни на ее миллионы, ни на имущество, а просто любил её.
После революции все имущество и капитал Веры Ивановны реквизировали. Бывшей хозяйке для проживания отвели одну комнатку во флигеле ее дома.
Она стала «лишенкой», так называли «бывших»: по новой Конституции они лишались права на жилье, на участие в выборах, на свободное перемещение, на получение продовольственной помощи… В сущности, они лишались права на жизнь.
А жить было надо. Зою бросил муж, с Верой Ивановной жили внуки Сергей и Борис. В 1919 году мальчиков удалось отправить на Кавказ, откуда они перебрались во Францию к отцу. Через несколько лет в Париже внук Веры Фирсановой Борис женился на Татьяне — дочери Сергея Рахманинова.
Вера Ивановна прожила в той комнатке долгих десять лет, пока ей не удалось при помощи Федора Шаляпина получить место гримерши в одном из столичных театров и покинуть пределы СССР во время гастролей театра.
В 1928 году 66-летняя Вера Фирсанова обосновалась в Париже, куда и попыталась через четыре года вытащить своего фактического мужа Виктора Лебедева. По началу все шло нормально: уже готовы были и приглашение и загранпаспорт. Были даже куплены билеты.
Юрист Лебедев работал в комиссии по перераспределению национализированных ценностей. Такого человека выпускать из страны было нежелательно, и за несколько дней до отъезда его нашли задушенным в собственной квартире.
Общественности было объявлено, что «товарищ Лебедев скончался от острого сердечного приступа», а уголовное дело было закрыто. Через два года в Париже умерла в возрасте 72 лет Вера Ивановна.
