Хмыкнув, государь толкнул ее на лавку. Испуганно озираясь, девушка подумала, что это шутка. За свою жизнь она привыкла к грубостям и насмешкам, а тут – сам царь обратил внимание! Но Пётр не шутил. «И кто ж тебя, такую, возьмет? – поинтересовался он. – Ну, хоть я».
Варенька хромала на одну ногу, а некоторые утверждали, что у нее имелся заметный горб. По крайней мере, в воспоминаниях современников точно осталось: уж больно некрасивой казалась внешне Варвара Михайловна Арсеньева! Среди девушек и женщин царского Двора она была самой неказистой, хотя и очень знатной.
Стольник и якутский воевода Михаил Арсеньев, отец Вари, был потомком ордынского мурзы. Аслан Челубей остался на Руси еще в четырнадцатом веке, пустил корни, а потом уже принял православие. Поначалу русские государи не требовали от своих служилых, родом из чужих земель, обязательно менять веру. Но со временем оказалось, что без этого никак – по службе продвигали только своих, да и родниться с чужеземцами местная знать не спешила. Так что был Аслан, стал Прокопий. Ни о чем не пожалел! Верой и правдой служил великому князю, получил дворянское звание и земельные угодья.
У воеводы Арсеньева из шести детей выжили двое – дочки Дарья и Варвара. И если старшая, Дарья, отличалась неброской, но все-таки красотой, то на Варю никто и не смотрел…
Ко Двору их привезли в 1686-м году: Дарью сразу приставили к царевне Наталье Алексеевне, сестре государя Петра I. В ту пору фрейлинами таких девушек еще не называли, но они исполняли похожие функции: прислуживали, развлекали царевну, ездили с ней на богомолье, разучивали танцы, вместе рукодельничали. Варя оставалась на положении подай-принеси, да и возраста она была еще слишком юного.
— Как на тебя смотрит! – однажды сказала царевна – Дарье.
— Кто же? – усмехнулась старшая Арсеньева.
— Алексашка Меншиков….
Он и правда не сводил с Дарьи глаз. Ближайший друг государя познакомился с ней в 1690-м, и дальше случилось то, о чем девам из приличных семей знать было нежелательно. Встречались тайком, клялись друг другу в любви… Кем был тогда Алексашка? Корабельным подмастерьем… Это уже к началу следующего века выслужился Меншиков до генерал-губернатора Петербурга. Любопытный момент! Города еще не было как такового, царского указа о новой столице не существовало, а Алексашка уже получил свою должность. И закрепился в ней, когда город начал строиться и расти.
— Пора бы тебе и жениться, — хлопнув по плечу друга, однажды сказал Петр I.
В 1706 году он лично благословил молодых. Дарья сияла от счастья: значит, не зря все! Столько лет пряталась по комнатам, боялась лишний раз глаза на честных людей поднять. Ведь незаконно жила с Меншиковым, нарушила все правила! Стала она уважаемой дамой, поселилась с мужем во дворце, роскошнее царского на тот момент, ела и пила с золотых блюд, надевала на себя парчу и бриллианты… Многие завидовали Дарье, ох, завидовали!
А Варя жила в ее тени, как маленький едва заметный гриб. Ни жениха у нее не было, ни просто хорошего друга. Зная о положении этой младшей сестры Меншиковой, Петр лично писал ей:
«Для Бога Дарья Михайловна, принуждай сестру, чтобы она училась непрестанно, как русскому, так и немецкому ученью, чтобы даром время не проходило».
Варя училась и правда, хорошо. Говорили, что она была девушка некрасивая и злая, но зато умная! Когда Петр окончательно решился сделать из Марты Скавронской свою жену, то к ней в свиту определили и Варю Арсеньеву. Хлопотала она подле новоявленной Екатерины Алексеевны и во всем помогала ей. За это Петр ее ценил: не возгордилась. Не стала, как некоторые, фыркать в присутствии бывшей прачки.
— Правильно, Варвара Михайловна! – говорил он ей. – Тут царское слово важнее всего. Кого скажу поднять из грязи – того и поднимут! Вон, Алексашка, тоже никем был, когда с твоей сестрой познакомился. А погляди, какой вельможа!
