«Что там, открывай скорее!», — торопила Елизавета супруга. Ей следовало бы догадаться, что корзинки просто так к дверям не подкидывают… Хотя, корзинкой груш или яблок вполне мог кто-нибудь поделиться от щедрот своих: начало октября, урожайный год…
Антип Григорьевич, который был подогадливее супруги, скрепя сердце снял с корзинки лоскутное одеяльце. Елизавета вскрикнула и отшатнулась, схватившись за голову.
В корзинке был ребенок.
4 октября 1850 года нижегородский театральный парикмахер Антип Григорьевич Стрепетов обнаружил на крыльце своего дома корзинку с младенцем. Это была крошечная девочка, едва живая: ночи уже были холодными, и бедный ребенок подвергся длительному переохлаждению.
Стрепетов немедленно отправился за доктором, а его супруга, Елизавета Ивановна, тем временем всячески пыталась отогреть малышку. Слаженные и быстрые действия супружеской четы спасли девочке жизнь.
Антип и Елизавета Стрепетовы были людьми небогатыми, но во второй раз бросить на произвол судьбы ребенка, и без того едва не погибшего, они никак не могли. После некоторых раздумий, Антип Григорьевич стал девочке приемным отцом, а Елизавета Ивановна — приемной матерью.
Найденыша окрестили в одной из церквей Нижнего Новгорода. Назвали Пелагеей. Антип Григорьевич дал ей свою фамилию и отчество.
Детство Пелагеи прошло за театральными кулисами. Пока ее отец делал артистам замысловатые прически, мать выступала на сцене: Елизавета Стрепетова была талантливой певицей, обладательницей яркого сопрано.
Елизавета Ивановна когда-то была крепостной генерал-лейтенанта Дмитрия Дмитриевича Шепелева, служила в созданном им театре. За выдающийся талант Шепелев дал певице вольную, помогал ей деньгами, покровительствовал.
Пелагея восхищалась приемной матерью. Стоя за кулисами, она как завороженная смотрела на прекрасную Елизавету Ивановну, и мечтала выучиться петь, как она.
Увы, голос у Пелагеи был совсем слабый, так как девочка была «болезненная, бедная физическими силами, неправильно сложенная». Все это являлось последствиями той холодной октябрьской ночи, что Пелагея провела в корзинке.
В 1862 году в Нижнем Новгороде проходили гастроли знаменитой русской драматической актрисы Л.П. Никулиной-Косицкой. Эмоциональная, сложная игра Любовь Павловны потрясла Пелагею до глубины души:
«Она стала своего рода эталоном для юной Стрепетовой, которая повзрослев, стала продолжательницей, созданной Никулиной традиции сочувственного, поэтичного изображения русской женщины, мечтающей и любящей, страдающей, а также отстаивающей свою любовь».
Фактически, девочка заново открыла для себя театр. Пелагея поняла, что представление может не только развлекать зрителей, но и «врачевать их души». Именно этим и занималась Любовь Павловна Никулина-Косицкая.
В 1865 году в Рыбинске состоялся театральный дебют 17-летней актрисы Полины Стрепетовой (более «благородное» имя предложил взять в качестве псевдонима ее приемный отец). Дебют прошёл вполне удачно.
У юной актрисы не было театрального образования, но она с легкостью воспринимала стиль и манеру игры актрис, которых ей доводилось видеть на сцене — той же Никулиной-Косицкой, А.И. Шуберт, обучавшейся у самого Михаила Щепкина.
В 1866 году после роли Софьи в спектакле И.В. Самарина «Перемелется — мука будет» о молодой актрисе заговорили. Зрители и критики отмечали болезненность и хрупкость Полины Стрепетовой, придающих ее игре особую достоверность и щемящий надрыв.
С 1867 года Стрепетова поступила на службу в Саратовский театр, где играла как в драмах, так и в комедиях, водевилях и даже в опереттах.
В 1870 году в Саратове Полина познакомилась с актером Михаилом Стрельским. Это был красивый, обаятельный и талантливый 26-летний мужчина. 22-летняя актриса влюбилась по уши.
Жениться на Полине Михаил не мог, так как у него за границей уже была законная супруга. Стрельский, несмотря на совместную жизнь с Полиной, в посторонних связях себя не ограничивал.
Стрепетова ревновала, в семье постоянно происходили бурные ссоры, становившиеся достоянием общественности. Полину крайне тяготил статус незаконной жены, но ей приходилось следовать за Стрельским, так как она была беременна и на тот момент не имела возможности выходить на сцену.
После рождения дочери Маши актриса нашла в себе силы прекратить мучившие ее отношения.
Снова полюбить Полина смогла лишь через несколько лет. Ее избранником стал известный актер и театральный критик Модест Писарев. Свадьба состоялась в 1877 году, и в этом же году Полина родила супругу сына Виссариона.
Модест Иванович, как и первый муж, был на шесть лет старше Стрепетовой, но с благоговением относился к ее таланту. Супруги выступали на одной сцене, их гастроли в Петербурге, Киеве и Харькове вызвали настоящий фурор.
Для Писарева сотрудничество со Стрепетовой стало моментом наивысшего творческого расцвета.
Мастерство Полины росло с каждым годом, одновременно росла и ее известность. Театральные критики отмечали уникальную манеру игры Стрепетовой, — она умела вызывать у зрителей слезы, умела заставить сопереживать персонажу как самому близкому и родному человеку. Вскоре Полину стали называть «врачевательницей душ», как и ее кумира Никулину-Косицкую.
