Презрение, которое читалось на их лицах, больно ранило Анну. Но она постаралась улыбнуться. Бездну лет назад она была «чудным мгновением», а потом тот же автор писал о ней: «У дамы Керны – ноги скверны». Пушкин мелькнул в её жизни яркой вспышкой и исчез.
Теперь Анна понимала – всё было ошибкой. Вся её жизнь! Робкая шестнадцатилетняя девочка навсегда осталась в прошлом. Ей на смену пришла негодная, дешёвая женщина.
— Боже, до чего вы хорошенькая! – С восторгом воскликнул молодой человек. Курчавый, темноглазый, он смотрел на Анну с невыразимым восхищением, смущая её до алых щёк. – Вы ещё не разучились краснеть? – Добавил он с удивлением.
В начале 1819 года молоденькая генеральша Керн ездила в гости к тётке, в Петербург. В доме Елизаветы Олениной собиралась известная публика – писатели, музыканты, знаменитый Иван Крылов и… начинающий поэт Александр Пушкин.
Та встреча не была для Анны знаковой, ведь в её сердце жила любовь к Иммортелю. Так, не называя имени, она величала своего тайного поклонника. Сначала Шиповником, а потом придумала для него другое прозвище.
Существовал ли он на самом деле? Трудно сказать. Впечатлительная и романтичная Анна воспитывалась на нежных книгах о любви. А судьба распорядилась так, что её выдали в шестнадцать лет за 52-летнего генерала Ермолая Керна. «Я старый солдат, я не знаю слов любви», — это все можно было бы сказать и о нём.
Свою юную супругу генерал ни во что не ставил. Ему нравилось распекать её – за домом следили не так, подавали не те блюда, и сама Анна была не та… Скандалы возникали из-за пустяков. Повар семьи Керн, в день именин генерала, решил сделать Ермолаю Фёдоровичу приятное: приготовил десерт и лично вынес его на подносе.
Его поздравительная речь была слегка сумбурной, и, когда повар удалился, генерал сделал жене замечание. «Мне кажется, — с улыбкой отвечала Анна, — кухня – это мой департамент». Звякнули вилки. Стул отъехал с дичайшим скрипом. «Вы хотите сказать, — прокричал генерал, — что это ваша прислуга?? Нет, это мои люди!».
В скором времени генерал поселил в своем доме племянника, к которому относился с такой нежной привязанностью, что Анна почувствовала укол ревности. У неё к тому времени были две дочери, но девочки не интересовали Ермолая Керна.
«К детям она относилась с холодностью», — такую фразу мне нередко приходилось читать про Анну. Боже, откуда они её взяли? В своих дневниках Анна – нежнейшая мать.
«Единственное утешение – моя дочка, очень ласковая, — пишет она. – с каждым днем она становится все милее, для своего возраста даже весьма разумна, и мне нравится, что у нее есть деликатность. Мой добрый ангел!».
Хорошенькая юная жена – всегда источник волнений для старого мужа. Своему племяннику генерал велел повсюду сопровождать Анну. Следить за ней. На один из балов в доме местного капитана полка Ермолай Федорович Керн отправился один, «потому что там двое молодых сыновей». И он же при этом похвалялся своими успехами перед супругой.
«Он рассказывает, — писала Анна, — будто Каролина к нему неравнодушна… и будто взглянуть на него не могла, чтобы не покраснеть… Какое преувеличенное мнение о самом себе и какого дурного мнения он о женщинах!»
Несколькими днями позднее – новый скандал.
«Садится со мной в карету, дорогой орет на меня во всю глотку, что он-де слишком добр, что мне все прощает… Меня-де видели, как я стояла за углом с одним офицером. А как увидел мое возмущение, тут же прибавил, что ничему этому не поверил.
Тогда я сказала, что лучше быть запертой до конца своих дней в монастыре, чем продолжать жить с ним… На вечное свое несчастье, я, кажется, беременна, иначе ни на минуту бы с ним больше не оставалась!».
Они не могли поладить и дальше, пропасть становилась всё глубже и шире. Анна снова погрузилась в книги, журналы, стихи… В то время повсюду стали говорить о таланте Пушкина, и маленькая генеральша живо заинтересовалась: это ведь её старый знакомый!
«Ты произвела сильное впечатление на Пушкина, — писала ей когда-то давно двоюродная сестра после той встречи в Петербурге. – Он повсюду говорит о тебе: «Она ослепительна!»». Теперь эти строки грели душу. А потом – настоящая череда совпадений!
За Анной ухаживал помещик Аркадий Родзянко. Многие уверены, что в этих отношениях всё было вполне определенно, хотя прямых доказательств этому нет. Но, так или иначе, Родзянко был с Пушкиным знаком. И как-то поэт поинтересовался у приятеля о судьбе Анны Керн. В ответ на это было составлено письмо – Аркадий написал его часть, Анна добавила несколько строк от себя…
Заочно возобновлённое знакомство решено было превратить в личную встречу. Ведь Пушкин жил в Михайловском в ту пору, а поблизости от него – Тригорское, имение Вульфов, родственников Анны! Наступал жаркий июнь 1825 года.
