«Мама, можно задать вопрос? Ты все-таки любила папу или ненавидела?» — как-то спросила ее дочь Рив. Проницательная девочка, ничего не скажешь… Миссис Линдберг задумалась. Энн прежде всего была женой — для людей ее поколения этим все сказано.
Она воспитала пятерых детей Чарльза, безропотно сносила его упреки и вспышки бешенства. Дети боялись отца как огня и в его присутствии вели себя тихо, как мышки.
Однажды Чарльз нашел у сына Джонни сигареты. Посадив смертельно перепуганного двенадцатилетнего мальчишку за стол, отец выложил целую пачку и сказал: «Кури. Пока все не выкуришь, из-за стола не встанешь. Ясно!?»
Энн тщетно рыдала и билась в запертую дверь, боясь, что мальчик отравится никотином. Но Чарльз был неумолим. Этот человек был сделан из стали, как и его самолеты.
«Я давно поняла, что непонимание между мной и Чарльзом — это вечное непонимание между мужчиной и женщиной. Чарльз — настоящий мужчина, а я — всего лишь женщина. Когда-то в молодости он хотел сделать из меня подобие мужчины, товарища, но кажется глубоко разочаровался в о мне…» — писала Энн Мороу-Линдберг в своем дневнике.
Когда Линдбергам было уже за шестьдесят, они переехали на Гавайи. Дети выросли и обзавелись своими семьями. Теперь Энн и Чарльз жили на гавайском острове Мауи, где построили дом.
Немолодые супруги сидели в шезлонгах на террасе и вглядывались в бирюзовую даль, там где небо сливается с океаном. Энн внезапно спросила у мужа: «Что бы ты сделал, если бы узнал, что я тебе изменила? Убил бы?»
Чарльз Линдберг, не меняя позы и не поворачивая головы сказал бесстрастным голосом: «Ничего бы не сделал!»
Давняя привычная обида снова царапнула ее сердце — есть ли что-то такое на свете, что способно пронять этого сухаря? Оставалось утешаться только тем, что Чарльз не сомневается в ее верности. Слава Богу, тогда он совсем ничего не понял… Или сделал вид, что не понимае
Дело было в том, что когда Энн было около пятидесяти, ее стали преследовать галлюцинации. Линдберги тогда жили в Коннектикуте. Энн вела хозяйство, много писала и страдала от монотонности и тоски — ей больше нечего было ждать от жизни сколько-нибудь значительных событий.
Промучившись ночь без сна, она задремала лишь под утро. Едва открыв глаза, она увидела, как в спальню въехал самолет и из кабины вынесли Чарли-младшего, ее первенца. Сын обвил ручками шею матери. Энн поцеловала его в макушку, вдохнув родной теплый запах.
Но тут вошел муж и потребовал отдать ему Чарли: он будет учить его прыгать с парашютом. Энн, заливаясь слезами, сказала, что лучше умрет, чем отдаст ребенка Чарльзу. Видение было столь натуральным, что с Энн случилась истерика…
К ней пригласили врача. Энн лечил доктор П. Грузный, усатый добряк с горячими ладонями, — у Чарльза руки всегда были ледяными. Стыдно признаться, но Энн первая прижалась к нему, как к печке — ей всегда недоставало тепла.
Доктор сразу понял проблему — отсутствие эмоционального контакта с мужем, на много лет замороженное горе, связанное с потерей первенца Чарльза. Горе, которому так и не дали выхода…
Постель занимала второстепенное место в их отношениях с доктором — в основном разговоры, признания, воспоминания и сочувствие, которое щедро и искренне изливал на Энн врач. Времени у них было предостаточно — Чарльз почти всегда отсутствовал дома.
Правда, Чарльз больше не летал — разрушения, которые были произведены во время войны его любимыми самолетами, привели Линдберга в ужас, и теперь он стал ярым защитником окружающей среды. Бывший герой-авиатор участвовал в экспедициях по спасению вымирающих животных. Энн как-то горько сказала: «Китов он явно понимает лучше, чем людей!»
И вот на старости лет — случай как в скверном анекдоте. Чарльза как всегда отсутствует — он бороздит дебри Амазонки. Энн с доктором лежат наверху в спальне. Детей в этот день дома не было, поэтому любовники чувствовали себя в полной безопасности.
Вдруг внизу хлопнула входная дверь и раздался бодрый голос Чарльза. Когда он появился на пороге, парочка едва успела натянуть одежду, прикрыть кровать и попытаться придать себе благообразный вид.
Линдберг сухо кивнул жене, пожал руку врачу, сказал пару слов о погоде и спустился на кухню… Но вернемся к истокам этой истории.
