Александр едва не потерял дар речи, услышав о тайном желании жены. Брак втроем с еще одним мужчиной! Как она могла ему предложить такое!
— Немедленно покиньте мой кабинет! — на повышенных тонах сказал Александр, указывая жене на дверь.
Наталья не стала ему ничего говорить, и молча ушла. Она знала, что муж ее точно согласится. Ему просто нужно время, чтобы все обдумать…
Под надзором тетки
Наталья Захарьина появилась на свет в Москве в 1817 году, и была незаконнорожденной дочерью обер-прокурора Александра Яковлева. Его фамилию она не могла получить, поэтому и стала Захарьиной.
Несмотря на то, что Наталья была незаконной, отец ее не бросал — она жила с ним, получала образование. Но когда девочке было 7 лет, жизнь ее изменилась.
Отец умер, и ее на воспитание взяла тетка. Но в ее доме Наталья чувствовала себя чужой. Тетка оказалась очень строгой: Наталье никуда не разрешалось выходить, за ней был надзор, и девочка чувствовала себя словно в тюрьме…
Так Наталья и росла с теткой до 17 лет, пока не встретила своего двоюродного брата и не влюбилась в него.
Двоюродный брат
Весной 1835 года тетка взяла Наталью в одну поездку — попрощаться со своим племянником Александром Герценом, которого отправляли в ссылку в Пермь. Его наказали за пасквильные песни про императорскую семью, которые он якобы пел.
Наталья и Александр Герцен были двоюродными братом и сестрой, и знали друг друга с детства, но виделись редко и почти не общались, а тут увидели друг друга уже взрослыми, и между ними вспыхнули чувства.
Но Герцену нужно было отправляться в ссылку, и он пообещал, что будет писать Наталье.
Переписка длилась примерно 2 года. У Натальи и Александра было много общего — оба незаконнорожденные (их отцы были родными братьями), свобода обоих была ограничена: у Герцена ссылкой, у Натальи строгой теткой, которая кстати была недовольна этой перепиской. Часто она «перехватывала» письма и читала их.
Ни тетка, ни другие родственники этой любовной переписки не одобряли — из-за близкого родства Натальи и Александра. Поэтому начали спешно искать жениха для Натальи, чтобы поскорее положить конец этому общению.
Герцен, узнав о том, что любимую собираются выдать замуж, решил ее «украсть». Его друзья помогли Наталье сбежать от тетки, доставили ее к Александру. В мае 1837 года влюбленные обвенчались во Владимире, где в тот момент находился еще ссыльный Александр Герцен. На тот момент Наталье было 20 лет, а Герцену 25.
«Третий» в браке
Семейная жизнь поначалу складывалась удачно. Супруги жили сначала во Владимире, а когда с Герцена был снят надзор, переехали в Москву. Но все чаще в отношениях появлялся разлад: Герцен мог гулять где-то с друзьями и вернуться только под утро, изменял жене с горничной….
К тому моменту у Герценов было трое детей, и еще трое умерли в младенчестве. Смерть младшей дочери стала тяжелым ударом для Натальи, здоровье ее пошатнулось, и семья уехала во Францию, чтобы Наталья могла восстановиться.
В Париже Александр Герцен сблизился со своим приятелем Георгом Гервегом — немецким поэтом и публицистом. Они часто общались, ходили друг к другу в гости.
Впрочем, сблизился с ним не только Герцен. Наталья без ума влюбилась в Георга….. Он был женат, и у него были дети. Но Наталья так потеряла голову от Георга, что не могла ничего с собой сделать, и изменила мужу….
Какое-то время связь эта была тайной. Но потом Александр Герцен начал догадываться, что жена ему неверна, и с Георгом ее связывают отнюдь не дружеские отношения.
У супругов состоялся тяжелый разговор, во время которого Наталья призналась, что мечтает о «браке втроем», в котором только духовные отношения, потому что с Александром Герценом у нее «неудовлетворенность, что-то оставшееся незанятым и заброшенным».
Александр едва не потерял дар речи, услышав об этом. «Брак втроем», где будет еще один мужчина! Как она могла ему предложить такое!
Но спустя время, когда эмоции улеглись, семья Герценов и семья Гервегов переехали в Ниццу и стали жить все вместе в одном доме. Две семьи образовали что-то вроде «утопической коммуны», которая не предполагала близких отношений вне пары.
Но к тому моменту Наталья была уже беременна. Кто был отцом ребенка — муж или поэт Гервег — Наталья не знала и сама.
Когда Наталья родила дочь, которую назвали Ольга, совместное проживание двух семей стало сложным:
- Наталья металась между мужем и Георгом
- Александр Герцен сомневался в своем отцовстве
- Георг, не любивший свою жену, считал Наталью более достойной партией, которая обеспечит ему лучшее будущее, и думал о разводе
- Эмма — жена Георга — узнав про связь мужа с Натальей, от обиды стала пытаться обольстить Александра Герцена, но он ее отшил.
В общем, какой-то любовный четырехугольник получился.
При этом обе семьи содержал Александр Герцен, у Гервегов денег не было. Он несколько раз давал им взаймы, оплачивал их долги и в какой-то момент Эмма снова стала предлагать себя Герцену в надежде вытянуть из него еще денег. А когда он вновь ее отшил, стала уже помогать мужу снова обольстить Наталью, чтобы получить деньги через нее.
В общем, очень странные были отношения…
Александр Герцен попросил семью Гервегов уехать, потому что понял, что от них одни проблемы, да и Наталья больше не хотела никакого «брака втроем». Гервеги уехали, но стали шантажировать Александра Герцена: то грозились рассказать всем о «браке втроем», то обещали наложить на себя руки или на своих детей. Гервег даже вызывал Александра Герцена на дуэль, но тот отказался.
- К счастью, Гервеги все же отстали.
Спустя год отношения Александра Герцена и Натальи наладились, они ждали еще одного ребенка, и новая беременность сблизила супругов. Но случилась беда: во время кораблекрушения погиб их 8-летний глухонемой сын, его гувернантка и мама Александра Герцена.
От пережитого горя беременность Натальи стала протекать с осложнениями, и вскоре у нее начались преждевременные роды. Ни появившийся на свет мальчик, ни сама Наталья не выжили. Ей было всего 34 года….
Спустя некоторое время Александр Герцен завел роман с замужней Натальей Огаревой-Тучковой, она родила от него нескольких детей.
Но несмотря на отношения с Огаревой-Тучковой, Герцен всегда помнил свою жену Наталью, которая все равно оставалась для него идеальной женщиной. Вот что он писал о ней сыну:
«Вот я доживаю пятый десяток, но, веришь ли ты, что такой великой женщины я не видал. У нее ум и сердце, изящество форм и душевное благородство были неразрывны. А эта беспредельная любовь к вам… Да, это был высший идеал женщины!»
