Ни одна из тех, на кого падал его опаляющий взгляд, не могла противостоять необъяснимому магнетизму смуглого, приземистого, коренастого амура с лицом, изрезанным морщинами.
Этот неисправимый сластолюбец никогда не был дамским угодником: страстно ненавидел женщин, которых когда-то столь же страстно любил; изменял, разрывал отношения, снова влюблялся, творил, движимый неутолимым вдохновением, и так без конца…
Пикассо был верен себе и своей неукротимой натуре. Он впитывал жизнь всеми фибрами, наслаждался ею, как терпкой эскаливадой, выжимал, как сочный лимон. Для этого колосса от искусства не существовало правил и границ – ни в живописи, ни в любви.
Единственная из муз художника оказалась неуязвима для его чар, оставшись платонической любовью стареющего мэтра.
Знакомство семидесятидвухлетнего Пабло Пикассо и девятнадцатилетней Сильветт Давид произошло в курортном Валлорисе – живописном местечке на западной оконечности знаменитого Антиба, втиснувшегося между Каннами и Ниццей.
Синева Средиземного моря, белоснежные яхты, покачивающиеся на волнах, узкие улочки, освещаемые солнцем 300 дней в году и множество гончарных мастерских, в витринах которых выставлена яркая керамика – чем не место, чтобы залечить душевные раны!
Пикассо переживал творческий и душевный кризис: молодая художница Франсуаза Жило – возлюбленная испанца и мать двоих его детей – ушла спустя десять лет непростых отношений, устав терпеть взрывной характер и бесчисленные измены неисправимого любовника.
В один из весенних дней 1954 года цепкий взгляд художника привлекла юная блондинка, обосновавшаяся на террасе небольшой мастерской неподалёку от его ателье. Она была стройна, сложена как античная богиня, а белокурые вьющиеся волосы, собранные в высокий «конский хвост», венчали изящную головку словно шлем древней воительницы.
Старый сатир был очарован. Он снова и снова рисовал незнакомку, оставаясь незамеченным, но, однажды встретив свою богиню в кафе, показал ей один из рисунков, сделанный углем. На вопрос прославленного мастера, согласится ли она позировать ему в ателье, прелестная Сильветт молча кивнула.
На сеансах всегда присутствовал жених юной модели – британский дизайнер и скульптор Тобиас Еллинек (Tobias Jellinek), хозяин той самой художественной мастерской, что располагалась по соседству.
*
Был ли он наслышан об убийственной репутации сердцееда-Пикассо или счёл, что долгие часы, проведённые Сильветт наедине с мастером, могут скомпрометировать девушку – неизвестно. Так или иначе, Тобиас не отходил от неё ни на шаг.
В течение следующих трёх месяцев – с апреля по июль 1954 – Сильветт посещала ателье Великого и Ужасного на рю дю Фурна. «Я тогда охотно впадала в мечтательную задумчивость и предполагаю, что Пикассо понравились моя невинность и серьезность», – вспоминала она много позднее.
Расположившись в кресле-качалке – свежая, как весеннее утро, с прозрачными светлыми глазами, непослушной чёлкой и озорными веснушками, рассыпанными по переносице – Сильветт старательно позировала.
*
По собственному признанию, девушка чувствовала себя скованно рядом со знаменитым мастером, который давно стал живой легендой. Чтобы преодолеть застенчивость неопытной модели, Пикассо рассказывал о своём детстве, любви к животным (всю жизнь его страстью были собаки), демонстрировал свои работы.
Выросшая в артистической и богемной среде (отец, Эммануэль Давид, был арт-дилером и владел художественной галереей) пленительная муза и сама была не лишена способностей – именно во время долгих сеансов, часами сидя в кресле-качалке, она начала рисовать.
Пикассо и думать забыл о депрессии и творческом застое. Сильветт возродила силу творца, вернула вкус к жизни. Вероятно, недоступность красавицы подпитывала его одержимость ею и дарила мощные крылья вдохновению – результатом стала портретная серия из 60-ти живописных и скульптурных работ.
*
*
Она оказалась настолько внушительной и впечатляющей, что биографы и исследователи творчества Пикассо без колебаний относят безвестного белокурого ангела к разряду избранных муз мастера.
Сильветт отказалась от предложенной оплаты, боясь, что это обяжет её позировать обнажённой. В качестве альтернативы Пикассо предоставил возможность выбрать одну картину или рисунок.
Девушка предпочла портрет в профиль, написанный в реалистичной манере и имеющий с ней наибольшее сходство. В верхнем левом углу благодарный гений оставил дарственную надпись: «Pour Sylvette» – «Для Сильветт».
После того, как в мае 1955 года её портрет попал на обложку французского еженедельного журнала «Пари-матч» («Paris Match») Сильветт Давид проснулась знаменитой.
Её узнавали на улице и просили автограф, а публикация в популярном издании сделала белокурую красавицу эталоном красоты своего времени и задала моду на волосы, собранные в высокий «конский хвост».
*
*
Даже блистательная Брижит Бардо стала блондинкой и сделала такую же причёску в подражание Сильветт, увидев её прогуливающейся по набережной в Каннах.
В мемуарах она писала: «Я пошла навестить Пикассо, но, поскольку он уже сделал уйму портретов Сильветт Дэвид, то не хотел ни рисовать, ни лепить меня». Разумеется, не хотел: в его сердце безраздельно царила другая муза.
Несмотря на бешеный ажиотаж вокруг её имени, Сильветт не стремилась к публичности. Сценарист Жак Тати (Jacques Tati) получил отказ в ответ на предложение сняться в кино – будучи наслышана о нравах, царивших в киносреде, девушка не захотела становиться игрушкой в руках продюсеров и режиссёров.
Летом 1954 года серия работ под названием «Сильветт» была выставлена в Париже. Критики сходились в лестных оценках, а журнал «Life» провозгласил начало новой эпохи в творчестве Пикассо – «период конского хвоста».
*
*
И действительно: в течение нескольких последующих лет Пикассо снова и снова воплощал незабвенный образ в рисунках, картинах и скульптурах. В период с 1962 по 1964 год он работал над монументальной композицией «Голова», открытие которой состоялось в 1967 году перед зданием Richard J. Daley Center в Чикаго, штат Иллинойс.
Внук художника Оливер Видмайер Пикассо (Olivier Widmaier Picasso) в одном из интервью утверждал, что именно образ Сильветт повлиял на создание 15-метровой скульптуры. Это мнение разделяют и исследователи творчества Пикассо.
Сильветт Давид вышла замуж и продолжила рисовать. Через 10 лет после памятных событий она вместе с двухлетней дочерью Изабель навестила Пикассо и была озадачена сказанной им фразой: «Изображения сильнее, чем Сильветт» (нем. Die Bilder sind stärker als Sylvette). «Я была на десять лет старше и стала матерью», – объяснила она позднее слова мэтра.
*
*
В 1968 Сильветт перебралась в Англию и сменила имя на Лидия Корбетт (Lidia Corbett) – так она подписывала свои работы, не желая злоупотреблять славой музы именитого художника. Дни, проведённые в мастерской Пикассо, называет самыми захватывающими в жизни.
«Я чувствовала его особое отношение, и если бы я была другим человеком, если бы я не была помолвлена, возможно, мы стали бы любовниками», – признаётся она.