В 1876 году состоялся триумфальный дебют Полины Стрепетовой на сцене Александринского театра.
Девочка, найденная в корзинке, заставляла плакать всех — выдающихся писателей, аристократов, чиновников и даже членов императорской фамилии. Роль Катерины в «Грозе» Островского многие называли эталонной. Равно как и Лизавету в «Горькой судьбине» Писемского, Аннету в «Семейных расчетах».
Талант молодой актрисы высоко оценили писатель И.С. Тургенев, художник Н.А. Ярошенко, композитор П.И. Чайковский и многие другие знаменитости. От художников, желающих написать портрет Полины, отбоя не было, а первым в этой очереди был Илья Репин.
Ах, если бы так чудесно все обстояло и в семейной жизни Полины! Обожая супругу как актрису, Модест Иванович Писарев, похоже, не любил ее как женщину.
Слабая, хилая телом Полина, постоянно пьющая кумыс для поправки желудка, привлекала Писарева гораздо меньше, чем молодые, пышущие здоровьем актрисы. Модест Иванович изменял жене «деликатно», но слухи о его неверности все равно достигали ушей Полины, доставляя ей большие страдания.
В 1884 году Модест Иванович влюбился в молодую красавицу-актрису Александру Гламу-Мещерскую и стал жить с ней. Для Стрепетовой это был тяжелейший удар, так как Писарев был для нее не только мужем, но и учителем, и единомышленником в искусстве, и антрепренёром.
Расставание получилось тяжелым. Писарев, чтобы свозить Сашеньку Гламу в Крым, заложил имение, в которое были вложены и деньги Стрепетовой. Возвращаясь, Модест Иванович ждал скандала, но Полина Антипьевна проявила себя в высшей степени сдержанно:
«Стрепетова была постом. У нее несколько раз был Писарев, просил позволения повидать детей. Первый раз она ушла из дому, во второй раз приняла сама — встретила просто: «Здравствуй, голубчик!» И поцеловала.
Он сконфузился, ждал совсем не того, сцены или истерики. И все следующие разы она принимала его так же. После его ухода рыдала, а при нем была спокойна». — С.И. Смирнова-Сазонова.
Полина Антипьевна до последнего надеялась, что муж одумается, вернется, но этого не произошло.
В 1891 году в 43-летнюю Полину Антипьевну до безумия влюбился 28-летний ревизор железнодорожного департамента Александр Погодин. Погодин был из богатой и влиятельной семьи: его дядя, Тертий Иванович Филиппов, был действительным тайным советником и государственным контролером.
Актриса ответила молодому мужчине взаимностью. 1 мая 1891 года состоялась свадьба, наделавшая много шума. Подруга Полины, С.И. Смирнова-Сазонова, писала в своем дневнике:
1 мая. Стрепетовой 43 года, она вышла за 28-летнего Погодина. Вся родня, в том числе Тертий Иванович Филиппов, в отчаянии. О своей свадьбе они объявили родне так: молодой Погодин ввел за руку сияющую Стрепетову: «Поздравьте! Это моя невеста, или, лучше сказать, жена».
Те так и окаменели и четверть часа с мыслями собраться не могли. Стрепетова при всех бросается на шею к родне своего мужа и называет ее «милый дядюшка!».
В отличие от отношений со Стрельским и Писаревым, в браке с Погодиным актриса оказалась в ситуации, когда больше любили ее, чем она. Любовь Александра была всепоглощающей, собственнической. Он страшно ревновал супругу к ее бывшим мужьям, к коллегам, к поклонникам, и даже … к театру.
«Я застрелюсь, если ты не прекратишь меня мучить!», — кричал Александр, когда Стрепетова получала очередной букет от поклонника.
Зимой 1893 года Погодин исполнил свою угрозу: он пустил себе пулю в лоб прямо на пороге спальни Полины Антипьевны.
3 февраля. Стрепетова сумасшествовала на похоронах застрелившегося мужа. На выносе тащила по полу свою шубу за рукав, повязалась платком, как селедочница. За обедней кидалась на гроб и кричала на всю церковь. — С.И. Смирнова-Сазонова.
После похорон мужа Стрепетова поселилась в Санкт-Петербурге. Служила в Малом театре, писала воспоминания.
В 1902 году Полина Антипьевна тяжело заболела — у нее обнаружили рак желудка. Смотрела за матерью дочь Маша, которую всю жизнь актриса недолюбливала, называла такой же «коварной», как ее отец-изменник Михаил Стрельский. Болезнь заставила мать пересмотреть отношение к дочери.
17 октября 1903 года великая русская актриса П.А. Стрепетова скончалась в возрасте 55 лет.
Мария Писарева, дочь Полины Антипьевны, стала школьной учительницей. Сын Виссарион выучился на дипломата, был отправлен на службу в Константинополь. В 1917 году, когда в России началась революция и страна стремительно рушилась, 40-летний Виссарион Писарев застрелился.
К счастью, Полина Антипьевна, буквально боготворившая сына, не узнала о его трагической судьбе. В ее жизни и без того хватило страданий, начиная от той осенней октябрьской ночи, когда кто-то оставил корзинку с младенцем у дверей незнакомых людей.
Так сложилась жизнь женщины, которая, будучи найденышем, смогла стать одной из самых знаменитых актрис России, врачевательницей душ.
