Странные огоньки скользили по темной воде, черной громадой казался остров, окутанный мглой. Этой ночью художник не спал: неизведанность манила, обещая райское блаженство. Здесь он сможет писать свободно!
Здесь его не потревожит ни назойливость жены, не ценившей его таланта, ни этот шум, что вечно издают его дети. На диком острове, еще не испорченном цивилизацией, он не будет беспокоиться о деньгах. Только чистое искусство! То, о чем он мечтал!
В 1873 году в Париже состоялась одна малопримечательная свадьба: биржевой брокер по имени Поль взял в жены Метте-Софи. Ему было 25 лет, ей — 23. Он был французом, она — датчанкой. Он успел повидать мир — провел детство в Перу, а юность — помощником лоцмана на корабле, побывав и на севере, и на юге.
Ей же, дочери судьи, повезло стать воспитательницей детей датского министра, а после — компаньонкой дочери богатого фабриканта, с которой она и путешествовала по Европе. В общем, молодые, вступая в брак по любви, собирались остепениться и прожить долгую и счастливую жизнь.
Казалось, их план становился реальностью. В августе 1874 года у них родился первый ребенок — сын. Метте-Софи растила малыша, ее супруг — делал карьеру. Надо сказать, что дела Поля Гогена шли в гору: он уволился из компании, в которой работал, и устроился в банк: новая служба обещала и стабильность, и хороший доход.
С годами семья разрасталась: в 1877 году на свет появилась дочь Алина, потом еще один мальчик — Кловис, затем — Жан-Рене. Четверо детей не мешали Гогену вести весьма насыщенную жизнь, посвящая время не только работе, но и хобби.
Дело в том, что банковский служащий Поль Гоген увлекался живописью, рисуя в свободные часы, а финансовое положение позволяло ему быть и коллекционером — он покупал картины начинающих художников.
Классическое искусство Гогена увлекало мало, куда ближе ему был легкий и свежий взгляд импрессионистов. С середины 1870-х годов художник стал выносить свое творчество на суд зрителя, представляя свои полотна собратьям по кисти, а потом и участвуя в выставках. Пренебрежительные отзывы его смущали мало: Гоген всерьез задался целью сделать свое увлечение профессией.
Отчасти его подтолкнул к этому кризис, случившийся в 1882 году: когда французский фондовый рынок рухнул, Гоген потерял большую часть своих сбережений. Тогда он решил отвернуться от мира финансов и полностью сосредоточиться на своей художественной карьере. Однако ожидаемый успех к нему не пришел: спроса на картины не было.
Вряд ли Метте-Софи была рада тому, что ее муж решил искать себя в искусстве. Их семья нуждалась в деньгах, тем более, что на подходе был пятый ребенок. А положение было если не катастрофическим, то весьма печальным. Сын Поль, названный в честь отца, появился в декабре 1883 года, а уже в январе Гоген перевез жену и детей из Парижа в маленький Руан, где жизнь была дешевле.
Супруги все чаще ссорились: бедность страшила Метте-Софи. Одеть, обуть и накормить четырех сыновей и дочь, дать им приличное образование, позаботиться о приданом для девочки и «стартовом капитале» для мальчиков — все это было совершенно необходимо, а она и так выгадывала каждый су!
К лету 1884 года ее терпение кончилось: мадам Гоген, взяв детей, отправилась в родную Данию. В Копенгагене она нашла работу — устроилась учительницей французского языка и, не желая, видимо, разрушать семью, предложила мужу воссоединиться вновь.
Поздней осенью Поль Гоген отправился в чужую страну: там он не был нужен как художник, и, не зная датского, не мог рассчитывать на хорошую должность. Все, что он смог найти — место представителя в филиале французской компании по продаже брезента.
От сделки он получал только комиссионные — мизерный доход. К тому же, Гоген считал свою работу унизительной, а еще она мешала заниматься искусством…
Очевидно, отношения супругов вновь накалились, и Метте-Софи со всей решимостью отчаявшейся женщины сообщила мужу, что дети для нее — на первом месте. Именно этим и объясняют возвращение Гогена в Париж в середине 1885 года и те едкие письма, что летели оставленной супруге:
«Вы не должны удивляться, если однажды, когда мое положение улучшится, я найду женщину, которая будет кем-то большим, чем мать»*.
Бретань, Мартиника, Панама, Арль — художник странствует, живя за счет друзей и продажи картин, которые берут редко, платя не так много, как хотелось бы Гогену. И, конечно, те средства, что он получает, не доходят до семьи: его детям достаются лишь утешительные письма:
«Вы спросили меня, много ли я продал картин. К сожалению, нет! иначе я с большим удовольствием послал бы вам — чтобы положить под ёлку — несколько приятных вещиц. Мои бедные дети, вы не должны плохо думать о своем отце, если в доме недостаточно денег.»*
В начале 1891 года, когда выставка-продажа, организованная друзьями, принесла Гогену десять тысяч франков, он твердо знал, куда их потратить. Уже в апреле он отплыл на Таити, оставив в Дании жену и детей, а в Париже — беременную от него натурщицу.
В Папеэте, столице Таити, уже облагороженной европейцами, Гогену не понравилось. Он жаждал «естественной идиллии», а потому поселился в 45 километрах от города в бамбуковой хижине, ведя полную островных удовольствий жизнь.
«Через четверть часа […] она вернулась в сопровождении молодой девушки, которая держала в руках маленький узелок. […] Это было стройное, большое, крепкое дитя удивительно гармоничного телосложения. Но в прекрасном лице ее я не заметил того типа, который я встречал всюду на острове. […]
Я поклонился ей, она улыбнулась и села около меня.
— Ты не боишься меня, — спросил я.
— Aïta (нет).
— Хочешь ты переселиться навсегда в мою хижину?
— Eha (да).
Это было все. У меня сильно билось сердце, тогда как она спокойно сидела передо мной на полу, приготовляя кушанья на большом банановом листе. Я ел с аппетитом, но был рассеян и глубоко взволнован. Это дитя, которому было едва тринадцать лет, (что соответствует 18-20 годам в Европе), приводило меня в восторг и возбуждало во мне робость и почти страх.
Что могло происходить в этой душе? И я, такой старик в сравнении с нею, я минуту колебался подписать столь поспешно заключенный договор».* — писал Гоген о своих местных «приключениях» позже. Одним из таких «приключений» стало «приобретение» местной девушки по имени Теха’амана, поступившей в его распоряжение за некоторую плату.
На Таити Гоген пробыл 2 года — пока не кончились средства. Затем он вернулся во Францию в надежде на славу, но успех к нему так и не пришел. В 1895 году он вновь отправился на острова, где его не угнетали заботы.
Искусство, юные девы (в последующие годы у него появится еще два ребенка от разных наложниц), переписка с парижскими коллегами, и ряд скандалов — вот что будет сопровождать его до конца дней. Поля Гогена не стало в 1903 году в 54 года, по одной из версий, причиной его ухода стала «дурная болезнь».
