Они прожигали жизнь роскошно, с размахом, возмутительно, напоказ, презирая правила приличия и попирая нормы морали. Своими дерзкими выходками эта парочка вызывала восторг и возмущение одновременно, заставляя бесконечно говорить о себе.
Они жили в эпоху джаза и в ритме джаза – автор знаменитого романа «Великий Гэтсби» Фрэнсис Скотт Фицджеральд и его обожаемая муза Зельда Сейр.
«Я всегда буду питать к ней жалость, смешанную с болью, неотступно преследующей меня, – болью за прекрасного ребёнка, которого я когда-то любил и с которым был счастлив, как уже никогда не буду счастлив вновь», – писал Фицджеральд много лет спустя, когда счастье рассыпалось, будто ворох цветных конфетти, и смешалось с уличной пылью.
Но за два десятилетия до того, как были написаны эти строки, всё начиналось красиво как в сказке.
- «Я вообще живу не раздумывая, поэтому мне всегда весело»
- «Он ждал пять лет, купил виллу, на сказочный блеск которой слетались тучи случайной мошкары, – и всё только ради того, чтобы иметь возможность как-нибудь «зайти на часок» в чужой дом»
- «Гэтсби верил в зелёный огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда – завтра мы побежим ещё быстрее, ещё дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро…»
- Продолжение следует…
«Я вообще живу не раздумывая, поэтому мне всегда весело»
Скажите, как могли встретиться скромный выходец из католической ирландской семьи, студент-недоучка Принстонского университета, сбежавший от выпускных экзаменов на войну, и младшая, любимая, до крайности избалованная дочь верховного судьи штата Алабама, воспитанная в роскоши и при полном попустительстве не менее избалованной и экзальтированной матери?
Только случайно.
Как утверждал Жан Кокто, «случай – это обличье, которое принимает Бог, чтобы остаться инкогнито».
Судьбоносная встреча генеральского адъютанта Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и одной из признанных местных красавиц Зельды Сейр состоялась незадолго до окончания Первой мировой войны в одном из загородных клубов Монтгомери, куда молодой человек пришел с сослуживцами скоротать вечер.
*
Типичная представительница «золотой молодёжи», Зельда немножко рисовала, увлекалась балетом, обожала вечеринки и всегда была окружена поклонниками. Кто скажет о Зельде лучше самой Зельды?
«Я люблю кататься на мотоциклах парней, жевать жвачку, курить в публичных местах, танцевать щека к щеке, пить кукурузный ликёр и джин. Я была первой, кто решился на стрижку боб, я ночью пробиралась на пляж, чтобы искупаться при свете луны с парнями, а потом за завтраком делала вид, что ничего не произошло».
Фицджеральд был сражён наповал. «Самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни! Я сразу же понял: она просто должна стать моей», – вспоминал он впоследствии.
Зельда, избалованная мужским вниманием, не спешила терять голову, однако отметила, что молодой человек выделялся из толпы её воздыхателей – самодовольных лощёных денди, впустую прожигавших жизнь – тонкой одухотворённостью. «Какая-то неземная сила, какой-то вдохновенный восторг влекли его ввысь», – писала она.
*
«Он ждал пять лет, купил виллу, на сказочный блеск которой слетались тучи случайной мошкары, – и всё только ради того, чтобы иметь возможность как-нибудь «зайти на часок» в чужой дом»
Спустя много лет на страницы романа «Спаси меня, вальс», отчасти являвшегося автобиографическим, Зельда перенесла те, первые впечатления от знакомства с Фрэнсисом:
«Мужская красота уже пробивалась сквозь мальчишеское очарование двадцатидвухлетнего юнца, это сказывалось на его жестах и движениях, на походке, напоминающей своей сдержанной неспешностью походку дикаря, который тащит на голове тяжелый груз камней.»
Нет, Зельда вовсе не была пустышкой. Она была хорошо воспитана, умна и обладала прекрасными манерами, как все уроженки американского Юга – правда, на этом сходство с ними заканчивалось.
Ни скромностью, ни сдержанностью юная Зельда Сейр не отличалась. Она росла дерзкой, независимой, отчаянной, крайне эгоцентричной.
Читала те же романы, что и мать, пропускала мимо ушей наставления спокойного рассудительного отца, рисовала модные шляпки на полях тетрадей и считала, что будущий избранник просто обязан обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла, и оплачивать все её прихоти.
Фицджеральд этому критерию никак не соответствовал. Юнец, в Принстоне баловавшийся написанием рассказов и пьес, которые, правда, неоднократно побеждали в университетских конкурсах – что он мог дать пресыщенной богатством и поклонением девушке, самой завидной невесте штата?
Предложение руки и сердца, сделанное пылким влюблённым, было решительно отвергнуто родителями Зельды. Понимая, что достижение литературного успеха – единственный шанс жениться на красавице, Фицджеральд отправляется в Нью-Йорк, где поступает в рекламное агентство.
Параллельно он пишет пьесы, стихи и рассказы, которые рассылает по издательствам, но везде получает отказ. Сломленный неудачами, начинает пить и возвращается в родительский дом.
Всё это время Зельда шлёт своему «милашке» письма, полные любви, сама же проводит время на балах и в плавательных бассейнах, эпатируя общество эксцентричными выходками и по обыкновению флиртуя напропалую со всеми, кто попадает в поле зрения.
Она связана с Фицджеральдом всего лишь обещанием и помолвочным кольцом, разве это веская причина, чтобы отказывать себе в привычных удовольствиях!
Увлекшись неким игроком в гольф и получив от него на память булавку с эмблемой колледжа, Зельда решила отослать подарок обратно с припиской, что не может его принять, но перепутала адреса и по ошибке указала на конверте адрес Скотта.
Что тут началось! Терзаемый ревностью, Фицджеральд примчался в Монтгомери, требуя объяснений и умоляя ветреную кокетку выйти за него замуж немедленно, сейчас же, но Зельда была непреклонна. Он сошёл с ума? На что они будут жить?
И почему, чёрт возьми, она должна оправдываться?! Зельда не терпела истерик, и кольцо было брошено в лицо незадачливому воздыхателю. Вернувшись, отвергнутый жених пишет в дневнике: «Я влюблён в ураган… Но я влюблён! Я люблю её, я люблю её, я её люблю!»
«Гэтсби верил в зелёный огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда – завтра мы побежим ещё быстрее, ещё дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро…»
Это прекрасное утро наступило 26 марта 1920 года, когда вышел первый роман Фицджеральда «По эту сторону рая» («This Side of Paradise»). Рукопись под названием «Романтический эгоист» ранее была возвращена издательством на доработку, он прилежно трудился над ней в Сент-Поле, и вот, наконец, настоящий триумф!
Через неделю, 3 апреля 1920 года, состоялось венчание Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и Зельды Сейр. Её назовут «блистательным прототипом героинь его романов», а их пару – королём и королевой Эпохи джаза.
«Пришло поколение, – писал Фицджеральд, – для которого все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана, а остались только страх перед будущим и поклонение успеху».
Смерть сдала свои позиции, а значит, нельзя терять ни мгновения, ведь завтра может не наступить никогда! К чёрту мораль, здравый смысл, дурацкие условности, скучные заповеди и правила приличия! Да здравствует дурманящий виски, зажигательный чарльстон, блеск драгоценностей и шелест крупных купюр!
Продолжение следует…
В статье использованы цитаты из романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и кадры из фильма «Великий Гэтсби» по одноимённому роману (2013 год, режиссёр Баз Лурман; в ролях Тоби Магуайр, Леонардо Ди Каприо, Кэри Маллиган)
*
*
*
*
*
*
*