27 мая 1929 год в обстановке строжайшей секретности Чарльз Линдберг и Энн Морроу поженились. Знаменитого авиатора называли «первым женихом Америки». Женщины сходили с ума по национальному герою. Еще бы: он был великолепно сложен, высокий голубоглазый красавчик с ослепительной улыбкой.
Две кинодивы — Марлен Дитрих и Мэри Пикфорд открыто заявляли, что не прочь завязать романтические отношения с летчиком. Так что уж тут говорить об обычных девушках и женщинах, забрасывающих Чарльза своими письмами с фотографиями и предложениями о встрече. После трансатлантического перелета Линдберг получил 3,5 миллиона писем. Господин президент лично поздравил его и вручил Почетную медаль Конгресса и крест за выдающиеся заслуги в авиации.
Энн Морроу с интересом читала интервью Линдберга, совершившего первый перелет через Атлантику в одиночку и даже вырезала из журнала его портрет, который повесила в своей спальне. А под Рождество 1927 года она увидела предмет своих грез воочию.
Энн Морроу с интересом читала интервью Линдберга, совершившего первый перелет через Атлантику в одиночку и даже вырезала из журнала его портрет, который повесила в своей спальне. А под Рождество 1927 года она увидела предмет своих грез воочию.
Дуайт Морроу, отец Энн, был послом США в Мексике. Однажды он решил, что для укрепления отношений между Мексикой и США неплохо было бы пригласить Линдберга на прием. В декабре 1927 года по просьбе правительства США Линдберг совершил полеты в страны Латинской Америки как символ американской доброй воли.
Три дочки посла — Констанс, Элизабет и Энн с интересом смотрели на героя. В жизни он оказался еще лучше, чем на фото. В его манерах угадывалась мужская уверенность, а в улыбке — мальчишеский задор. Он был гораздо интереснее любой кинозвезды, потому что не играл героев, а был героем на самом деле!
Сколько раз в мечтах Энни представляла эту встречу, сколько готовилась к ней, сделав «взрослую» прическу и перебрав дюжину нарядов! А теперь, совсем смутившись, сидела словно набрав в рот воды…
Зато сестрица Элизабет за столом болтала с Чарльзом без умолку, чем страшно злила Энн. Каково же было удивление Энн, когда молодой летчик после ужина пригласил ее покататься. Девушка зарделась и тихо спросила: «На чем?»
Чарльз улыбнулся и сказал: «Разумеется, на самолете!»
Энн разозлилась на себя: Господи, какая же она глупая! Так начался их роман и после пятого свидания Линдберг сделал девушке предложение, которое она с радостью приняла.
По словам Чарльза, он искал в жены девушку с глубоким умом, крепким здоровьем и хорошими генами. Последнее Линдберг разъяснял: «Я достаточно долго наблюдал за животными на семейной ферме, чтобы убедиться, как важна наследственность». Почему-то тогда, ослепленная первым чувством Энн, пропустила его слова мимо ушей.
Через полтора года Энн стала женой Чарльза. Она благоговела перед мужем и старалась не ударить лицом в грязь. В прошлом осталась Энн Морроу — лучшая студентка литературного отделения массачусетского колледжа, дочь посла из привилегированной семьи, подающая надежды писательница, юное дарование, которое получило к 21 году две престижные литературные премии…
Теперь она — Энн Линдберг, жена и соратница героя. Вскоре Энн потребовала чтобы Чарльз научил ее летать. Она стала первой женщиной, получившей в Америке лицензию пилота. Энн так боялась расстаться со своим Чарльзом, будто на каждом шагу его ждали вероломные соблазнительницы…
Ее осудила вся женская половина человечества, когда, будучи на седьмом (!) месяце беременности, она не захотела оставлять мужа одного и совершила с ним 14-часовой перелет по маршруту-Лос-Анджелес- Нью-Йорк. Но это было такой мелочью, она всего лишь в полете вела наблюдения за солнцем, по сравнению с тем, что двумя месяцами раньше Чарльз натаскивал жену с первенцем в утробе, в прыжках с парашютом!
22 июня 1930 года, через год после свадьбы, у Линдбергов родился сын, названный Чарльзом Аугустосом-младшим. Супруги обустраивали поместье в штате Нью-Джерси, надеясь, что оно станет большим родовым гнездом с множеством ребятишек.
На площади 175 гектаров был построен уютный дом с теннисным кортом, оранжереей и гаражом на три машины. Семья здесь проводила выходные дни.
Чарльз, которому исполнился год и восемь месяцев, немного приболел и поэтому Линдберги решили остаться в поместье пока он не поправится.
По официальной версии, 1 марта 1932 года около 20:00 медсестра Бетти Гоу уложила ребенка спать в детской комнате на втором этаже. Через два часа она наведалась в спальню чтобы проверить как себя чувствует мальчик и не обнаружила его в кроватке.