Варе было уже за тридцать, ни о каком семейном счастье она и не помышляла. Знала, что из-за внешности своей принуждена до скончания века жить в одиночестве. Свыклась. Много читала, высказывала интересные мысли… Сам Петр I полюбил беседовать с ней и отмечал ее ученость. Как-то, очень робко и очень горько, пожаловалась Варя на свою несчастную судьбу.
„Сказал тогда государь: «Не думаю, чтобы кто-нибудь пленился тобою, бедная Варя, — позже писал Казимир Валишевский, — кто ж тебя, такую, возьмет? Но я не дам тебе умереть, не испытавши любви“.
Ходили неясные слухи, что Варю хотели сделать царской невестой, и что главным сторонником этого плана был как раз Меншиков. Мечтал породниться с правящей династией! Маловероятно, чтобы в голове у царедворца, прекрасно знавшего Петра I, мог сложиться такой план. Слишком некрасива была Варя!
Та единственная близкая встреча с царем никак не повлияла на жизнь Вари. Замуж она не вышла, а при правлении Екатерины I старалась никогда не упоминать о произошедшем. Уже при следующем императоре, Петре II, некрасивая Арсеньева была осыпана милостями. В тот момент сбывались самые честолюбивые планы Меншикова: его дочь должна была выйти за Петра II. По этому случаю, когда отмечали помолвку (22 мая 1727 года), Варвара Михайловна удостоилась звания обер-гофмейстерины двора царской невесты с ежегодным окладом в 2000 рублей.
Это было прекрасное, хотя и недолгое возвышение. Не простили Меншикову любви императора и его высоких чинов. Едва захворал Александр Данилович, как враги быстро нашептали юному государю против него самые нехорошие вещи. Уже в сентябре произошло падение Меншикова. Лишили его всех постов, всего имущества и сослали далеко от столицы…
Варю не тронули. Формально она имела отношение к Меншикову только через сестру. Но, памятуя о щедрости царедворца, которой пользовалась Арсеньева, она посчитала своим долгом отправиться в ссылку вместе с опальным семейством. Тоже села в экипаж, выехала в сторону Березова… Но Варю по дороге вернули назад.
— Велено отобрать все ордена и отвезти в Александровскую слободу, — сообщил растерянной женщине капитан Шушерин, — в Успенский монастырь.
О необходимости этой разлуки нашептали, тоже, враги Меншикова. Знали, что Варвара Михайловна – женщина неглупая и решительная. А вдруг придумает какой план, чтобы ссыльные поскорее вернулись назад? Вот и заперли мимолетную пассию Петра I в хмурой обители.
Напрасно она писала оттуда своим прежним друзьям и знакомым – графине Толстой, княгине Голицыной, двум царевнам – Екатерине и Прасковье. Просила помочь в пересмотре ее дела. Или, хотя бы, дать воссоединиться с родными! Ответом ей было глухое молчание.
А потом дела стали еще хуже. Донесли на Меншикова, что он-де и на дальних рубежах замышляет недоброе… Еще дальше отправили его. А Варю – в Горицкий девичий монастырь.
«Там её постричь при унтер-офицере Веревкине, который её повезёт, — было сказано в бумаге, — и велеть ей там по тому же быть несходно, а игуменье смотреть над нею, чтобы никто, ни к ней, ни от неё не ездил и писем она не писала».
Инокиня Варсонофия – так теперь звали Варвару Арсеньеву – этого унижения снести не смогла. Билась, говорила, что постриг против воли неугоден богу… Но ее никто не слушал. Надели на нее черный клобук, да и велели молиться.
Некрасивая, пережившая царское внимание и царскую же опалу, Варвара скончалась в монастыре в 1729-м или 1730-м году – точной даты не имеется.
Ее сестра Дарья скончалась годом ранее. Племянница – та самая, что едва не стала императрицей – угасла почти одновременно с Варварой. До Березова добрался только Меншиков с одной дочерью и сыном. Поселившись в простом доме, четырёхстенке, он отнесся к этому философски:
«С простого начал, простым и закончу», — говорил он. Оставшиеся его дети пережили опалу и вернулись в столицу при императрице Анне Иоанновне.
