Под любым предлогом Маша стремилась проникнуть в дом близкой подруги матери. Там, на втором этаже в конце длинной анфилады комнат, был укромный уголок, куда она бегала на свидания.
Избранник казался ей самым прекрасным на свете — высокий лоб, выразительные глаза, резко очерченные губы, которые давно хотелось поцеловать. Сегодня наконец она отважилась…
Маша осторожно приподнялась на цыпочки перед мраморным бюстом, но тут же отпрянула назад, словно обжегшись. Ледяное дыхание статуи обдало ее с головы до ног, пробирая до костей.
Горничная, вошедшая в комнату, застыла в изумлении. Барышня стояла на коленях перед императором Николаем I и тихо шептала: «Живой, я знаю, что ты живой…»
Роды были долгими и мучительными. Марии казалось, что они длятся целую вечность. Толстая повитуха, отчаявшись, уже привела старенького священника, чтобы тот прочел молитву над нерожденным младенцем.
Но в самый последний момент, когда надежды почти не осталось, на свет появилась крохотная девочка. Мария вглядывалась в ее сморщенное бледное личико, пытаясь представить себя такой маленькой. Но не могла. Мать никогда не рассказывала о ее раннем детстве. Да и вообще была немногословна.
Машеньке едва исполнилось десять, когда она случайно подслушала разговор взрослых и узнала шокирующую правду. Оказалось, все эти годы она называла папой совершенно чужого человека! Теперь-то девочка поняла, почему матушка под любыми предлогами избегала выходов в свет и приемов. Даже сильнейшую мигрень могла симулировать.
А причина крылась в давней истории. В юности, будучи 18-летней девушкой, мать без памяти влюбилась в обедневшего дворянина. Да так сильно, что не устояла перед страстью и понесла от него ребенка. Но суровая бабушка и слышать не желала о неравном браке.
Она жестко пресекла эту «блажь» и скоренько выдала дочь за солидного купца, сумевшего скопить приличный капитал. А вот настоящему отцу Маши строго-настрого запретили даже приближаться к возлюбленной. Бедняга не выдержал разлуки, запил горькую и вскоре умер в нищете…
…Однообразные дни тянулись бесконечной чередой. Мария быстро уставала от детского крика и плача. Чтобы хоть ненадолго обрести покой, она звонила в серебряный колокольчик, вызывая кормилицу. Увидев, как та бережно принимает малютку из рук хозяйки, Мария вдруг устыдилась.
В памяти всплыли смутные воспоминания, как когда-то точно так же и ее родная мать с облегчением вздыхала, передавая крохотную дочурку заботам няни. А потом напрочь забывала о ее существовании на целые годы…
Детство Маши в огромном родительском доме было тоскливым и одиноким. Редкие визиты сверстников не скрашивали унылые будни. Развлечений было раз-два и обчелся. Либо часами просиживать в пыльной библиотеке, без устали перелистывая страницы старинных фолиантов, до которых никому, кроме нее, не было дела.
Либо одиноко бродить по запущенному саду, изображая театральные сценки перед безмолвной фарфоровой куклой Наташкой. Маша старательно говорила за всех персонажей, а Наташка лишь внимала, широко распахнув нарисованные глазки.
Однажды привычное течение жизни нарушилось. Горничная, прибежав с таинственным видом, сообщила, что матушка приказала надеть самое нарядное платье и спуститься к ней. У Маши аж дух захватило от радостного предвкушения — неужели они поедут на настоящий бал?!
Для 15-летней девушки это был первый выход в свет. Она бросилась к сундукам с одеждой, лихорадочно выбирая наряд. Но увы, восторг быстро сменился горьким разочарованием. Имевшиеся туалеты могли вогнать в тоску даже самую непритязательную барышню.
Матушка постоянно экономила на гардеробе для нескладной угловатой дочери, вечно бродившей по дому, как привидение, и бормотавшей что-то себе под нос.
Войдя в залитую светом бальную залу, Маша почувствовала себя ужасно неловко. На фоне юных разодетых красавиц она в своем скромном поношенном платьице смотрелась гадким утенком. Стараясь стать как можно незаметнее, девушка тихонько выскользнула из душных покоев и поднялась на второй этаж.
