Ранним утром 29 мая 1945 года вой сирен огласил респектабельную амстердамскую улицу Кайзерграхт.
Две черные полицейские машины затормозили у дома художника ван Мегерена. Заспанный хозяин толком не понял, что произошло, а на его запястьях защелкнулись наручники.
«Хенрикус Антониус ван Мегерен? Вы арестованы за сотрудничество с оккупационными властями!» — провозгласил полицейский.
Художник удивленно сказал: «Не может быть, это какая-то ошибка. Я никогда не сотрудничал с немцами и не был осведомителем. Я — человек искусства и вне политики».
Полицейский деловито развернул лист бумаги и прочитал: «Сообщаем, что среди картин, обнаруженных капитаном Гарри Андерсоном в художественной коллекции, ранее принадлежавшей рейхсмаршалу Герингу, находится полотно «Христос и грешница» кисти великого голландского живописца Яна Вермеера Дельфтского.
Картина эта приобретена в Амстердаме у художника Хенрикуса Антониуса ван Мегерена при посредничестве художественного агента Вальтера Хофера и баварского банкира Алоиза Мидля». Получается, что вы не только имели дело с немцами, но и сбывали им наши национальные реликвии, наше достояние. И, насколько мне известно, неплохо заработали на этом. Что вы скажете на это!?»
Растерянный седовласый ван Мегерен робко попытался возразить: «Я никогда не торговал реликвиями, а лишь продал собственную картину…»
Следователь злорадно усмехнулся: «Вы продали не собственную картину, а полотно великого Яна Вермеера! И мы разберемся, как оно у вас оказалось. Сержант, уводите арестованного!»
Вот так 56-летний художник оказался под стражей. В маленькой одиночной камере пахло сыростью, с потолка капала вода, а стены были покрыты плесенью. Такого поворота событий он не ожидал.
«Меня хотят сломать психологически. Или вовсе уничтожить до суда. Отравят чем-нибудь и все будет шито-крыто. Или вздернут на виселице как пособника нацистов. Может все-таки признаться, что к Герингу попала фальшивка, автором которой являюсь я?
Но признаться в этом — значит навеки погубить свою репутацию. К тому же придется вернуть музею немаленькую сумму. Хотя о чем это я? Не сегодня-завтра я буду болтаться на виселице, так при чем тут репутация? Лучше быть опозоренным, но живым», — так рассуждал художник.
Но даже в этой ситуации ван Мегерен колебался несколько дней и только потом сделал свое заявление: «Картину написал я! Скажите, что было бы со мной, если бы немцы вместо Вермеера получили работу, скажем, какого-нибудь современного автора?»
Следователь положил перед ним толстую папку: «В случае, если бы картину написал бы современный автор, то вас бы здесь попросту не было. Но в папке несколько заключений независимых экспертов, доказывающих, что вами продан подлинник кисти Вермеера».
Художник прошелестел одними губами: «Уверяю вас, эксперты ошиблись. Долгие годы я изучал технику старых мастеров. И, как видите, преуспел… Теперь даже специалисты не могут отличить мою работу от Вермеера!»
«Чушь! — прервал его следователь. — Где доказательства? Может вы и умеете копировать произведения мастеров, но подделать возраст холста никому еще не удавалось! Согласно имеющимся у меня данным экспертизы, ему больше трехсот лет».
Ван Мегерен признался: «Да, вы правы. Ему действительно больше трехсот лет. Ведь рисовал я на подлинных холстах ХVII века. Изготовление подделок — дело хлопотное. Не говоря о художественном мастерстве, картину надо писать на старом холсте красками, аналогичными тем, что использовал Вермеер, — и это только начало. Потом надо состарить картину».
Следователь с легкой издевкой спросил: «Состарить? И как вам удалось это?» — «О, это несложно. Я обрабатывал картины формальдегидной смолой и нагревал их в специальной печи до ста-ста двадцати градусов, после чего краска растрескивалась и получались кракелюры…
Так называются характерные трещинки. Затем я катал по полотнам металлический валик — трещин становилось еще больше, и полотна приобретали такой вид, будто им было по несколько сотен лет…»
Потом Мегерен попросил найти на его квартире счета из антикварных лавок, которые сохранились в его кабинете. В лавках он покупал недорогие работы малоизвестных художников ХVII века, смывал краски и рисовал свои картины. Иногда он писал прямо поверх старых работ.
«Если расчистить верхний слой «Тайной вечери» моего так называемого «Вермеера», можно увидеть морской пейзаж Абрахама Хондиуса», — признался он.
Чувствуя, что дело совсем уж пахнет керосином, ван Мегерен предложил провести следственный эксперимент: «Разрешите мне под наблюдением написать картину в стиле Вермеера, только дайте мне холст, кисти и краски».
Следователь закурил и после паузы сказал: «На сегодня хватит. Подпишите протокол и отправляйтесь в камеру.»
Художник обессиленно рухнул на тюремную койку. Словно кадры из фильма, в голове прокручивалась его жизнь. Ему почти шестьдесят лет и каков итог? Слава, мечты, амбиции, богатство — все в прошлом.
