После первой брачной ночи король писал сестре: Слава Богу всё закончилось. Жену он так и не полюбил. Говорили, что он неравнодушен к сестре или что его и вовсе не интересует женский пол.
Брак с принцессой Елизаветой Кристиной Брауншвейг-Вольфенбюттель-Бевернской продавливался венским посланником графом Секендорфом и приходился как нельзя кстати прусскому двору.
Невеста была двоюродной сестрой Марии Терезии: для Фридриха Вильгельма I это выглядело как родство с Габсбургами. Церемония обошлась без романтики. Сам жених в первую брачную ночь написал сестре Вильгельмине: «Все кончено. Слава богу, что кончено. Я целиком ваш». Это был приговор браку. Он не желал ни её, ни вообще женской привязанности. Сама Вильгельмина замечала странную привязанность брата к его пажам.
«Хотя я заметила, что он был в более дружеских отношениях с этим пажом, чем это было подобает в его положении, я не знала, насколько тесной была их дружба»
Вернувшись в Берлин, Фридрих представил молодую жену тому человеку, кого любил по-настоящему — сестре Вильгельмине, и при всех велел Елизавете «ничего не предпринимать без совета золовки».
В её сторону он прошипел: «К черту гуся…» — обидное прозвище, полное презрения. Так и встретились: официальная королева и неофициальная «королева сердца», между которыми стоял сам Фридрих. Сестра и жена.
Вильгельмина встретила невестку без восторга. Ей показалось, что Елизавета слишком высокая, грузновата, «голова миловидна, локоны хороши», но «чёрные щербатые зубы, ни манер, ни приличий». С самого начала Вильгельмина прочертила дистанцию. Она считала, что подругами им не стать.
Став королем в 1740 году, Фридрих II разъехался с женой окончательно. Елизавета сохранила титул и дом — чаще обитала в Шёнхаузене и в берлинском городском дворце, но почти не видела мужа.
«Она красива и не может жаловаться, что я её совсем не люблю, одним словом — я, в самом деле, не знаю, почему у нас нет детей» — Фридрих.
Их отношения остыли до учтивых записок и редких официальных встреч. Детей у них не было. Знала ли она о пристрастиях Фридриха? Скорее всего да. Но сделать что-либо с этим Елизавете было не под силу. Хотя, говорят, их супружеский долг регулярно исполнялся для зачатия наследников. Но, увы.
При этом сама Елизавета, стараясь не унывать в одиночестве, выстроила собственную жизнь: благотворительность и образ «тихой королевы», которая всем помогает и не жалуется. Хотя подданные это уважали, но в семье напротив — презирали.
В октябре 1740 года умер Карл VI, и на трон взошла Мария Терезия — двоюродная сестра Елизаветы. Через считанные дни Фридрих вторгся в Силезию. Жена — из брауншвейгской ветви, близкой к Габсбургам, а муж — воюет с Габсбургами. Ситуация критическая. Вильгельмина, которая всегда была на стороне брата, еще сильнее охладела к родственнице «врага».
Война двух женщин продолжалась. Вильгельмина в столице редко видела брата и ревниво оберегала его внимание. Елизавета в столице находилась постоянно и была обязана вести придворную повседневную жизнь: приёмы, покровительство и церковные праздники. Противостояние шло за право называться настоящей «первой дамой» прусского мира.
В 1733–1734 годах, сразу после свадьбы, эта трещина стала ещё более явной. Фридрих перестал скрывать, что «жена — формальность», а его «сестра — всё».
С годами позиции зафиксировались. Вольтер, Рейнсберг, музыка — территория Вильгельмины. Шёнхаузен, благотворительные трапезы, безупречный протокол — территория Елизаветы.
Король, не желая и не умея быть мужем, иногда демонстративно поручал Елизавете «спросить совета у Вильгельмины» — унижая одну и возвышая другую, по сути, закреплял иерархию. Вильгельмина же только радовалась. Кстати, Елизавета, хотя формально и считалась первой женщиной королевства, неофициально уступала место не только сестре мужа, но и его матери — Софии Доротеи.
Может, в этой статье показалось, что Вильгельмина — коварная особа, однако я писала про неё отдельную историю, и этой женщине тоже можно только посочувствовать: бесконечные побои от отца и пренебрежение собственной семьи и семьи мужа. По сути она стала «свободной» лишь когда её брат взошел на трон. Фридрих сам виноват, что не смог уладить домашние распри женщин.
После 1740 года Елизавета, оставшись в Берлине, не растерялась и стала для народа опорой в тревожные годы: принимала беженцев, организовывала сборы, жертвовала из личных денег, мужественно переносила все тягости войны.
Вильгельмина по-прежнему иронизировала, оглядываясь на собственные «парижские» стандарты двора, и предпочитала не замечать достоинств королевы, чья добродетель была ей просто скучна. Даже война не примирила двух женщин.
Фридрих меж тем не изменился: он оставался вежливым и отчужденным. Он не позвал Елизавету в Сан-Суси, не делился с ней ни музыкой, ни государственными тайнами, но и не позволил никому принижать её достоинство публично. Но в стране тихую и кроткую королеву любили. И Фридрих это прекрасно понимал. Он дарил ей дорогие подарки и украшения, но сердцу не прикажешь.
«Помните, что это самый дорогой и нужный человек для государства, для бедных и для меня» — Фридрих о своей жене.
Когда Вильгельмина умерла в 1758 году король назвал ее «половиной моей души» и воздвиг в Сан-Суси мемориал. Когда умерла Елизавета в 1797 году в возрасте 81 года, то Пруссия проводила её с большим почётом как вдовствующую королеву.
