«А девка-то, кажись, барышня», — гнилозубо усмехнулся коренастый ссыльнопоселенец в картузе. «Да, хорошааа», — протянул его товарищ, тощий, высокий, с желтым, изъеденным оспой, лицом. — Ишь, какая статная. А котомку носит, как каторжанка».
Прасковья, устав после долгого пути, присела на бревно неподалеку от придорожного трактира, прикрыв глаза и подставляя редкому сибирскому солнцу лицо. Она, и правда, не была похожа на местных женщин. Бледная чистая кожа, ясные голубые глаза, светлые волосы, выбивающиеся из-под платка.
«Барышня изволит отдыхать, хорошенькое дело!».
Прасковья вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стояли два ссыльнопоселенца — по виду сущие каторжники. Девушка посмотрела в сторону трактира, надеясь увидеть на пороге хозяина заведения. Пусто. Только она и эти двое.
«Ишь, нарядная какая, — сказал рябой каторжник, и повторил все с той же тягучей интонацией, — Хорошааа!».
Прасковья Луполова родилась в 1784 году в Елисаветграде. Отец девочки, дворянин Григорий Луполов, был поручиком русской императорской армии, а также полковым казначеем. Григорий храбро проявил себя во время Русско-турецкой войны, принимал участие во взятии Измаила и находился на хорошем счету у начальства.
Усадьба Луполовых была небольшой, но ухоженной и уютной. Детство Прасковьи протекало на лоне красивой малороссийской природы и было вполне счастливым.
В 1798 году, когда Прасковье исполнилось четырнадцать лет, и родители уже подумывали о том, не сыскать ли похорошевшей барышне жениха, случилась беда.
В усадьбу Григория Луполова нагрянули исправник с заседателями, арестовали хозяина и увезли в Елисаветград. Помещика обвинили в покупке краденных лошадей, а также в укрывательстве конокрадов.
Суд признал Луполова виновным и приговорил к разжалованию, лишению дворянского звания и всего имущества и вечной ссылке в Тобольскую губернию, город Ишим.
Так Прасковья из барышни превратилась в обыкновенную мужицкую девку, которую любой мог обидеть. Так получилось, что виноват в этом был ее дорогой батюшка, который всегда был для девочки защитой и опорой.
До Тобольской губернии семья добиралась с другими ссыльными на подводах. Поселили Луполовых в деревне Жиляковке неподалеку от Ишима.
Как ссыльнопоселенец Луполов получал ежедневное содержание в размере 10 копеек. Кроме того, отец семейства устроился в Ишиме на должность переписчика с ежемесячным окладом в 3 рубля 50 коп. Этих денег не хватало даже на еду, поэтому матери Прасковьи, дворянке, бывшей супруге полкового казначея, пришлось завести огородик, скромное хозяйство из нескольких кур и гусей.
Чтобы семья могла выжить, трудиться приходилось и Прасковье. Девочка нанималась на полевые работы к зажиточным ссыльнопоселенцам. Здесь юная дворянка впервые по-настоящему столкнулась с простым народом: кто-то проявлял к ней доброту, но были и грубияны, насмешники.
Вместо денег Прасковье давали грубый ржаной хлеб — самое излюбленное кушанье бывшей барышни в сибирской ссылке.
Через пять лет тяжкой жизни, Прасковья, не в силах смотреть на страдания родителей, решилась на невероятное — 19-летняя девушка замыслила пешком пойти из Ишима в Петербург и, бросившись в ноги государю Александру I, просить царя проявить высочайшую милость к отцу.
Родители, понимая, что дочка отправляется на верную смерть, пытались отговорить Прасковью, но та была непреклонна.
8 сентября 1803 года, заручившись благословением плачущих батюшки и матушки, Прасковья вышла на Ишимский тракт с одним рублем и образком Божьей матери, зашитым в подкладку шушуна. Ей предстоял тяжелейший путь, который и сильный мужчина бы не осилил.
Почти год Прасковья шла через всю Сибирь в Петербург. Пешком, с котомкой на плечах. Чтобы выжить, бывшей барышне приходилось просить подаяние. Добрые люди давали юной красавице то хлеба, то монетку, но находились и лихие люди.
Так, на одном из трактов Прасковье только чудом удалось избежать ужасного: два пьяных мужика у придорожного кабака ухватили ее, но проезжавший мимо в тарантасе дядя распугал охальников криком, и довез девушку до ближайшего городка. Оттуда Прасковья снова пошла пешком.
Лежали на ее пути и природные преграды — леса, реки, горные кручи. Много раз Прасковья находилась на волосок от гибели, но веры в Господа и в милосердие людей девушка не теряла ни на секунду.
