Нападавших было четверо. Девушку перекинули через седло, но она даже не вскрикнула. Оэлун так боялась за своего любимого, что покорилась воле захватчика. Да и к чему кричать среди степи? Ее все равно не услышат. А даже если такое случится, ей велят замолчать. Она теперь – добыча. Она – чужая собственность.
— Шестнадцать вёсен прошло! – веско произнес отец. – Пора искать мужа для Оэлун.
Она была легкая и подвижная, как облачко. Так и переводилось ее имя – Оэлун. Широкие скулы, острый точеный подбородок и яркие ласковые глаза… Любимица отца, его гордость! Кто бы мог подумать, что из крошечной девчушки, которая родилась раньше срока, вырастет такая красавица! В свои черные, как смоль, волосы, Оэлун вплетала бусины и перышки птиц. А потом долго смотрелась в ровную гладь озера.
Родилась она не позднее 1140 года, но точную дату в монгольском «Сокровенном сказании» не указали. Было у нее три брата, а когда девушке исполнилось шестнадцать лет, ей показали возможного жениха.
Его звали Чиледу и отец Оэлун был рад породниться с этим молодым мужчиной. Пусть не вождь, но зато брат вождя меркитов! Будет у Оэлун большой красивый шатер, и уложит она свое дитя в мягкую колыбель, выстланную мехами… Никогда не будет гнуть спину, не узнает, что такое голод…
— Облако никогда не превратится в тучу. – рассмеялся Чиледу.
Оэлун вспыхнула. Иногда братья так поддразнивали ее: дескать, вот гневается Оэлун, а значит, вместо светлого облачка появилась грозовая тучка. Но белые зубы Чиледу были похожи на жемчужины, и в его смехе не было ничего злого… Они увиделись еще раз, а потом Чиледу приехал договариваться с отцом девушки уже о самой свадьбе.
Как нетерпеливо она его ждала! Оэлун и сама не думала, что жених так придется ей по сердцу… Ей сказали, что надо подождать еще совсем немного, а потом наступит важный час: покинет девушка родной шатер и переедет к мужу. И станет там госпожой… Если, конечно, не появится у Чиледу еще одна жена.
— Не хочу быть второй, — шептала Оэлун, — только первой.
В монгольских племенах заводили и больше жен, но лишь одной подчинялись все. Младшие жены – особенно, если первая была стара – часто оказывались и красивее, и любимы иначе… Но в присутствии главной опускали глаза, даже заговаривать не могли без ее разрешения.
…Однажды, в степи, когда они скакали бок о бок с Чиледу, встретился им грозный Есугей. Многие слышали про его вздорный нрав, боялись его. В тот день Оэлун показалось: Есугей окинул ее таким горячим взглядом, что ее словно обожгло. Целый день у нее не шел из головы этот взор – воплощенный пламень! И чего он так смотрел на нее? Она ведь чужая невеста!…
День, который был так важен для Оэлун, настал – пора было прощаться с родными и ехать в племя меркитов. Там состоится свадьба, там ее нарекут женой Чиледу. Отец девушки получил за нее щедрое вознаграждение, но провожал ее с тяжелым сердцем. Словно что-то чувствовал, когда в последний раз обнимал ее.
Далеко позади остался родной шатер Оэлун, когда появился Есугей. Да не один, а с тремя родственниками! Его усмешка не сулила ничего хорошего, а потом он и вовсе приблизился к Оэлун и положил руку на гриву ее коня:
— Моя. – тихо произнес он.
Молящий взгляд Оэлун был направлен на Чиледу. Если бы он принял бой, то непременно бы погиб. Один против четверых! Понял это и сам жених, а потому ударил коня по бокам и взметнулась пыль. Брат вождя мчался вперед, под хохот победивших.
Когда ее перекинули через седло, Оэлун даже не сопротивлялась. Не кричала. Она только мысленно просила богов, чтобы они защитили Чиледу.
«Он придет за мной, — повторяла она про себя, — он соберет силы и заставит Есугея пожалеть об этом!»
Но ее привезли к ханскому шатру, и ничего не произошло. И потом, когда, угостившись от души, Есугей вошел к ней. И наутро, когда Оэлун лежала на смятых покрывалах и молча роняла слезы. Чиледу оставил ее. Теперь она – чужая собственность. Надо начинать жизнь с самого начала.
Украденную невесту Есугей сделал своей женой. Причем главной женой! Сбылась мечта Оэлун, да не с тем. Родились у нее четыре сына и дочь. Причем Темуджин – вот удивительно! – появился на свет с крепко сжатым кулачком. А когда расцепил пальчики, в них оказался сгусток крови.
— Будет весь мир так держать, — проговорила повитуха. – Великого воина ты родила!
Оэлун не роптала, она была хану Есугею хорошей женой. Мирно жила и со второй девушкой, которую он однажды привел. Гордилась сыновьями, молила, чтобы из них выросли достойные воины… Но в 1171 году Есугей умер. И его ближайшие соратники не придумали ничего лучшего, как попросту ограбить вдову.
Увели скот, забрали золото.
— Мальчик не может быть ханом, — говорили они. – Он мал и слаб. А нам не нужны слабые владыки.
Сцепив руки, Оэлун поклялась: ее сын будет ханом! А она все сделает для этого…
Мудрой женой родилась Оэлун.
Малых детей своих вот как растила:
Буденную шапочку покрепче приладит,
Поясом платье повыше подберет,
По Онон-реке вниз и вверх пробежит,
По зернышку с черемухи да яблонь-дичков сберет
И день и ночь своих деток пестует.
Она голодала. Она мерзла в студеные ночи, но укутывала детей и согревала их своим дыханием. Она пела им песни и повторяла раз за разом: «Вы должны выстоять, вы — дети хана!»
Оэлун все выдержала и была вознаграждена: она увидела, как ее сын вырос, окреп и стал подлинным владыкой! Да каким! От имени Чингисхана вздрагивали и стар, и млад. А вот с матерью своей Чингисхан был нежен и предупредителен.
Выделил ей три тысячи человек для службы и охраны, выдал замуж за достойного человека, который окружал ее любовью и почетом. Оэлун встречала старость в полном достатке, в теплом уютном шатре, где каждый был готов исполнить ее волю по малейшему движению губ…
Но уходила Оэлун с тревожным сердцем. Замыслил сын великие дела, да вот к добру ли? Да и братья его не очень-то ладили с ним. Ах, Чингисхан! Ее гордость и ее же боль!
Мать Чингисхана умерла в 1221 году. А сорок лет спустя ее правнук присвоил ей титул «вдовствующей императрицы». Конечно, для Оэлун это уже не играло никакой роли. Но ее потомки считали это очень важным…
