От высокого красавца млели и дворянки, и купчихи. Каждую неделю к Пржевальскому на крыльцо приходил свахи и предлагали самых лучших барышень! Но он, хохоча, отказывался от этой чести. В двадцать лет жениться ему казалось рано, а в тридцать он вошел во вкус холостяцкой жизни. «Бабу брать не могу», — объяснял он друзьям. Но те не верили: еще не встретил, значит, единственную любимую.
Коле было шесть лет, когда 27 октября 1849 года скончался его отец, отставной поручик Михаил Пржевальский. Мать забрала ребенка в родовое поместье, в Смоленскую губернию, где Коле и предстояло вырасти.
Там же, в Смоленске, Коля учился в гимназии. А когда ему исполнилось шестнадцать лет, то пошел по стопам отца – поступил на военную службу. Пржевальские, поляки по происхождению, уже три поколения служили России.
Высокого молодого офицера молодые девы сразу приметили. Был он статен, горяч и обходителен. Но – вот беда! – совершенно не обращал внимания на красавиц. Николаю Пржевальскому было интересно просиживать в архивах, да изучать географические карты.
Учась в Академии Генерального штаба, он написал статью о Приморском крае, над которой корпел несколько месяцев и ученый совет аплодировал его любопытным изысканиям.
Балы? Светские беседы? Это не для него.
Прикомандированный к Варшавскому пехотному юнкерскому училищу, он оставался в списках Полоцкого полка. В училище преподавал историю и географию, да как добросовестно! Каждый его урок был похож на увлекательный рассказ, а не на скучную лекцию. А по вечерам, когда офицеры собирались, чтобы приятно провести время, уединялся с книгой.
«Он называл женщин фантазерками и судашницами, — вспоминал его друг, И.Л. Фатеев, — он мало ценил их суждения, относился к ним с недоверием и бежал от их общества, часто назойливого».
Назойливость злила его. Когда первая сваха постучалась к нему на крыльцо, рассказывая о достоинствах Марии Сергеевны Берендеевой, ответил мягким отказом. Но когда к нему за следующую неделю стучались еще дважды, разозлился и вспылил.
— Я не хочу жениться! – говорил он. – Мне еще двадцать пять лет!
В Военно-Сибирском округе, куда его направили после, женского внимания меньше не стало. Говаривали, что дочь иркутского градоначальника чуть с ума не сошла от любви к красавцу Пржевальскому. Что отец был готов на брак и приданое собрал немалое, но и тогда Николаю удалось остаться холостым.
— Да не мое это, — угрюмо рассуждал он.
Вместо налаженного семейного быта, он предпочитал экспедицию по реке Уссури. Описывал местный край, составлял карты, которые шли прямиком в Петербург, в Академию наук. Бродил по берегам озера Ханка и изучал, где идет путь перелетных птиц…
А в Николаевске-на-Амуре приключилась с ним еще одна амурная история. Семейство Бабкиных, славившееся большим гостеприимством, всегда с восторгом ждало в гости штабс-капитана (таким стал его чин).
Очень рассчитывали Бабкины, воспитывающие хорошенькую родственницу-сироту, что увезёт ее Пржевальский из этой глуши прямиком в Петербург. Но Николай, усмехаясь в усы, сделал не предложение, а… подарок.
Девушка получила от него учебник географии с надписью: «Долби, пока не выдолбишь». На этом гость отбыл.
В столице он бывал наездами, а его слава ученого и картографа росла. Прибавлялись чины, рос заработок, да и сам Пржевальский становился все более… видным. Друзья посмеивались: растет вперед! Пора бы обзавестись домом и хозяйкой, которая будет следить за его режимом и рационом. Да и возраст уже, к сорока…
«Бабу брать не могу», — отрицательно качал головой Пржевальский. Родные настаивали, знакомые сватали своих дочерей, сестер, племянниц, но Николай отвечал всем одинаково:
«Моя профессия не позволяет мне жениться. Я уйду в экспедицию, а жена будет плакать… А когда кончу последнюю экспедицию – буду жить в деревне, охотиться, ловить рыбу и разрабатывать мои коллекции. Со мною будут жить мои старые солдаты».
Злые языки болтали, что он просто боялся женщин. Что в юности однажды больно обжегся, а потому не хотел больше смотреть в сторону кокетливых красавиц. Но никто не мог вспомнить или отыскать имя той, что оставила след в душе Пржевальского. Может быть, такой и не было вовсе?
Известно, что только о двух женщинах Пржевальский говорил с нежностью и любовью – о матери и о старой нянюшке Макарьевне:
«Я любил Макарьевну как мать родную… и она любила меня искренне… В наш век всеобщей продажности такую преданность и бескорыстную любовь не вдруг встретишь, и это надо ценить».
Но когда Николай Михайлович купил имение, разговоры о возможной женитьбе зазвучали с еще большей силой. И опять он отмахивался, и опять отправлял свах восвояси. А когда получил звание генерала, то его начали буквально атаковать со всех сторон. «Будет генеральша-то?»- вопрошали знакомые.
Он жил в свое удовольствие, обустраивал имение и не старался копить деньги. Легко говорил о том, что детей не нажил, и не собирается. Все, приписанные ему «дети», включая Иосифа Сталина (есть такая версия) – на деле оказываются никак не связанные со знаменитым путешественником.
В Грузии Пржевальский не был! Правнучатый племянник Пржевальского поставил точку в этом вопросе, когда вместе с одним из потомков Иосифа Сталина сделал тест ДНК. Не нашлось ничего общего.
…Он умер так же, как жил все время – в дороге. В конце августа 1888 года выехал из Петербурга к русско-китайской границе. Планировал осмотреть долину реки Чу. Охотился, наслаждался видами природы. Но, зачерпнув от жажды речной воды, заразился тифом. 20 октября того же года великого ученого не стало.
Пржевальский всегда вел дневники, у него были и альбомы. В одном из них он держал фотографию молодой женщины и рядом были начертаны стихи:
Взгляни на мой портрет –
ведь нравлюсь я тебе?!
Ах, не ходи в Тибет,
в тиши живи себе
с подругой молодой.
Богатство и любовь
я принесу с собой!
Кто была эта женщина? История, увы, для нас ее имени не сохранила.
