Некоторые психологи утверждают, что любовь живет три года. Но то ли я не правильная, то ли у всех людей по-разному, но я спустя двадцать лет брака люблю своего мужа.
Мы поженились с Игорем сразу после окончания ВУЗа — учились на одном факультете. Два будущих химика сидели за одной партой и постепенно поняли, что идти им по жизни предстоит рука об руку. После свадьбы через год родился наш сынишка Алеша. Муж очень радовался сыну и надышаться на него не мог.
Пока Алешка был совсем мал, Игорь честно сказал мне, что боится купать его и особо нянчиться. Держал он ребенка так, словно тот был из тончайшего фарфора. Но это первые несколько месяцев, а когда малек превратился в самостоятельного ползуна, который все хватал и тащил в рот, счастливый отец мог играть с ребенком часами.
Мы часто тогда вечерами ходили вместе гулять. Лешка носился как угорелый по детской площадке, собирая камушки в карманы, и что-то без умолку лепетал. Я смотрела на Игоря и чувствовала себя абсолютно счастливой.
Муж был очень красивым мужчиной, это я видела сама, и подтверждали все мои подруги и даже моя мама. Высокий, с внушительным разворотом плеч, угольно-черными волосами и голубыми глазами Игорь неизменно вызывал интерес прекрасного пола. Я чувствовала себя рядом с ним хрупкой маленькой девочкой, он часто покупал мне цветы и всячески баловал.
Когда Алешке стукнуло три, мы переехали в просторную трехкомнатную квартиру, которую я обставляла с большой любовью. Мы вместе выбирали мебель, я сама сшила шторы и постельное белье, вышила декоративные подушки на большой удобный диван. Игорь работал в крупной сельскохозяйственной фирме и получал довольно достойную зарплату.
Я после декрета еще пять лет не работала, но потом заскучала и решила пойти преподавать в школу. Работа мне нравилась. Ученики вдохновляли меня делать уроки увлекательными, а химия и так всегда была моей страстью.
Лешка рос и, успешно отходив в детский сад, пошел в школу. Учился он на отлично, уроки делал сам. В начальных классах, правда, часто болел, но потом он перерос и это. Каждое лето мы на месяц ездили в деревню к свекрови, на месяц к моей маме на дачу, а в августе непременно выбирались на море.
Алешка обожал эти поездки и к бабушкам, и на морские берега. Мы с Игорем были тогда очень близки – я предугадывала любое его желание, а он мое. Он начинал фразу, а я заканчивала. В нашем доме царили покой и любовь, и мне казалось, что так будет всегда.
Почему отношения дают трещину, ведь кажется, все осталось таким же, как раньше? Не знаю этого до сих пор, зато знаю, как это больно и мучительно видеть, что самый близкий на свете человек день за днем отдаляется от тебя.
Последние три года стали у нас с мужем именно такими – он словно ускользал от меня, уходил, избегал. Я не могла понять в чем дело, старалась готовить вкусные ужины, убиралась в доме, чтобы тут всегда было уютно и чисто.
Леша уже окончил школу, уехал в столичный ВУЗ и учился там на первом курсе. Я очень переживала, как там мой совсем уже большой мальчик, но мы вырастили самостоятельного хорошего сына. Он поступил в театральный и успешно учился там, присылая нам фото с репетиций и первых своих спектаклей.
По вечерам подрабатывал в пиццерии и почти никогда не просил у нас с отцом денег. Я думала, что хоть после отъезда Леши мы с мужем сблизились, но стало только хуже. Казалось, мы живем теперь как соседи – лишним словом не перекинемся.
Однажды вечером мы сидели в кухне и пили чай. Муж как обычно залип в телефон, и, не поднимая на меня глаз, что-то читал с экрана, судя по движению его зрачков, бегающих по строчкам.
Молчание казалось мне тягостным, на душе было муторно и тревожно. Я много раз спрашивала мужа, что не так, но Игорь всякий раз уходил от ответа. Решилась я снова начать этот разговор, потому что текущее положение дел меня не устраивало.
— Игорь, поговори со мной, пожалуйста.
— М? Что-то важное случилось? — муж с неохотой оторвался от чтения и наконец посмотрел на меня.
— Нет, просто я… То есть да. Я же чувствую, что что-то у нас с тобой не так. Но что именно, понять не могу. Объясни мне, в чем дело?
Ну, понятно, сказать мужику фразу «давай поговорим о наших отношениях» — это как банку тараканов на него высыпать, но и в неведении мучиться я устала. Если женщина чего-то не знает, она так себя накрутит и такого себе навыдумывает, что потом никаким топором это выдуманное не разрубишь.
— А в чем дело?
— Ты от меня отстраняешься, стал задерживаться на работе, словно не хочешь разговаривать со мной. Раньше мы могли болтать часами, ходили в театр, гуляли в парке, а сейчас… я как будто стала тебе совсем неинтересна.
— Ир, нам уже за сорок, какого вулкана страстей тебе надо?
