Отношения великой княгини Екатерины Алексеевны и великого князя Петра Фёдоровича не задались ещё с детства, когда Екатерине было 10 лет. Женитьба на троюродной сестре совсем не прельщала Петра Фёдоровича. Более того, первые годы совместной жизни великий князь не интересовался супругой, предпочитая свои потешные войска.
Но хрупкое девичье сердце жаждало любви. Конечно, тёплых чувств от великого князя дождаться было нельзя — одни лишь насмешки и сравнения с другими женщинами.
Отсутствие близких отношений между супругами способствовали появлению в жизни Екатерины фаворитов. Первым стал красавец князь Сергей Салтыков, которого некоторые считают отцом Павла I.
«Во время одного из этих концертов Сергей Салтыков дал мне понять, какая была причина его частых посещений. Я не сразу ему ответила; когда он снова стал говорить со мной о том же, я спросила его: на что же он надеется? Тогда он стал рисовать мне столь же пленительную, сколь полную любви картину счастья, на какое он рассчитывал;» из мемуаров Екатерины II
В 1757 году Екатерина Алексеевна произвела на свет прелестную девочку, вероятно, от Станислава Понятовского. Несмотря на то, что ходили некие слухи будто Пётр и Екатерина не скрывали друг от друга своих фаворитов и даже вместе ужинали, великий князь сердился на новую беременность супруги.
Так, Пётр Фёдорович в присутствии Льва Нарышкина произнёс: «Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность; я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок и должен ли я его принять на свой счет». Нарышкин же не медля пришёл к Екатерине Алексеевне передать слова великого князя.
Екатерина, испугавшись такой речи от мужа, ответила: «Вы все ветреники; потребуйте от него клятвы, что он не спал со своею женою, и скажите, что если он даст эту клятву, то вы сообщите об этом Александру Шувалову, как великому инквизитору Империи».
Лев Нарышкин действительно передал эти слова Петру Фёдоровичу, на что тот отмахнулся и просил не говорить ему больше об этом. Испуганная Екатерина Алексеевна решила пока поменьше сердить супруга своими высказываниями и больше ему потакать. По реакции великой княгини, описанной в её же мемуарах, возникает ощущение, что она прекрасно знала от кого на самом деле родится ребёнок.
Екатерина разрешилась от бремени 9 декабря 1757 года. Великая княгиня просила императрицу Елизавету Петровну дать ей её имя, но Её Величество назвала девочку Анной, в честь её сестры и матери Петра Фёдоровича. Неизвестно считал ли великий князь малютку своей дочерью, но её рождению был очень рад, с удовольствием принимая поздравления и подарки.
После крестин Анны начались празднества. Всё омрачало только то, что на крещение не приехали иностранные послы, будто была рождена не царская дочь. Официальной причиной отсутствия послов назвали недомогание императрицы.
Екатерина Алексеевна получила 60 тысяч в честь рождения девочки, но на всех праздниках не присутствовала, проводя дни в одиночестве. Она чувствовала себя брошенной и покинутой; ни один человек не пришел справиться о её здоровье. Спустя почти 2 года Анна Петровна скончалась от «краткой болезни».
Уже в 1762 году Екатерина снова находилась в положении. К этому времени Пётр стал императором и жил со своей фавориткой Елизаветой Воронцовой. В этот раз не получилось бы сказать, что ребёнок от Петра, ведь супруги уже давно не оставались наедине.
Преданный камердинер великой княгини решил отвлечь императора поджогом своего дома. Это помогло Екатерине Алексеевне выиграть время и произвести на свет Алексея Бобринского, ставшего впоследствии графом.
Уже после 1762 года Екатерина II полновластно взяла бразды правления российской империи в свои руки и могла не бояться осуждений и пересудов, касаемо её личной жизни.
