— Иосиф оказался истинным сыном Иды Исааковны. Таким же целеустремленным до жестокости, где чужие чувства не имели значения перед личными интересами…,- скажет Вероника Круглова позже.
Вероника Круглова принадлежала к поколению детей, чье детство опалила Великая Отечественная война. Ее семья была вынуждена переехать из разрушенного Сталинграда в Саратов, где у отца простаивал родительский дом.
Именно там Ника (так звали Веронику близкие) окончила школу и сделала первые шаги на сцене, занимаясь в театральной студии при местном ТЮЗе. А ее путь на эстраду начался с бурного, хотя и недолгого романа.
Будучи, по ее собственному признанию, «ветреной и невероятно влюбчивой», девушка забросила учебу, очарованная артистом разговорного жанра Виленом Кирилловским. Высокий, красивый и воспитанный, он казался ей воплощением идеала. Вскоре влюбленные поженились.
Переломный момент наступил во время гастролей в Ленинград. Администрация «Ленконцерта», не зная, что они супруги, предложила работу каждому из них по отдельности. Вероника поставила условие: она перейдет только вместе с Виленом. Но ей отказали. Кирилловский же, к ее горькому удивлению, согласился остаться один. Этот поступок означал для девушки неминуемый развод.
В тот же вечер в номере гостиницы, пахнущем старым паркетом и пылью, состоялся их последний разговор.
— Вилен, как ты мог?! — голос Вероники дрожал, но она старалась держаться. — Мы же обещали… Мы семья. А ты выбираешь контракт?
— Ты слишком молода, — Кирилловский повернулся к жене. В его взгляде читалась жалость. — Ты просто не доросла до того, чтобы понять мое решение.
Через несколько дней, собрав свой чемодан, Вилен уехал, оставив ее одну с разбитым сердцем и билетом до Саратова. А еще спустя месяц от него неожиданно посыпались полные раскаяния письма, где он клялся, что не может жить и работать без нее.
Несмотря на уговоры друзей не возвращаться к человеку, поступившему подло, в душе Ники еще теплилась надежда. Во время отпуска она поехала в Ленинград, где выяснила, что к тому времени ее бывшего супруга уже уволили из «Ленконцерта».
Так была поставлена окончательная точка в истории первой любви Вероники Кругловой. А вот в карьере все только начиналось…
В Ленинграде ей посчастливилось познакомиться со знаменитым джазовым музыкантом Давидом Голощекиным. Благодаря его поддержке певица блестяще выиграла серьезный творческий конкурс, после чего на нее буквально обрушился шквал предложений от самых популярных ансамблей города.
Выбор Вероники пал на коллектив под руководством Павла Рудакова. Для девушки из Саратова этот эстрадный мэтр казался небожителем: он считался любимцем Хрущева и часто выезжал со своим партнером на правительственные концерты в Москву.
Два года работы с Павлом Васильевичем стали самыми счастливыми в творческой жизни Кругловой. Именно тогда к ней пришла популярность, хотя она принципиально не пела раскрученные шлягеры, отдавая предпочтение простым лирическим композициям.
Уже в 1964 году артистку ждало приглашение на главный музыкальный проект страны — «Голубой огонек». Еще через год зрители вновь услышали ее чарующий голос в этой программе, на этот раз с песней «Ничего не вижу», которая стала ее визитной карточкой.
После двух лет успешной работы в коллективе Рудакова Круглова приняла предложение Олега Лундстрема перейти в его знаменитый оркестр. Однако через четыре месяца узнала о том, что беременна…
Знакомство Ники с Иосифом Кобзоном произошло там же, в Ленинграде, на одном из сборных концертов. Молодой певец, наблюдавший за ее выступлением из-за кулис, проявил желание познакомиться. Однако девушке он категорически не понравился.
Иосиф казался ей не пластичным и не артистичным, пел, «как голосили тогда многие», стоя на сцене «истуканом, будто аршин проглотил». Особенное недоумение вызывала его манера натужно извлекать из себя звуки во время исполнения песни «А у нас во дворе…».
Да и как мужчина тоже не вызвал у нее интереса. Более того, на том самом концерте произошел курьезный инцидент: Кобзон каким-то образом… присвоил ее ноты.
Ситуация разрешилась телефонным звонком в гостиницу «Октябрьская», где Иосиф надменно подтвердил, что ноты у него, предложив забрать их в любое время. Воспитанная матерью в строгих правилах, Круглова отказалась приходить в мужской номер и настояла, чтобы тот сам спустился в холл.
У входа в гостиницу Кобзон молча протянул ей свернутые листы. Принимая ноты, Вероника заметила:
— Странная случайность. Надеюсь, содержание не успели запомнить?