В глубине темного коридора едва угадывались очертания какой-то статуи. Маша приблизилась, всматриваясь. И вдруг сердце замерло, а потом забилось часто-часто. Боже, да это же ОН — тот самый принц, о котором она грезила темными ночами, начитавшись французских романов. В этот вечер Маша так и не вернулась на бал.
Она провела несколько упоительных часов рядом со своим новым другом, свято веря, что когда-нибудь непременно отыщет его… Бедняжка даже не подозревала, что мраморный принц — не кто иной, как давно почивший император Николай I.
Он скончался задолго до ее рождения. Но пройдут годы, и повзрослевшая Мария выкупит бесценный бюст. И навсегда поселит его в своей спальне.
Её первый супруг, Рафаил Николаев, оказался записным картежником и гулякой. Хотя матушка сочла его вполне подходящей партией для бесприданницы-дочери. Даже расщедрилась на приличное приданое — несколько тысяч рублей золотом.
Николаев же, напиваясь с дружками, хвастался, будто благоверная самая настоящая ведьма. И по ночам тайно занимается чернокнижием. Божился, как однажды, заслышав в опочивальне жены шаги и мужской смех, ворвался без стука. И застал Марию перед трюмо в окружении горящих свечей и мраморного бюста императора.
После рождения дочери Мария надеялась, что муж остепенится, возьмется за ум. Но увы. Он по-прежнему вваливался домой за полночь вдрызг пьяный. И осыпал супругу площадной бранью, причитая на чем свет стоит, что связался с ведьмой. С каждым днем Марии становилось все тошнее. Безысходность и отчаяние накрывали ее с головой.
В один из вечеров она твердо решила — хватит, больше так нельзя! Лучше умереть, чем продолжать эту жалкую жизнь. Дождавшись, когда все уснут, Мария на ощупь спустилась по темной лестнице. Она точно помнила — в шкафчике внизу хранилось снотворное. Его, конечно, будет маловато для верной погибели.
Но на первое время хватит. А там можно будет раздобыть еще… В этих мыслях она не заметила последнюю ступеньку. Оступившись, Мария с диким криком полетела вниз. Очнулась в собственной постели.
Доктор сообщил, что сломаны ребра, сильнейшее сотрясение. Скорого выздоровления ждать не приходится. Мария лежала на кровати много дней. И размышляла, размышляла… А когда наконец встала на ноги, почувствовала, что родилась заново.
Как-то раз, несколько месяцев назад, хозяйка модного музыкального салона, прослушав пение Марии, восторженно всплеснула руками. И воскликнула, что с ТАКИМ голосом нужно непременно выступать на большой сцене.
Тогда Мария лишь снисходительно улыбнулась «чудачке». Но сейчас ее словно обожгло! А ведь та дама была права… Недолго думая, Мария продала все мало-мальски ценные вещи. А на вырученные деньги забрала дочь и укатила в Париж учиться вокалу.
Строгая мадам Матильда Маркези, «королева бельканто», быстро выделила Марию среди других учениц. И вскоре предложила ей головокружительно выгодный контракт на гастроли в Испании. С одной лишь крохотной оговоркой — петербургская диве следовало быть чуточку «полюбезнее» с сеньором-антрепренером.
Робкая и покладистая Мария внезапно показала характер. Она напрочь отказалась от такой «чести», чем несказанно обидела покровительницу. Увы, без мощной поддержки Маркези никто не спешил предлагать работу безвестной русской певичке.
Пришлось выступать за гроши в дешевых кабаках и душных кафешантанах. Платить за съемную каморку на Монмартре стало нечем. И Мария, так и не покорив Европу, вернулась на родину. Даже не подозревая, какой успех ее ждет в России.
Слухи о волшебном голосе Марии со сверхъестественной скоростью разлетелись по великосветским гостиным Петербурга. Все наперебой зазывали «сладкоголосую птичку» к себе на приемы и вечера. На одном из музыкальных собраний к ней подошел коренастый господин с простецкой физиономией, изрытой оспинами.
Отвесив витиеватый комплимент вокальному таланту Марии и между делом блеснув недюжинным знанием оперного искусства, он скромно предложил спеть дуэтом. Дескать, и сам немного играет на виолончели — конечно, если дама не против…
То был не кто иной, как сиятельный князь Вячеслав Николаевич Тенишев, известный на всю Россию меценат и богач.
