Её раздражала необходимость делить с ним альков, и она якобы даже ела яблоко, чтобы отвлечься от неприятных моментов во время этого события.
Ранние годы
Нэнси родилась в 1879 году в Вирджинии в семье, пережившей финансовые трудности после Гражданской войны. Отец, Чисвелл Лэнгхорн, был вспыльчив, а мать была воплощением мягкости.
Когда Нэнси было 11 лет, семья улучшила положение и переехала в Миратор, где Нэнси, вдохновлённая Жанной д’Арк и Марией Стюарт, выросла уверенной и энергичной девушкой.
В детстве Нэнси жила в тени своей красивой сестры Ирен, которую называли «Королевой пчёл» в семье. Ирен привлекала множество поклонников и вышла замуж за художника Чарльза Дана Гибсона, став символом красоты и воплощением образа «Девушки Гибсона» — идеала женственности своего времени.
Для Нэнси, более строгой и закрытой, ухаживания были скорее обязанностью, чем удовольствием. Её смущала сама идея флирта, и она предпочитала дружить или соперничать с мужчинами, вместо того чтобы завоёвывать их сердца. Любые романтические жесты вызывали у неё отвращение. Она считала себя слишком непредсказуемой для светских дебютов и ненавидела школу для девочек, куда её отправили родители.
Первый неудачный брак
Вернувшись в Нью-Йорк после ненавистной школы, Нэнси привлекла внимание Роберта Гулда Шоу, богатого молодого человека из Бостона. Он был влюблён в неё с первого взгляда и предложил ей руку и сердце. Нэнси, польщённая вниманием, сначала приняла его ухаживания, но сомневалась в своих чувствах. Однако под давлением обеих семей она согласилась на свадьбу.
Свадьба состоялась в октябре 1897 года, но для Нэнси этот день был печален. Она молилась ночью перед свадьбой, надеясь, что церковь сгорит. После церемонии молодожёны отправились в свадебное путешествие, которое стало для Нэнси ужасным испытанием. Первые физические контакты с мужем шокировали её, и после нескольких мучительных ночей она умоляла вернуться домой.
Брак оказался обречённым. Шоу возобновил роман с другой женщиной и начал снова пить. Нэнси несколько раз пыталась уйти от него, но уже через три месяца после свадьбы она обнаружила, что беременна. Её воспоминания о зачатии были странными: однажды она проснулась и увидела Боба с губкой, пропитанной хлороформом.
Что он хотел сделать или сделал — неизвестно, о своих догадках Нэнси умолчала. Однако она решила, что не может позволить себе родить ещё одного ребёнка от Шоу, и ушла от него его. В 1898 году у неё родился сын, Бобби.
В 1901 году Нэнси подписала акт о раздельном проживании, отказываясь от брака, но это не позволило ей вновь выйти замуж. Тем не менее, в 1903 году она добилась развода на основании измены. Однако смерть её матери в том же году погрузила Нэнси в глубокую депрессию.
Её отец, обеспокоенный состоянием дочери, настоял на том, чтобы она отправилась в Англию. В конце 1904 года Нэнси вместе с сестрой Филлис и их детьми отправилась в Англию в поисках новой жизни.
Второй брак
Нэнси всегда чувствовала себя в Англии, как дома. Она и сестра Филлис сняли дом в Лестершире, чтобы участвовать в охотничьем сезоне, и правила охоты на лис пришлись ей по душе. Прямолинейная и с острым языком, Нэнси быстро завоевала уважение среди охотников, становясь желанным, хотя и немного пугающим гостем на ужинах, благодаря своему остроумию.
Во время своего первого сезона в Англии Нэнси влюбилась в Джона Баринга, лорда Ревелстока, председателя банка Baring Brothers, который был старше её на 16 лет.
Он не спешил делать предложение. Нэнси, привыкшая к южным традициям, где мужчины быстро делают предложения, восприняла его нерешительность как отказ. Оскорблённая и униженная, она обвинила его в снобизме и эгоизме.
Нэнси решила вернуться в Вирджинию, но перед её отъездом другой поклонник, Сидни Герберт, лорд Элфинстоун, прыгнул на поезд, чтобы сделать ей предложение. Тем не менее, когда Нэнси вернулась в Англию в конце 1905 года, она встретила Уолдорфа Астора на корабле.
Он знал о её репутации и специально выбрал этот рейс, чтобы познакомиться с ней. Хотя Нэнси сначала отказала ему из-за морской болезни, Уолдорф очаровал её отца и дал ясно понять, что хочет жениться.
Теперь Нэнси оказалась перед выбором между двумя мужчинами: Элфинстоуном и Астором. Она долго не могла принять решение, но в конечном итоге выбрала Уолдорфа, который был на пути к тому, чтобы стать одним из самых богатых людей мира.
«Дело решено, — писала Нэнси своей сестре, — и я помолвлена с Уолдорфом, и лучше всего то, что я очень счастлива».
Они поженились 3 мая 1906 года на тайной церемонии в Лондоне. Нэнси и Уолдорф были ровесниками — обоим было по 27 лет.
