Сладкие вина лились рекой на пиру в гареме Топкапы. Султан Селим II, развалившись на шелковых подушках, лениво покручивал усы. Мутным взглядом он окинул юных наложниц, танцующих перед ним. Та, что в алых шальварах, ничего… Падишах хлопнул в ладоши и поманил красотку пальцем.
Селим II взошел на османский престол в 1566 году после своего великого отца Сулеймана Великолепного. Но если Сулейман покрыл себя ратной славой, завоевав пол-Европы и Азии, то его отпрыск прослыл самым ничтожным из султанов.
Селим станет первым в череде «султанов-затворников», которые не водили войска в бой, а прохлаждались в дворцовых покоях. Не внушал уважения подданным и внешний облик падишаха — белобрысый, рыхлый, с одутловатым лицом. Недаром его прозвали «Селим Пьяница» или попросту Селим Сары (Блондин).
История возлиятельных «подвигов» султана печально известна. Пристрастие к хмельному зелью появилось у шехзаде Селима еще в юности. Его собутыльником и поставщиком отменных вин стал хитрый еврей Иосиф Наси, сумевший втереться в доверие к будущему падишаху.
Отец Селима, мудрый Сулейман, горько сетовал на никчемного сына, который «слишком привержен вину и наслаждениям». Но строгие увещевания не помогли — вкусив однажды дурманящий нектар, Селим уже не мог остановиться.
Став султаном, Селим II погрузился в омут кутежей и оргий. Гарем Топкапы с его 150 одалисками, по свидетельству венецианца Гардзони, стал главным местом обитания падишаха. Каждую ночь он являлся туда «для своего удовольствия», а нагие танцовщицы развлекали его, пока лился хмельной напиток.
Над гаремом безраздельно властвовала мать наследника Мурада, славянка Нурбану. Но упоенный страстью султан забывал об этом, млея в объятиях юных наложниц.
Не расставался Селим с бутылкой и вне стен дворца. В 1570 году он двинул армию на Кипр — христианский оплот в Средиземноморье. Официальным поводом была борьба с венецианскими пиратами, но истинная причина крылась в другом.
Падишаха манили прославленные кипрские вина вроде Commandaria — «напитка королей и короля напитков». Добыть любой ценой «источник любви», дарующий неземное наслаждение — вот что занимало мысли Селима!
50-тысячное турецкое войско взяло Кипр после кровопролитных сражений. Погибли тысячи солдат, остров был разорен, но какое дело до этого было султану, с «вечно налитыми глазами»?
Завладев вожделенными виноградниками, он щедро вознаградил Иосифа Наси, даровав ему монополию на торговлю вином по всей империи. А вот обещание сделать еврея-авантюриста королем Кипра падишах не сдержал. Видимо, ещё не все мозги тогда пропил, так как понял, что это уже чересчур.
Очередной приступ безудержного пьянства настиг Селима после ухода из жизни его ближайшего друга. Безутешный султан заливал горе вином, по несколько дней не просыхая. Чтобы почтить память усопшего, он закатил грандиозные проводы с человеческими жертвоприношениями. А затем снова запил с утроенной силой…
Здоровье Селима, и без того подточенное излишествами, стало стремительно ухудшаться. Попытки завязать с выпивкой лишь усугубляли мучения. Падишаха одолевали жестокие головные боли и головокружения. Лицо его раздулось и покрылось красными пятнами — верный признак сорокоградусной интоксикации. Но до последних дней жизни Селим II не изменял своей пагубной страсти.
Развязка этой жалкой истории наступила 15 декабря 1574 года. Пьяный в стельку султан решил поразвлечься с очередной одалиской в бане. Гоняясь за полураздетой девицей, 50-летний Селим поскользнулся на мраморных ступенях и рухнул в бассейн.
Захлебнувшись водой, «повелитель правоверных» испустил дух. Говорят, когда он барахтался в воде и пытался выбраться, последними словами несчастного пропойцы были: «Дайте же мне еще глоток вина!».
Кончина Селима II стала печальным символом морального разложения, охватившего верхушку Османской империи. Как писал историк Эвлия Челеби, покойный падишах «был слишком привержен наслаждениям и вину». Вместо славных побед он оставил после себя лишь память о попойках и оргиях. А ведь сколько надежд возлагал на него поначалу великий отец — Сулейман Великолепный!
Но, видно, неспроста Аллах отнял разум у султана, погрязшего в грехе. Селим и сам понимал это, когда писал в минуты просветления: «Мои слезы обрати в вино своим отсутствием, о любимая…». Горькие слезы пропащей души, в которой божественный свет потушило адское зелье! Так Селим II вошел в историю не преумножителем славы османов, а ничтожным винопийцей, погубившим свою жизнь и державу.
Впрочем, как говорят иногда историки — «баран из стада». Много ли великих мира сего, которые прельстившись дарами Диониса, утратили человеческий облик? Селим «Пьяница» лишь один из галереи венценосных выпивох, чьи запойные подвиги служат уроком потомкам.
