— Вы же учитель, как вы посмели! — миссис Хаббард нервно комкала в руках платок. — Я не отдам вам её! Мэйбл такая ранимая! Найдите себе другую.
Мистер Хаббард пока не высказался. И это давало Александру Грэхему Беллу, закрутившему роман с собственной ученицей, призрачную надежду на то, что всё ещё может окончиться благополучно.
В доме известного бостонского адвоката и финансиста Гардинера Хаббарда всё крутилось вокруг малышки Мейбл. Ей было всего 5 лет, когда родители отвезли её погостить к бабушке и дедушке, где она подхватила скарлатину. Домой Мэйбл вернулась ослабевшей и — к ужасу Хаббардов — совершенно глухой.
Когда Гардинер увидел свою дочь, растерянно озирающуюся в большом холле, то понял, что сделает всё, только бы она больше не чувствовала себя такой — испуганной, потерянной, несчастной.
Хаббард не скупился на расходы: он возил дочь к специалистам в Европу и находил ей лучших учителей…Старания Гардинера принесли свои результаты: Мэйбл не только научилась читать по губам на нескольких языках, но и — пусть с трудом — говорить. Редчайший для того времени случай!
Хаббард не позволял дочери замыкаться в собственном мире и слишком много общаться с глухими, опасаясь, что это — путь в один конец. Ведь Мэйбл может настолько привыкнуть к разговорам с собратьями по несчастью, что начнёт страшиться общества, а этого-то он и не хотел допускать.
— Никакой неловкости, ты должна везде чувствовать себя своей. Заставь их забыть, что ты глухая, — учил Гардинер дочь.
Занимаясь проблемой Мэйбл, Хаббард профинансировал открытие школы для глухих детей, которых пытались научить не только языку жестов, но и устной речи. Откровенности ради, его не слишком заботили другие глухие, но в учебном заведении можно было собрать исследователей — врачей и учителей — открытия которых помогли бы и Мэйбл.
Среди прочих приглашённых оказался и Александр Грэхем Белл, шотландец, мечтавший разрушить «нечеловеческую тишину, которая разделяет и отчуждает».
У Александра были свои причины ненавидеть тишь: он был ещё ребёнком, когда его мама начала глохнуть, а отец извёлся, пытаясь найти способы скрасить её жизнь, не обрекая на одиночество в мире без звуков.
Пятнадцатилетняя Мэйбл встретила нового учителя, приходившего давать ей частные уроки, без интереса. Зато Гардинер неожиданно отыскал в Белле приятного собеседника. Александр не только учил глухих чтению по губам и устной речи, но и проводил эксперименты с электричеством и звуком, обдумывая возможности передачи мелодий на расстоянии.
Эксперименты Белла вызвали у Хаббарда немалый интерес. Как инвестор, он разглядел в изобретении аппарата, способного передавать голос, большую коммерческую выгоду.
Телеграф уже покорил Америку и Европу: с помощью электрических сигналов передавались как тексты, так и целые изображения. Но возможность передавать человеческий голос…В этом виделось что-то великое!
И Александр Белл все больше времени уделял своему изобретению. Его подталкивала не только тяга к экспериментам. Юная Мэйбл, поначалу смотревшая на него с равнодушием, улыбалась все мягче и даже сама заводила разговоры об электричестве…Совсем не женская тема!
Белл не знал, что в своём дневнике Мэйбл однажды написала о нем:
«Высокий и смуглый, с черными как смоль волосами и глазами, одетый плохо и небрежно. Я никогда не смогла бы выйти замуж за такого человека!».
Едва Мэйбл исполнилось 18 лет, Белл просил её руки у четы Хаббард.
— Я хочу отдать ей все свое сердце, — признавался он.
Но…получил ультиматум.
Гардинеру Хаббарду не нужен был человек, который готов предложить его дочери только сердце.
— Оставьте школу, сосредоточьтесь на вашем изобретении, — потребовал он. — И если совершите открытие и сколотите капитал, то я выдам за вас Мэйбл. Потом отдадите ей деньги, которые при правильном вложении обеспечат хороший годовой доход, и сможете вернуться к преподаванию с чистой совестью.
С тяжёлым сердцем Александр Белл согласился на эти условия. И в марте 1876 года уже оформил патент на своё изобретение — телефон, который действительно передавал голоса на расстоянии. Своё изобретение он представил на всемирной выставке, которая проходила в Филадельфии.
Возможно, с виду скучный аппарат, состоявший из трубок и проводов, не привлёк бы внимания общества, но отдел с техническими новинками посетил бразильский император Педру II, известный покровитель науки, который как-то однажды нанёс визит в образцово-показательную школу глухих.
Отчего-то увлечённый своим делом учитель хорошо запомнился императору, и теперь, увидев его вновь, Педру II остановился, чтобы поинтересоваться, что тот делает на выставке.
Александр Белл продемонстрировал свой телефон, и император пришёл в восторг! Предложив журналистам, следовавшим за ним по пятам, написать об аппарате Белла, Педру II обеспечил изобретению славу!
Спустя год, 9 июля 1877, была основана «Телефонная компания Белла», а 11 июля Александр Грэхем Белл женился на Мэйбл Хаббард, которой передал 1487 акций, оставив себе на память всего 10 штук. Всеми делами, связанными с продвижением телефона, занялся Гардинер Хаббард, получивший от дочери доверенность на управление компанией.
А Александр Белл вернулся к работе с глухими детьми. Однако он не забросил и науку: изобрёл аудиометр для обнаружения незначительных проблем со слухом, беспроводной телефон, названный фотофоном, который позволял передавать звуки в пределах 200 метров, прототип металлоискателя, летательный аппарат…
Почти каждое его изобретение имело под собой личную историю. И самая тяжёлая стояла за «вакуумным лёгким», далёким прототипом аппарата искусственной вентиляции лёгких, которое Белл создал, когда потерял маленького сына, родившегося с дыхательными проблемами и умершего, потому что не существовало способа облегчить ему дыхание.
Семейная жизнь Белла сложилась удачно: он любил жену и был ей верен. Радовался, когда Мэйбл дарила ему детей, поддерживал, когда болезни унесли двух сыновей. Воспитывал обожаемых дочерей — Элси и Мэриан…
Мэйбл стала мужу преданной спутницей. Она финансировала его изобретения из своих доходов, а также помогала в исследованиях глухоты. Брак Беллов, заключённый, когда Мэйбл было 19, а Александру Беллу — 29, продлился более 45 лет.
В августе 1922 года Белл, страдавший от последствий диабета, слег, и Мэйбл, ощущая скорую разлуку, часами сидела у постели мужа.
— Не покидай меня… — попросила она, когда его дыхание стало неровным и хриплым.
Он с трудом приоткрыл глаза и, не в силах говорить, показал ей знаком:
— Нет.
Вскоре его не стало. Всего через несколько месяцев за ним последовала и Мэйбл.