Родители ребенка сидели в это время в гостиной на первом этаже. Через минуту Бетти вбежала в гостиную и сообщила, что ребенок пропал. Чарльза-младшего искали в детской, а затем в других комнатах, но вскоре стало понятно, что его нет в доме.
Спустя двадцать минут Чарльз Линдберг-старший обнаружил под окнами комнаты сына, расположенной на втором этаже, сломанную лестницу. Все говорило о том, что ребенок был похищен. Обезумевший от горя отец схватив ружье, бросился к ближайшему лесу, полагая, что именно там скрылись преступники. Прислуга тет временем вызвала полицию.
При осмотре комнаты, из которой был похищен ребенок, на подоконнике сам Линдберг обнаружил конверт со следующим обращением: «Уважаемый сэр! Имейте 50 000 $, из них 2 000 $ – в 20 $ банкнотах, 1 500 $ – в 10 $, 1 000 $ – в 5 $ банкнотах. Мы сообщим, где Вы должны будете оставить деньги. Мы предупреждаем, чтобы Вы ничего не сообщали публике и не ставили в известность полицию. Ребенок находится в хороших руках».
Вечером следующего дня за ужином Чарльз привычно распекал прислугу за небрежную сервировку стола и сказал жене: «Мы должны достойно перенести случившееся. У нас будут и другие дети. Ты должна родить. И еще: мы никогда не будем говорить о Чарли. Я запрещаю, тебе ясно? Ни слова…»
Затем он встал и покинул столовую. Энн пробралась в детскую и прижав ползунки сына к лицу беззвучно рыдала. Тогда муж первый раз приказал ей «сделать так, чтобы он никогда больше не видел».
Тем временем Линдберг получил телефонный звонок от самого Аль Капоне, который в тот момент находился в тюрьме Филадельфии. Именитый гангстер обещал вернуть ребенка за менее, чем сутки, если Чарльз окажет ему «небольшую услугу». Он не стал вникать в детали «услуги» и бросил трубку. Линдберг очень гордился своим уважением к закону.
Вскоре Линдберг получил новое письмо, в котором преступники высказывали свою недовольство и увеличивали сумму выкупа до 70 000 долларов.
Он был готов заплатить требуемую сумму. Посредником в переговорах стал 71-летний учитель Джон Ф. Кондон, опубликовавший в газете обращение к похитителям — он был готов заплатить еще 1000 долларов, если преступники не причинят вреда мальчику.
Вскоре Кондон получил письмо от похитителей, где они выражали готовность использовать его как посредника.
В ходе встреч с неизвестным на кладбище, избранном преступниками местом общения, Кондон получил от них детскую пижаму малыша Чарльза и поясок, используемый для страховки малышей. Медсестра Бетти Гоув заявила, что именно эти вещи были на Чарльзе-младшем в день исчезновения.
Тогда Линдберг и Кондон договорились с преступниками о передаче денег. Когда она состоялась, авиатор получил конверт с адресом, где якобы находился его сын. Но это оказалось обманом.
Выкуп был передан 2 апреля 1932 года, то есть через месяц после исчезновения ребенка. Еще через полтора месяца Уильям Аллен сделал свою страшную находку. 12 мая 1932 года водитель грузовика Уильям Аллен сделал остановку, говоря простым языком, по нужде на обочине дороги в десяти километрах от небольшого городка Хайт-Филдз.
Неподалеку, возле телеграфного столба, Аллен увидел нечто, сперва показавшееся ему муравейником. Но, приглядевшись повнимательнее, он с ужасом понял, что перед ним останки ребенка.
После обнаружения тела ребенка на расстоянии нескольких миль от места его исчезновения полиция выразила уверенность, что данные останки принадлежат сыну Чарльза Линдберга. Согласился с этим и сам Линдберг.
При этом внешне опознать тело было невозможно из-за крайней степени разложения тканей, поэтому ориентировались на количество младенческих зубов.
Судебно-медицинская экспертиза проводилась с целым рядом нарушений, однако даже при этом обнаружились несостыковки. Погибший был примерно на 10 см выше пропавшего Чарльза Линдберга-младшего. На суде следствие, дабы избежать лишних вопросов, просто изменит данные в документах.
По мнению экспертов, ребенок погиб сразу — скорее всего, похититель уронил его в тот момент, когда вылезал с малышом из окна втророго этажа. Бросив труп, преступник (или преступники), тем не менее, решили все-таки получить выкуп и успешно реализовали свои намерения.
Небезосновательно выдвигалась версия о том, что преступники не могли бы действовать в доме без помощи домашних. Регулярные допросы лиц, живших в доме Линдберга, привели к тому, что прислуга — Вайолет Шарп – из-за подозрений свела счеты с жизнью. Лишь потом стало ясно, что девушка скрывала не подельников, а роман с женатым мужчиной.