«Асторовские бриллианты восхитительны», — писала Нэнси своему отцу. Одним из подарков на свадьбу был 55-каратный грушевидный бриллиант Санси, который ранее принадлежал королям Якову II и Людовику XIV.
Свое свадебное путешествие Нэнси и Уолдорф провели в Кортина, в швейцарском Тироле, а затем отправились в Америку, чтобы навестить семью Лэнгхорнов. После этого они начали свою новую жизнь в Англии.
Дворец Кливден был подарен Уильямом Астором его сыну Уолдорфу и Нэнси в честь их свадьбы. Кливден, с его огромным штатом из более чем 20 человек, удивил Нэнси сложностью в управлении. Постоянные проблемы с дворецкими и бытовыми трудностями, такими как ручное поднятие угля из-за отсутствия центрального отопления, стали для неё головной болью.
Страх близости
Несмотря на её любовь к Уолдорфу, Нэнси продолжала испытывать трудности с физической близостью. Её раздражала необходимость делить с ним альков, и она якобы даже ела яблоко, чтобы отвлечься от неприятных моментов во время «события».
В 1907 году Нэнси родила сына, Уильяма, но призналась сестре Филлис, что он ей не так мил, как первенец Бобби. Вскоре после этого её жизнь в Кливдене наполнилась светскими обязанностями: в 1908 году она принимала короля Эдуарда VII с миссис Кеппел, организовав масштабные мероприятия, такие как вечеринки в честь скачек в Аскоте, что особенно нравилось Уолдорфу из-за его любви к лошадям.
Политическая карьера
К 1909 году Кливден стал местом серьёзных политических встреч. Нэнси, все больше интересовавшаяся политикой, активно участвовала в кампании Уолдорфа, помогая ему выиграть выборы в декабре. Политические взгляды Нэнси были более правыми, чем у мужа; она считала, что богатые должны сами решать вопросы благотворительности.
В 1910-х годах Нэнси сблизилась с «Круглым столом» — группой молодых дипломатов, включая Филипа Керра. Их платоническая дружба была сильной, хотя иногда Уолдорф находил присутствие Филипа в доме утомительным, но признавая, что тот был единственным, кто мог вовлечь его в разговор.
Военное время во дворце
Неожиданно романтичный Кливден изменился в 1915 году. Отныне под свежевыглаженными хлопковыми простынями недавно установленных больничных коек в Кливдене лежали солдаты, привезённые с полей сражений Монса и Ипра.
Некоторые из них лишились конечнстей, другие были парализованы осколками, многие ослепли от ядовитого газа. Эти солдаты стали первыми из 24 000 раненых, которые прибыли в дом прямиком с грязных и кровавых полей сражений Европы.
Медсёстры и помощники бегали по территории, разгружая раненых и медицинские припасы с громыхающих грузовиков. Элегантность и блеск дома были временно заменены на суровую реальность войны.
Когда началась война, Уолдорф хотел пойти в армию, но его не приняли по медицинским показателям. Он предложил использовать Кливден как госпиталь, и первые раненые прибыли уже в апреле.
Их перевозили в тяжёлых условиях, но в Кливдене их ждали современные удобства: рентген, лаборатория, аптека и операционные. Раненых кормили качественными продуктами, а вместимость госпиталя увеличилась с 110 до 660 человек.
Нэнси Астор, хрупкая женщина с проницательными голубыми глазами, энергично управляла госпиталем, подбадривая раненых и помогая им бороться за жизнь. Её остроумие и жизнерадостность поддерживали больных, а иногда она ночами читала у постелей умирающих.
Порой она переходила на резкий тон. Однажды она накричала на умирающего моряка, говоря: «Неудивительно, что ты не хочешь жить, если ты из Йоркшира!» Моряк приподнялся на локте и заявил, что Йоркшир — лучшее место на земле, и поклялся вернуться туда. Несколько месяцев спустя, во многом благодаря жесткому обращению Нэнси, он действительно выжил и вернулся домой.
Нэнси не стеснялась использовать взятки. Только в обратную сторону Одному канадскому солдату она пообещала свои часы Cartier, если он выживет. Солдат оправился и сохранил часы Нэнси на всю жизнь.
В мае 1915 года госпиталь посетил Уинстон Черчилль, а затем премьер-министр Канады и королевская чета. На Рождество прошёл костюмированный бал.
С началом войны всё изменилось: женщины Кливдена взяли на себя обязанности мужчин. Цветы в садах заменили картофель и капуста, горничные ухаживали за овцами и птицей. Нэнси поддерживала связь с ушедшими на фронт, письма доставлялись им за 2–3 дня.
Внезапный титул
В 1916 году Уолдорф узнал, что его отец стал бароном Хивером, но был обеспокоен тем, что унаследует титул и потеряет место в парламенте. Это вызвало семейный конфликт. Отец изменил завещание, решив передать состояние внукам.
Нэнси, хотя и не была довольна аристократическим возвышением, позже использовала его в свою пользу, активно представляя Уолдорфа на встречах и выступлениях. Её обаяние и чувство юмора завоевали популярность.