Кобзон лишь усмехнулся в ответ, пожав плечами. Как позже вспоминала певица, его взгляд был красноречивее любых слов. Этот молчаливый диалог длился не больше минуты, но именно тогда у нее возникла первая тревога, вскоре подтвердившаяся. Не успел композитор Станислав Пожлаков подготовить новые оркестровки, как песня в исполнении Кобзона и Тамары Миансаровой уже звучала на Всесоюзном радио.
Любовные отношения Кругловой и Кобзона поначалу тоже складывались сложно. Долгое время молодой человек настойчиво добивался внимания Ники. Но сама она расценивала их как преследование.
Ситуация немного выправилась во время гастролей коллектива Рудакова в Москву. В Театре эстрады молодую певицу неожиданно позвали к телефону. На вопрос, кто бы мог ей звонить в столице, последовал ответ:
— Иосиф Кобзон!
По реакции окружающих Вероника поняла, что это имя уже имело вес в столичных кругах. Но даже несмотря на то, что она отказалась от приглашения, Иосиф лично явился в театр с компанией друзей, что совсем не вдохновило певицу, отрицательно относившуюся к ресторанным посиделкам.
Ситуация повторилась год спустя, когда влюбленный Кобзон начал регулярно приезжать на гастроли Кругловой в разных городах. Его популярность к тому времени достигла такого уровня, что каждое появление становилось событием. Давление достигло пика, когда Нику вдруг стали поздравлять с предстоящим бракосочетанием, ссылаясь на самого артиста. После чего девушка сдалась.
Их свадьба состоялась с характерным для Кобзона «суперразмахом» — в старинном московском «Гранд-отеле» на Манежной площади. Среди более четырехсот приглашенных присутствовали все «нужные люди».
Правда, несмотря на известность, в то время Иосиф был абсолютно никем с финансовой точки зрения. Молодожены жили крайне стесненно, снимая крохотную комнату площадью 14 квадратных метров в большой коммунальной квартире в районе Каретного ряда. Кобзон активно пытался закрепиться в Москве, однако в Моссовете ему почему-то постоянно отказывали в постоянной прописке.
— Живите у себя в Днепропетровске!
К слову, в Москве проживал его родной отец Давид Кобзон, оставивший семью, когда младшему Есику было всего шесть лет. Но они не общались. Сына воспитывала мать, Ида Исааковна, остававшаяся для него непререкаемым авторитетом.
Именно с ней у Ники сразу сложились крайне напряженные отношения. Свекровь активно противилась их браку. Да и вообще, по словам Кругловой, была «малообразованной, резкой, грубой и даже наглой» женщиной, эдакий «мастодонт в юбке».
— Между дочерью и тремя ее сыновьями любимцем всегда оставался Есик. Но не сомневаюсь: если бы кто-то из других ее детей преуспел в жизни больше, чем он, мать стала бы «любить» больше того другого,- откровенничала Круглова позже.
Еще перед свадьбой Ида Исааковна, обнаружив у сына фотографию с дарственной надписью «Моему бульдожке!», возмутилась:
— Что это Вероника тебя собакой обзывает?
Но как же удивительно точно оказалось это сравнение. Тогда Ника и не подозревала, что невольно определила их истинную семейную породу, отметив характерные черты: мощная нижняя челюсть, складки кожи, упрямый взгляд и, главное, бульдожья хватка!
— Иосиф оказался истинным сыном Иды Исааковны. Таким же целеустремленным до жестокости, где чужие чувства не имели значения перед личными интересами,- делилась позже Вероника Круглова.
Свекровь жила в Днепропетровске, но не оставляла попыток контролировать сына. Узнав, что молодожены снимают комнату, она стала появляться именно в те редкие вечера, когда оба оказывались дома.
— Есик, мне ночевать негде, — заявляла она с порога.
И тот, не глядя на жену, распахивал дверь:
— Конечно, у нас всегда есть для тебя место.
Иногда приходилось даже спать втроем на раскладном диване.
— Разве это нормально?- шептала Ника мужу
— Мать нужно уважать. Потерпи,- отвечал Есик.
Невероятно, но в таких условиях Веронике даже удалось забеременеть. Но беременность протекала тяжело. Токсикоз преследовал молодую женщину и на гастролях. В Чехословакии музыканты оркестра Лундстрема по очереди дежурили возле нее, останавливая автобус при каждом приступе.
— Держись, Никусенька, — поддерживали коллеги, провожая к обочине.
И тем не менее Кругловой пришлось оставить оркестр, хотя Кобзон настаивал:
— Как-нибудь справимся!
Слова мужа звучали настолько неубедительно, что повисали в воздухе тяжелым грузом. Оба понимали всю тщетность этих обещаний: ни московской прописки, ни собственного угла, ни малейшей иллюзорной стабильности… Лишь горькое осознание обреченности…