Единственной зацепкой следствия стали так называемые «золотые сертификаты», ходившие в США в условиях Великой депрессии. Именно ими Линдберг заплатил выкуп похитителям, предварительно переписав номера купюр.
Купюры из выкупа вскоре стали появляться в банках, однако поначалу их не удавалось отследить. Но в 1934 году владелец бензоколонки обратил внимание на водителя, купившего бензина менее чем на доллар, но при этом расплатившегося «золотым сертификатом» на 10 долларов.
Заметив напряжение хозяина, покупатель бросил: «Это хорошие деньги!» Полиция вычислила мужчину — им оказался 33-летний житель Нью-Йорка Бруно Ричард Гауптман.
В доме немца, нелегально перебравшегося на лайнере из Германии в США, обнаружили «золотые сертификаты» более чем на 14 000 долларов — все они были из списка купюр, которыми был выплачен выкуп.
На чердаке Гауптмана обнаружили такие же доски, из которых была сколочена лестница, лежавшая под окнами детской в день похищения. Гауптман по профессии был плотником.
Процесс над Гауптманом начался в январе 1935 года. Обвиняемый настаивал, что ничего не знает о преступлении, а деньги ему в декабре 1933 года передал на хранение владелец лавки в Бронксе Изадор Сруль Фиш.
Фиш на некоторое время отправился в Германию, собираясь скоро вернуться, однако внезапно скончался. Факт смерти был подтвержден немецкими властями. Гауптман настаивал, что тратить деньги стал, поскольку Фиш остался должен ему. В подтверждение плотник предоставил свои приходно-расходные журналы.
Купюры оставались единственной уликой, признававшейся самим обвиняемым. Все остальное вызывало серьезные сомнения. Показания свидетелей, включая самого Линдберга, выглядели крайне неубедительно. Почерковедческая экспертиза следствия, доказывавшая, что Гауптман якобы написал письма с требованием выкупа, была опровергнута экспертом защиты.
Некоторые улики вообще выглядели как попытка подставить обвиняемого. Например, в его квартире на стене была обнаружена надпись домашний номер телефона Джона Ф. Кондона, выступавшего посредником при передаче выкупа. Проблема в том, что похитители никогда не звонили Кондону домой.
Да Гауптман наверняка бы стер компрометирующую его надпись, находившуюся на самом виду. Надпись эту оставил репортер, котороый признался в этом позже.
Обвинитель пытался доказать, что семья Гауптмана стала жить на широкую ногу после получения выкупа. Но факты говорили об обратном — к 1930 году на счету Гауптмана в банке лежало более 4500 долларов сбережений, его еженедельные доходы в пять раз превосходили расходы. В начале 1931 года (за год до похищения Чарльза) Гауптманы приобрели машину и отправились в ней путешествие по стране.
Есть еще один момент, косвенно свидетельствующий в пользу невиновности Гауптмана — в ходе процесса обвинение предлагало ему сделку. В случае, если бы он признал вину, Гауптман избежал бы смертного приговора, который, с учетом общественного мнения, был весьма вероятен. Но Бруно Ричард Гауптман категорически отказался.
13 февраля 1935 года присяжные 7 голосами против 5 признали его виновным в похищении Чарльза Линдберга-младшего. Основываясь на это вердикте, судья приговорил Гауптмана к казни на электрическом стуле.
После этого одно из американских изданий предложило приговоренному за 90 000 долларов написать правдивый рассказ от первого лица о том, как произошло преступление. Самому Гауптману теперь все равно, зато он сможет обеспечить безбедную жизнь семье при помощи абсолютного честного заработка. Но он категорически отказался, снова заявив, что ни в чем не виноват.
3 апреля 1936 года по обвинению в похищении и убийстве Чарльза Августа Линдберга-младшего, сына знаменитого авиатора Чарльза Линдберга, был казнен немецкий эмигрант Бруно Ричард Гауптман, хотя прямых улик против него не было. История была предана широкой огласке, но, по существу, так и не была раскрыта.
Существует еще одна версия — от Чарльза избавился сам отец. Именно он нашел письмо от похитителей. Странно и то, что конверт был на подоконнике, откуда его легко может сдуть ветром.
Есть несколько версий. Первая — ребенок погиб во время конной прогулки и погиб по вине Линберга в результате несчастного случая, упав с лошади и получив травму головы. Чтобы не навредить репутации любимца Америки, все выставили как похищение.
Вторая версия — Чарльз-младший был болен с рождения и Линдберг, сторонник евгеники, решил избавиться от этой проблемы.
P.S. 26 августа 1974 года Чарльз Линдберг умер на Гавайях от лимфомы. Его жена Энн пережила его на 25 лет и скончалась 7 февраля 2001 года в возрасте 94 лет и унесла свою тайну в могилу.