В Камышлове Прасковье повезло — ей удалось сесть на подводы до Екатеринбурга. В столице Урала снова везение (которое девушка называла Божьей милостью): Прасковью приметила помещица Т.Д. Метлина, принявшая юную странницу в свой дом и обучавшая ее грамоте вплоть до весны.
Весной, когда вскрылись реки, Метлина снабдила свою воспитанницу письмом к княгине Татьяне Васильевне Юсуповой и посадила Прасковью на барк до Вятки. Из Вятки девушка пешком добралась до Казани. В Нижнем Новгороде Прасковью пригласили пожить у них и отдохнуть монахини Крестовоздвиженского монастыря.
В монастыре странница пробыла месяц, затем на подводах отправилась в Москву. В Белокаменной задержалась на две недели.
5 августа 1804 года Прасковья, наконец, добралась до своей цели — блестящей столицы империи Санкт-Петербурга.
Девушка сразу же пошла к княгине Т.В. Юсуповой. Татьяна Васильевна, прочтя письмо от своей знакомой, живо заинтересовалась судьбой странницы.
Княгиня и сама была из родом из бедной провинции и в детстве испытала немало страданий. Став в юности фрейлиной Екатерины II, Юсупова стремилась помогать обездоленным. История девушки, проделавшей столь невероятный путь, чтобы спасти своего отца, тронула Татьяну Васильевну до глубины души, и она поселила Прасковью у себя.
Мало-помалу юная странница пришла в себя после тяжелой дороги, отмылась, отъелась, похорошела. Юсупова шутила:
«Да ты опять барышня!».
Татьяна Васильевна рассказывала потрясшую ее историю Прасковьи во всех светских салонах, и вскоре о мужественной девушке говорил весь Петербург.
В доме Юсуповых состоялась и знаменательная встреча, ради которой Прасковья прошла тысячи километров. Правда, она была представлена не императору Александру I, а двум венценосным женщинам: супруге государя императрице Елизавете Алексеевне, а также его матери — вдовствующей императрице Марии Федоровне.
И такая «замена», которую Прасковья снова сочла милостью Божией, оказалась более чем действенной. Скорее всего, если бы барышня сама бросилась в ноги государю, она ничего не добилась бы. Но вот участие в ее судьбе двух близких Его Величеству женщин…
Вскоре по повелению императора дело Григория Луполова было рассмотрено в Сенате главой комиссии по пересмотру прежних уголовных дел Осипом Петровичем Козодавлевым. Осип Петрович счел, что вынесенное помещику наказание было чрезмерным и отправил царю проект указа о помиловании. Государь подписал бумагу.
Погибавшие в Сибири, неприспособленные к суровой ссыльнопоселенческой жизни родители Прасковьи возвратились в Европейскую Россию.
В 1806 году Прасковья совершила паломничество в Киев, после чего на протяжении трех лет жила с родителями в деревне.
В 1809 году барышня изъявила желание посвятить себя Богу, который так часто помогал ей в пути. Отец и мать противиться не стали.
Прасковья отправилась в Нижегородский Крестовоздвиженский монастырь, в котором однажды ее приютили, и поселилась там. Увы, 4 декабря 1809 года у странницы случилось обострение давней болезни — чахотки, и она скончалась в возрасте 25 лет.
Но история Прасковьи на этом не закончилась: мужественная девушка стала частью русской и европейской культуры.
Еще при жизни странницы ее подвиг широко обсуждался в прессе, причем, не только в отечественной, но и в зарубежной. История бедной девочки, проделавшей тяжелейший, полный опасностей путь ради своих родителей, потрясла и многих знаменитых писателей.
В 1806 году француженка Мари-Софи Коттен опубликовала книгу «Елизавета Л., или Ссыльные в Сибири». Под именем «Елизавета Л.» была выведена Прасковья, и в повести рассказывалась ее история.
В 1825 году вышла повесть «Юная сибирячка» французского писателя Ксавье де Местра. В России книжка была издана под названием «Параша Лупалова» и стала настолько популярной, что прозвище «Параша-Сибирячка» стало нарицательным.
В 1840 году на сцене Александрийского театра была представлена пьеса Н.А. Полевого «Параша-Сибирячка», а немного позднее вышла опера Д.Ю. Струйского с одноименным названием.
А в 2004 году в городе Ишиме в память о самоотверженной барышне был установлен памятник скульптора В. М. Клыкова.
Так сложилась судьба девушки, совершившей ради своих родителей беспримерный подвиг дочерней любви.