Не прошло и трех месяцев, как Тенишев попросил руки Марии. Влюбленные понимали, что путь к венцу будет непрост. Оба пока были несвободны. Мария, оформив развод с Николаевым и отдав тому небольшие отступные, по глупости согласилась на новый союз с неким отставным полковником.
Супруга же князя уже много лет безвыездно жила за границей. С «ненужным» полковником объясниться труда не составило. Истинный джентльмен, он с достоинством принял отказ и без лишних слов отпустил даму сердца. А вот княгиня Тенишева, пронюхав о грядущей свадьбе, закатила грандиозный скандал.
Примчалась из Европы и настропалила против неверного благоверного даже его собственную родню. В родословную книгу князей Тенишевых Мария так никогда и не будет вписана. А сестра Вячеслава Николаевича станет изо всех сил добиваться, чтобы брак с безродной выскочкой признали недействительным.
Но все это будет позже. А пока, весной 1892 года, в тесном кругу близких друзей, 26-летняя Мария обвенчалась с 48-летним князем. Жених выписал для возлюбленной роскошный свадебный наряд из самого Парижа, щедро расшитый сверкающими бриллиантами. И драгоценный гарнитур из редчайшего грушевидного жемчуга — серьги и колье.
Не забыл и о букете, огромном, составленном из дивных орхидей. Невеста приняла пышные дары с царственным видом. Но к алтарю вышла в скромном домотканом платьице. Тенишеву понравилось. Он оценил этот красивый жест любимой.
Однако княжеская благосклонность продлилась недолго. Безыскусность и непритязательность молодой жены, поначалу так пленившие, вскоре стали порядком раздражать. По случаю свадьбы он презентовал ей роскошный дворец на Английской набережной.
И приказал украсить фронтон вензелем из затейливо переплетенных инициалов «М» и «Т». Дескать, пусть все видят и знают, КАК он боготворит свою Марию. А та взяла, да и забила апартаменты всяким хламом и рухлядью. Древними прялками, треснувшими горшками, истлевшим тряпьем, по недоразумению именуемым «рушниками».
Тенишев только зубами скрипел. Ладно бы жена спускала деньги в антикварных лавках на Невском, так нет же! Тащит в дом барахло, которым только помойку украшать. Вон, намедни приволокла в его кабинет трехногий секретер, развалюху.
И этим «сокровищем» теперь любуется. Мало того, что дом превратила в склад утильсырья — стыдно гостей позвать! Так еще и удумала художественную студию открывать, с уроками рисования и лепки для всяких голодранцев.
Князь только диву давался, откуда в тихой и кроткой жене столько блажи. Лучше бы о здоровье своем побеспокоилась, наследника мужу родила.
А ведь поначалу-то все иначе было. Прямо медовый месяц, да и только. Помнится, в имении мужа в Брянской губернии Марии однажды втемяшилось школу для крестьянских детишек открыть. Тенишев тогда лишь плечами пожал, барыне, вишь ты, развлечение от скуки понадобилось. И отсыпал деньжат, не скупясь.
Не думал, что всерьез все затеяно. А оно вот как вышло, жена словно нарочно с первого дня замужества выдумывает себе занятия. Лишь бы с мужем пореже видеться…
…Париж, 1915 год. Тенишев угасал на глазах. За последние месяцы он ужасно исхудал, превратившись в собственную тень. Мария сидела у постели умирающего, комкая в руках батистовый платочек. Ей так хотелось сказать напоследок что-нибудь теплое, ласковое. Но слова застревали в горле.
И лишь слезы беззвучно катились по щекам. Князь, уловив ее смятение, отвел взгляд. Той же ночью его не стало. За одиннадцать лет супружества Вячеслав Николаевич так ни разу и не услышал от обожаемой жены ни единого слова любви.
После ухода мужа княгиня Тенишева прожила без малого четверть века. В 1928 году она тихо скончалась на чужбине, всеми забытая. Рядом не было никого из близких. Некому стало закрыть ей глаза и прочесть молитву об упокоении души.
И лишь мраморный бюст Николая I, неизменно стоявший на прикроватном столике, безмолвно и преданно разделял ее одиночество. Ведь Мария, несмотря ни на что, так и осталась верна единственной любви всей своей жизни — далекому и недосягаемому русскому императору.
