Девочку-подростка, четырнадцати лет, обвенчали с мужчиной в два раза её старше. А тридцатилетнюю вдову повели к алтарю с 16-летним парнишкой. Во владениях художника Венецианова с браками было строго: венчали только «своих».
Такой подход был совсем не редким. Крестьян в своих поместьях владельцы разводили, точно скот.
Замечательный художник Алексей Гаврилович Венецианов был, тем не менее, очень строгим помещиком. Ежедневно он объезжал свои владения, чтобы проверить, как крестьяне справляются с работой.
За проступки – даже малейшие – следовало немедленное наказание. Увильнуть от этого было невозможно, поскольку барин следил, чтобы всё исполнялось моментально. Неудивительно, что от Венецианова бежали.
В 1816 году из поместья убежала семейная пара – муж и жена, Назар и Прасковья Лукьяновы. Они считались дворней, работали в доме художника, то есть, их условия труда явно были полегче, чему у крестьян в поле…
Однако Лукьяновы всё побросали и скрылись. Даже троих детей оставили: девочку Настю, восьми лет, Тимофея, которому исполнилось шесть, и двухлетнюю Капитолину. «Безлюбые» — так говорили про таких брошенных детей.
Все трое остались прислугой в барском доме, а подросшую Капитолину – Капитошку, как её называли – позже определили в горничные дочери Венецианова, к Фелицате.
Убежала от художника и пятнадцатилетняя дворовая Дарья Денисова. Отыскать беглую не удалось – вероятно, подалась в большой город. А крестьянка Анна Федорова решилась на побег от отчаянья: барин, по собственной воле, выдал её замуж за управляющего. Не любила Анна этого человека, Дмитрия Кондратьева.
Был он вдовым, растил двух взрослых детей, да еще и жил в одном доме с родителями и младшими братьями. Его крестьянский дом напоминал растревоженный улей – три поколения семьи, пятачка свободного нет. Да еще и брак подневольный…
Очень многие хозяева совершенно искренне считали, что их крепостные просто не способны на любовь. Дескать, такое чувство – удел только возвышенных натур. Образованных, воспитанных в другой среде. Любить умеют нежные дворянки… А если крепостная крестьянка не может влюбиться, так что же ее щадить?
Потому и превращали деревенских девушек в наложниц, и селили их во флигелях для собственной радости или чтобы «угостить друзей», заехавших на огонек. Историй таких в то время было море!
«Грубые они, без малейшего проблеска», — говорили помещики о своих крепостных. Когда в 1792 году Николай Карамзин написал повесть «Бедная Лиза» о любви простой девушки, то русское общество было поражено: «Неужели и крестьянки любить умеют?».
Впрочем, это же повесть, художественное произведение. Написать всякий может! Пообсуждали и забыли.
Венецианов был человеком своего времени, где владеть людьми и распоряжаться ими по собственному усмотрению было совершенно обычным явлением. И как рачительный хозяин он меньше всего хотел потерять свою собственность. Выйдет девушка замуж за парня из другого имения – что же теперь, отдавать её новому хозяину?
Ни за что. Кроме того, в деревнях Венецианова было строго-настрого запрещено кумовство. Крестьяне и дворня не имели права становиться крестными у детей, которые рождались у крепостных.
Дело в том, что семьи «кумовьев», по церковным обычаям, не могут породниться через брак! Всё это делалось с определённой целью: чтобы женились крепостные только среди своих. В крёстные приглашали или самого барина, или соседей-помещиков.
Тридцать четыре брака были заключены во владениях Венецианова с полного ведома хозяина. Старались, чтобы вдовец как можно скорее вновь женился, а девушка не оставалась долго незамужней. Поэтому и вели к алтарю совсем юную крестьянку со взрослым мужчиной.
Или случалось, что для женщины тридцати пяти лет не находилось иного жениха, кроме вчерашнего подростка. На это тоже внимания не обращали: какая разница, что хотят сами люди? Ясно ведь, что они не могут испытывать высоких чувств! Безлюбые.
Не способные на подлинную симпатию. А вот потомство они дать могут и должны – пусть у барина крепостных становится больше!
На картине «Крестьянка с косой и граблями», кисти Венецианова, изображена совершенно реальная девушка – Пелагея Николаева. Сколько грусти в её глазах! И у неё тоже обычная для того времени история – в двадцать два года выдали Пелагею по решению барина за восемнадцатилетнего паренька. Ни у кого согласия на брак не спрашивали.
Хозяин – в своём праве. Когда Венецианов, для поправки дел, решил написать картину с натурой «без покровов», то позировать приказал 16-летней крепостной Алёне Никитиной… Она же потом появилась на других его полотнах. Но самое известное, «Купальщицы», быстро попало в Петербург и нашло покупателя.
Когда в Вышневолоцком уезде об этом узнали, поднялся шум даже среди крепостных: ведь это самый настоящий стыд! Девушку фактически прилюдно опозорили. Повесил бы барин картину у себя дома, где никто кроме него и семьи не видит – это одно дело. А тут…
Бедная Алёна не знала, куда девать глаза. В восемнадцать лет барин выдал её за дворового Егора Тихонова, и муж не раз попрекал супругу её «художественным прошлым» …
Кстати, поместье принадлежало не самому Венецианову, а его супруге. Дворянка Марфа Афанасьевна имела право приобретать угодья, а ее муж – нет. Венецианов был потомком греческого купца.
Так что купчую 10 сентября 1815 года подписывала именно Марфа Венецианова, и уплачено было 15 тысяч рублей. Собственностью стали 5 деревень, шесть пустошей, почти 670 гектар земли и 73 человека.
Деревни были очень бедными, и, к чести Венецианова, он все же пытался помочь своим крестьянам. Была построена школа для мальчиков и открыт фельдшерский пункт.
Скончался художник 4 декабря 1847 года, выпав из кибитки и ударившись о верстовой столб. Официально, после расследования, сочли это происшествие несчастным случаем. Впрочем, в Тверской губернии говорили и о другой версии – что лошади понесли не просто так. И это крепостные сделали всё, чтобы их строгого барина не стало.