Когда в ноябре 1918 года завершилась Первая мировая война, Нэнси настояла на создании кладбища в Кливдене для погибших солдат госпиталя.
Она выбрала уединённое место, где была установлена бронзовая статуя женщины с протянутыми руками, напоминающая саму Нэнси, так как она позировала для скульптора Бертрама Маккеннала. Когда работы над мемориалом завершились, госпиталь снесли, что Нэнси восприняла с грустью, назвав это потерей дома.
Весной 1919 года Нэнси прибыла в Париж, чтобы наблюдать за дипломатической активностью и провести время с Керром на религиозных встречах.
Вскоре смерть Уильяма Астора изменила их жизнь: Уолдорф стал виконтом Астором и лишился места в Палате общин. Когда его брат отказался баллотироваться, кандидатуру предложили Нэнси. Идея женщины в парламенте встретила сопротивление, но она согласилась, надеясь, что это будет временно.
Первая женщина в Палате общин
Выдвижение Нэнси вызвало широкий резонанс. Маркиз Солсбери восхищался её энергией, но не был уверен в политических последствиях. Писатель Дж. М. Барри же прислал разгневанное письмо, утверждая, что политика — не для женщин.
Такие нападки лишь подстегнули Нэнси, и 3 ноября 1919 года она выступила с речью: «Если вы не можете найти мужчину-бойца, выбирайте женщину-бойца!» Она критиковала провалы мужчин в управлении и заявляла, что женщины морально и интеллектуально их превосходят.
Её стиль кампании был смелым и решительным: Нэнси прерывала недовольных, твёрдо заявляя: «Теперь просто замолчите!»
Нэнси активно участвовала в политике, проявляя ораторские способности, но скрывая недостаток знаний. Она побеждала благодаря харизме, чем привлекала рабочих и женщин Плимута, победив на выборах и став первой женщиной в Палате общин.
Её первые выступления были направлены против алкоголя и за права женщин, однако её подход и консервативные взгляды на развод вызвали критику. Её собственная семья страдала от её строгого контроля — особенно дочь Висси, пострадавшая из-за приверженности матери к христианству.
Несмотря на личные трудности, Нэнси продолжала участвовать в международных событиях. В 1931 году она посетила СССР с Джорджем Бернардом Шоу, где прямо обсудила репрессии со Сталиным и помогла вывезти семью профессора из страны.
Однако её репутацию подорвали слухи о пронацистских симпатиях из-за встреч в Кливдене, позже названных «Кливденским кругом», что она опровергала, помогая еврейским беженцам.
Во время войны Кливден использовался как госпиталь, а после неё столкнулся с трудностями. Уолдорф передал его в Национальный траст в 1942 году, чтобы избежать налогообложения и сохранить наследие для потомков.
Нэнси, недовольная передачей Кливдена Национальному трасту и его возможной открытостью для публики, добилась ограничений на посещения. К 1944 году она отошла от политики, чувствуя отчуждение от семьи и критически относясь к состоянию здоровья мужа, Уолдорфа. Он настоял на её уходе из парламента, и Нэнси объявила об этом в день своего 25-летия в парламенте.
После войны её репутацию подорвали слухи о симпатиях к нацистам, но гестаповская метка с её именем подтвердила, что эти слухи были ложью. Тем не менее, Нэнси не избегала скандалов, включая неприятный инцидент в школе для чернокожих в США и обвинения в расистских высказываниях, что вызвало конфликт с семьёй.
Её сын Джейк, потерявший к ней уважение, отказался приходить на её похороны, и даже его попытка баллотироваться на место матери в парламенте прошла без её участия.
В 1950-х Нэнси всё больше отдалялась от мужа, который страдал от астмы и был прикован к дому. Она посещала его всё реже. Их отношения охладели. Однако в последние месяцы жизни Уолдорфа их отношения начали восстанавливаться.
Он предлагал им слушать радио и читать вместе, чтобы проводить больше времени рядом. После его смерти в 1952 году она призналась, что сожалеет о потерянных годах и что они всегда работали счастливо вместе.
После смерти Уолдорфа Нэнси осталась в Кливдене, но позже покинула его, осознав, что её эпоха там закончилась. Она преобразила Кливден и стала влиятельной хозяйкой и политиком.
Её сын Билл, несмотря на её несогласие, в 1953 году построил бассейн на территории, что привело к скандальному делу Профьюмо. В 1963 году министр Профьюмо завёл роман с моделью Кристиной Килер в Кливдене, вскоре связанный с советской разведкой. Скандал разрушил карьеру Профьюмо и ударил по репутации семьи Асторов.
Хотя семья пыталась оградить Нэнси от слухов, её последние годы были омрачены болезнью и конфликтами с детьми. Нэнси умерла в 1964 году в возрасте 84 лет, пережив мужа на 12 лет. С её смертью и скандалом вокруг Кливдена закончилась эпоха, когда дом Асторов символизировал аристократическую роскошь и власть.
