«Вскрывайте!», — свистящим шепотом сказал НКВД-шник. Крышка гроба великого Гоголя, прихваченная лопатами копателей, заскрипев, поддалась. Все присутствующие ахнули от открывшегося их глазам небывалого зрелища.
«Лестницу, поскорее давайте лестницу».
Именно эту странную фразу произнес великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь, прежде чем испустил дух. Автору «Мертвых душ» и «Ревизора» было 42 года — по нашим временам, чуть ли не молодой человек.
Для чего Николаю Васильевичу понадобилась лестница — уж не на небо ли он собирался карабкаться? Как бы то ни было, «лестница» Гоголя так и осталась тайной отечественной литературы, равно как и сама смерть гения.
Человек-призрак
Гоголь боялся смерти панически. Еще больше писатель боялся, что его примут за мертвеца и похоронят заживо. Это психическое состояние — страх быть заживо погребенным — по-научному называется тафофобией.
У Николая Васильевича тафофобия развилась после того, как однажды он впал в совершенное оцепенение, не мог пошевелить ни рукой ни ногой, не мог издать ни звука, но, при этом, слышал, как слуги говорили: вот беда-то, помер барин.
В 1852 году состояние Гоголя резко ухудшилось. Этому способствовали религиозные искания писателя, его неудовлетворенность нынешним и прошлым творчеством, конфликт с Виссарионом Белинским и другими прежними друзьями, финансовые проблемы.
Гоголь вел странную, поражавшую его знакомых, жизнь. Он напоминал призрака — предпочитал темноту, практически не ел (соблюдал строжайший пост), говорил едва слышным шепотом и спал в сидячем положении. Последний факт вполне объясним — Николай Васильевич надеялся, что в сидячем виде его не примут за покойника и не похоронят заживо.
В последние дни Гоголь говорил почти только о смерти. Николай Васильевич заранее составил завещание, в котором просил предать его тело земле лишь после того, как на нем появятся явные признаки тления.
24 февраля 1852 года Гоголь сжег второй том «Мертвых душ» — над этой книгой писатель трудился больше десяти лет.
Само сожжение романа, по всей видимости, произошло в период некоего помешательства, религиозной экзальтации. Слуга Семен на коленях просил барина не губить рукопись. Николай Васильевич прикрикнул на Семена:
«Не твое дело! Молись!».
Утром Гоголь осознал, что натворил. Второй том был не только плодом колоссального умственного и физического труда, но и надеждой как-то поправить финансовые дела. Николай Васильевич писал своему другу, графу Александру Толстому:
«Вот, что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжёг всё. Как лукавый силён — вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил… Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь всё пропало».
Эта колоссальная трагедия — как для самого Гоголя, так и для русской литературы, — окончательно подкосила писателя. Николай Васильевич вовсе отказался от пищи, лег, отвернувшись к стене, и через девять дней скончался.
7 марта 1852 года писателя отпели в церкви мученицы Татианы при Московском университете.
Похороны прошли на кладбище Данилова монастыря и привлекли огромное количество народа.
Слухи о том, что писатель-мистик был похоронен заживо, начали распространяться вскоре после погребения. Кое-кто даже уверял, что слышал скрежет ногтей, доносящийся из гроба.
Загадочная и преждевременная смерть Гоголя тревожила врачей на протяжении столетий. Так, в 1904 году в журнале «Вопросы философии» была опубликована статья психиатра В.Ф. Чижа, предположившего, что писатель страдал шизофренией, ранние предвестники которой проявлялись у Гоголя еще в юности.
По мнению Чижа, быстрое развитие болезни спровоцировала критика Виссариона Белинского в отношении книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями».
Болезнь наложилась на религиозное «помешательство» Николая Васильевича, приведшее к тому, что писатель, фактически, уморил себя голодом.
Нельзя исключать и то, что Гоголь отравился каломелью — препаратом, который автор «Мертвых душ» принимал от преследовавших его всю жизнь желудочных колик.
Время шло. В начале 30-х годов XX века большевики, неистово боровшиеся с религией, закрыли Данилов монастырь, а в его стенах организовали приют для беспризорников. Кладбище при обители постепенно стало приходить в негодность.
Власти Москвы решили, что допустить гибель могилы Гоголя нельзя. Было решено провести эксгумацию останков великого писателя.
Вскрытие могилы состоялось 31 мая 1931 года.
Вскоре малоизвестный писатель Лидин, утверждавший, что он присутствовал на вскрытии, запустил слух, будто на крышке гроба были обнаружены длинные продольные глубокие полосы, проделанные в дереве рвущимся наружу писателем. Кроме того, Гоголь якобы лежал не на спине, как положено покойнику.
Слухи стали чем-то вроде городской легенды и время от времени дополнялись новыми жуткими подробностями. В 1974 году знаменитый советский поэт Андрей Вознесенский внес свою лепту в вопрос гоголевской эксгумации, написав следующие строки:
Вскройте гроб и застыньте в снегу.
Гоголь, скорчась, лежит на боку.
Вросший ноготь подкладку прорвал сапогу.
На протяжении долгого времени никто не знал, что же увидели сотрудники НКВД, проводившие вскрытие могилы великого писателя. Лишь в 90-е годы был опубликован официальный акт об эксгумации.
31-го мая 1931 года. Мы, нижеподписавшиеся, составили настоящий акт о том, что в нашем присутствии на кладбище бывшего Даниловского монастыря произведена эксгумация писателя Николая Васильевича Гоголя для перепогребения на новом кладбище бывшего Новодевичьего монастыря в Москве. Подписи».
Казалось бы, этот акт не дает ответа на то, что было обнаружено в могиле Гоголя, но, вместе с тем, он же дает достаточно очевидный ответ на этот вопрос. При эксгумации не было обнаружено ничего необычного — иначе это непременно было бы отражено в документе.
Останки Гоголя были изъяты из могилы и перенесены на кладбище Новодевичьего монастыря — этим история с эксгумацией и завершилась.
Впрочем, если учесть, что речь идет о самом загадочном и великом писателе-мистике мировой литературы, нельзя исключать, что Гоголь все-таки присоединился к созданному им сонму призраков…