…Он всегда мечтал быть художником, но отец считал, что надежнее и престижнее профессия архитектора. По его настоянию юноша отправился в старейший голландский университет — Делфтский. Архитектура мало привлекала его, а вот живопись…
Хендрикус вскоре стал помощником преподавателя на отделении искусства и архитектуры. За великолепный акварельный рисунок интерьера церкви, стилизованный под технику XVII столетия, он получил высшую награду — Золотую медаль. Ван Мегерен был замечательным художником-анималистом, о чем свидетельствуют многие его рисунки, например «Олень», который до сих пор воспроизводится во многих учебниках по рисунку.
Семейная жизнь его складывалась удачно: он женился на любимой девушке — красавице Анне де Вогт, голландке по отцу и индонезийке по матери, которая родила ему двоих детей, Жака и Паулину.
В 1922 году на выставке в Гааге его картины, подписанные собственной подписью «Ван Мегерен», были распроданы за несколько дней. Но критики, вместо того чтобы поощрить молодого художника, словно сговорились — напали на него за традиционные библейские сюжеты и разнесли в пух и прах.
Ему устроили настоящую травлю. И Мегерен запил с горя. Его бросила жена, забрав с собой двоих детей. Друзья отвернулись. Доведенный до отчаяния, Мегерен собирался свети счеты с жизнью. Тогда-то, по его уверению, к нему во сне явился незнакомец, назвавшийся Вермеером.
Он погрозил ему пальцем и дотронулся до плеча: «Знаете, меня тоже не признавали, но я не сдался. Не делайте глупостей. У вас все еще впереди…»
Тогда Мегерен снова взялся за краски и кисти. Он работал много и плодотворно. Популярный журнал «Боевой петух» регулярно печатал его статьи об искусстве. Художественный совет Гааги выбрал его секретарем сектора живописи и скульптуры. А молодая актриса Йоханна Олерманс полюбила его и это чувство было взаимным. Мегерен вступил во второй брак. Супруги были счастливы.
Но в жизни Мегерена возник злой гений в образе бывшего мужа Йоханны, художественного критика де Бура. Уязвленный уходом жены к художнику, де Бур употребил все свое влияние на то, чтобы настроить голландскую общественность против Мегерена. Его работы назвали «неоригинальными», а его самого — «не обладающим собственным стилем». В 1932 году супругам пришлось даже покинуть страну и уехать во Францию.
Но и там художнику удалось не пропасть. С усердием он начал писать портреты состоятельных обитателей Лазурного Берега. За это неплохо платили. Но обстановка становилась все более неспокойной, хотелось вернуться домой, нужны были деньги. И тогда ему снова приснился старичок Вермеер и прошептал всего одно слово «Эммаус».
Тогда он решил, что он создаст «новую и оригинальную работу», скопировав картину великого мастера Яна Вермеера.
«Когда я писал в своем собственном стиле, на меня не обращали внимания. И я решил посмеяться над критиками, потому и создал этих фальшивых вермееров…»
Через несколько месяцев он создал своего первого «Вермеера» — полотно «Христос с учениками в Эммаусе». После продажи «Христа в Эммаусе» Мегерену привалила большая удача: он нашел сразу двух очень богатых клиентов, которые еще и соревновались между собой за счастье купить его подделки. Теперь он знал, для кого работает, и уж он поработал на славу.
…Он лежал на тюремной койке и думал, пока не провалился в сон. Под утро ему приснился Ян Вермеер: «Будешь писать «Христа, проповедующего в храме!»
Утром Мегерена повезли на следственный эксперимент. Его поселили в охраняемом доме, где была мастерская. Времени на раздумья не было. Он хорошо помнил евангельский сюжет о молодом Христе, пришедшем в Иерусалимский храм и читавшем там перед учителями. Шесть недель — пролетели словно день. Работа была еще не была окончена, когда следователь с ужасом и восхищением понял: не видать ему повышения, ведь Мегерен не блефовал.
Члены экспертной комиссии понимали, что попали впросак. Они оказались перед сложной дилеммой: либо упорно стоять на своем, возможно обрекая художника на смерть, либо признать его правоту, а значит — расписаться в собственной профессиональной несостоятельности.
Вердикт комиссии был весьма обтекаемым. В нем говорилось, что все интересующие следствие картины (включая только что завершенного «Христа, проповедующего в храме») «могли быть написаны одним лицом».
Каким лицом — стало окончательно понятно после опубликования данных повторной экспертизы, обнаружившей на каждой картине следы материалов, которые до XX века еще попросту не были известны. Так что пришлось распрощаться с мечтой о громком политическом процессе.
Мегерена осудили на год тюремного заключения, обязав вернуть деньги обманутым покупателям. Полотно «Христос, проповедующий в храме» тут же купил известный коллекционер сэр Эрнест Оппенгеймер. Вроде бы все складывалось.
Однако судьба распорядилась иначе. 29 декабря 1947 года, всего лишь через месяц после суда, Меегерен скончался от обширного инфаркта. Его имущество было распродано с аукциона. А его картины — они до сих пор украшают известные художественные собрания.
И стоят, кстати, почти столько же, сколько настоящие шедевры XVII века.
Афера ван Мегерена стала предметом нескольких приключенческих романов.
Ван Мегерен упомянут в фильме «Как украсть миллион» (1966) в сцене, следующей за подписанием контракта на страховку Венеры Бенвенуто Челлини.
Художник по имени ван Мегерен фигурирует в фильме «Зет и два нуля» (1985). Также сняты фильмы «Подлиный Вермеер» (Нидерланды, 2016 год) и «Последний Вермеер» (США, 2019 год).