Анна получила от мужа позволение навестить родных. Почти каждый день Пушкин приезжал в Тригорское, и почти никто не сомневался, к кому именно он ехал. Вульфы обожали его, но главной героиней того сезона всё-таки стала Анна. Они прогуливались, пели, музицировали, Пушкин читал стихи…
Месяц пролетел незаметно! 18-го июля, перед тем, как покинуть Тригорское, Анна с тётушкой Вульф и своими кузинами совершили ответный визит в Михайловское. Пушкин расстарался, чтобы гостьям понравилось в имении. Расставались поздно, после того как долго бродили по большому заросшему саду.
Прощаясь, Пушкин подал Анне первую главу Евгения Онегина, личный экземпляр для неё с дарственной подписью. И там, среди листков, она нашла послание со знаменитыми строками: «Я помню чудное мгновенье».
«Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу я выпросила их опять».
Она должна была уехать, долг звал её, но вслед полетели письма от Пушкина: «Умираю от тоски и могу думать только о вас», «Умоляю, пишите мне, любите меня!», «Я люблю вас больше, чем вам кажется… Вы приедете? А до тех пор не решайте ничего касательно вашего мужа».
Но она уже думала о том, что расстанется с мужем. Разрыв был только делом времени, ведь продолжать эти отношения у Анны не было ни малейшего желания. Пушкин рассуждал вполне логично – разъезд супругов в обществе всегда оборачивается оглаской и скандалом. «Когда Керн умрет, — писал Анне — Пушкин, — вы будете свободны, как воздух!».
Однако не было никаких оснований считать, что Керн вскоре умрет. Да, он был намного старше, но выглядел моложе своих лет. Он получил должность коменданта в Риге, куда и отправилась Анна с детьми. У нее остались две дочери – старшая, Катя, и младшая, Ольга.
Средняя, родившаяся в 1821-м, умерла в возрасте четырех лет. Забегая вперёд, скажу, что и младшую тоже пришлось впоследствии оплакать…
В Риге между Анной и Алексеем Вульфом вспыхнул роман. Именно эти отношения стали поворотными, потому что супруги Керн наконец-таки разъехались. Точка была поставлена, хотя на развод не подавали. Дочь Катю определили в Смольный институт — подошёл возраст, Анна перебралась в Петербург. И в столице произошло то, о чем её предупреждал Пушкин – огласка и скандал.
Ее не хотели принимать в светском обществе. Для всех Анна Керн стала парией, отверженной, нарушительницей брачных обетов. Судачили о ее многочисленных кавалерах и больше всего о молодом Вульфе. А Пушкин?
Столь желаемое им было получено, о чем он весьма откровенно написал в письме другу. И двумя годами после «чудного мгновенья» он прошелся весьма иронично по своей прежней бедной музе.
Разрыв с мужем оставил Анну без копейки. И наследства у нее не было. Мать умерла, поместье было заложено. Анна пыталась заниматься переводами с французского, финансово ей помогали друзья Пушкина и даже – как уверяли – его отец.
В маленькой квартирке, которую удалось снять, Анна Петровна Керн жила очень скромно. Но она не жаловалась и не роптала. А в тридцать шесть лет встретила свою последнюю большую любовь.
И снова неравный союз! Разница между ними была в двадцать лет! Ей 36. Ему – 16. Она – женщина «с прошлым», а он – молодой кадет Александр Марков-Виноградский. Да еще и троюродный брат! Если Анна Керн и хотела заставить общество вновь заставить заговорить о себе, ей это блестяще удалось…
Несмотря на всеобщее порицание и насмешки, они стали жить вместе. «Она — не та женщина!» — Говорили Александру. А он был влюблён. У Анны родился сын, названный в честь отца. А когда она овдовела (Ермолай Фёдорович скончался в 1841-м, позже Пушкина, который считал, что генерал вот-вот умрёт), то обвенчалась с любимым.
Оставшись вдовой, Анна могла бы рассчитывать на генеральскую пенсию, но из-за замужества такие права потеряла. Чтобы свести концы с концами, она снова обратилась к переводам книг Жорж Санд, муж получил скромную должность. Когда приходилось совсем туго, продавала письма Пушкина, по пять рублей за штуку.
Они ушли друг за другом. В январе 1879 года – Александр Марков-Виноградский, в мае – его жена, Анна. Её нашли в дешёвых «мебелирашках» — комнатах на углу Тверской — куда ей помог переехать сын, Саша.
Но судьбе было угодно, чтобы муза и поэт еще однажды встретились. Существует легенда, что, когда Анну везли по Тверскому бульвару, в то же самое время там устанавливали памятник Пушкину. Еще одна версия – что памятник и Анна Керн «пересеклись» у Тверского тракта. Мимолетная встреча…
Так в последний раз они повстречались,
Ничего не помня, ни о чем не печалясь.
Так метель крылом своим безрассудным
Осенила их во мгновенье чудном.
Так метель обвенчала нежно и грозно
Смертный прах старухи с бессмертной бронзой.
(П. Антокольский, «Баллада о чудном мгновении»).