— Да причем тут вулкан страстей? Я хочу прежней близости – говорить с тобой, обнимать, смотреть вместе кино. Я чувствую себя очень одинокой, даже когда ты рядом. — Последнее прозвучало, наверное, очень жалко и как-то жалобно, потому что муж поморщился.
— Просто время идет, и мы изменились.
— Ты все такой же красивый, и седина тебе очень идет, и…
— А вот ты перестала быть красивой! — вдруг тихо и уверенно заявил Игорь, — Ты располнела, перестала следить за собой, одеваешься во что-то непонятное и мешковатое…
У меня на глаза навернулись слезы:
— Я поняла тебя, я постараюсь соответствовать.
Игорь, видимо, понял, что обидел меня. Но прощения просить не стал и, вздохнув, сославшись на усталость, пошел спать.
Когда мы познакомились, я весила пятьдесят пять килограмм, сейчас была шестьдесят два. Тщательно следила за своим рационом, хоть никогда не занималась спортом. Утром я записалась в спортзал, сразу купив полугодовой абонемент, и нашла хорошего тренера. После работы заехала в магазин и купила себе новое платье и модный жакет оттенка слоновой кости.
Этот цвет очень молодил меня, выгодно подчеркивал фигуру. Я вновь стала носить каблуки, а на тренировках выкладывалась по полной. Жизнь потекла своим чередом, больше к мужу с разговорами я не подступалась. За четыре я похудела до пятидесяти четырех, выглядела посвежевшей и подтянутой.
Тренер мне попался очень хороший, здорово мотивировал меня и тщательно простраивал тренировки, чтобы нагрузка давала максимальный результат. Я поменяла гардероб, в нем стало больше легких открытых платьев, благо дело шло к весне, и на улице становилось все теплее.
Отношения с мужем у нас по-прежнему были прохладными. Я очень скучала по Леше, но тот обещал, что сразу после сессии приедет домой. Мы созванивались каждый вечер, и я могла часами болтать с сыном – с ним мы по-прежнему были очень близки.
Игорь почти никогда не возвращался вечером с работы, задерживаясь в лаборатории. Я даже как-то, мучаясь сомнениями, приехала к нему, чтобы убедиться, правда ли он возится с пробирками, а не нашел занятие поинтереснее с другой дамой.
Супруг и правда корпел над какими-то записями, что были в беспорядке разбросаны около большого микроскопа. Он недоуменно воззрился на меня, когда я заявилась к нему в кабинет, и потом всю дорогу ворчал, что я его контролирую и не доверяю. Я доверяла, но червячок сомнения все равно подтачивал мысли.
Как-то вечером я вновь подступилась к мужу с разговором:
— Я хочу поговорить с тобой.
— О, я, кстати, тоже должен с тобой поговорить. Все собирался с духом, это нелегко. — Вдруг сказал Игорь.
— Я похудела, как ты и хотел, переоделась, хожу на маникюр и педикюр, на массаж, и… Ты доволен?
— Я доволен, Ирина, но этого мало.
— То есть как? Я же изменилась для тебя! — я искренне не понимала, к чему клонит супруг.
— Неважно, похудела ты или нет, правда. Прости, я просто не люблю тебя и хочу уйти. У меня есть другая, я намерен создать с Викой семью.
— С Викой? Семью? А как же мы? Как же я? — повторяла я, не веря своим ушам, и с ресниц уже срывались предательские горячие слезы.
Этого я не ожидала. Как же так? Он сказал, что я поправилась, и я сумела привести тело в прежнюю форму, даже лучше! Он сказал, что ему не нравится, как я одета, и я полностью сменила свой гардероб. Я сделала все, чтобы муж вновь увидел во мне красивую любимую женщину, а он все это время строил отношения с какой-то Викой и теперь уходит от меня…
Да, я знала статистику – каждые девять из десяти пар разводятся, и мало кто в наше время живет только в одном браке всю жизнь. Но я была уверена в том, что нас с Игорем это не коснется. Мы же так любили друг друга, все завидовали нашему счастью, мы были идеальной парой.
И все посыпалось, покатилось куда-то в бездну, и теперь муж говорит, что оставляет меня ради другой женщины. Если бы я остыла к нему, мне было бы легче. Но спустя столько лет он был мне самым родным, самым близким на свете человеком, и я безумно его любила. Я не представляла своей жизни без него. Если он уйдет, я… Я просто не смогу одна.
Я не стала говорить этого мужу. Понимала, что раз он разлюбил и есть какая-то Вика, то унижаться и плакать нет никакого смысла. Игорь ушел, а я сидела в ванне, включив воду погорячее, и рыдала, закусив кулак. Мне было так больно.
У меня забрали самое дорогое – то, что делало меня мной. Без него я была никто, пустой сосуд без души, просто какая-то жалкая, несчастная, сломанная кукла.
Выйдя из ванны спустя три часа, я закуталась в махровый халат, отписала директору, что завтра возьму неделю за свой счет, и легла в пустую холодную постель. Мне не верилось, что Игорь меня оставил, не верилось, что утром мы не будем вместе завтракать, а вечером я не буду звонить ему на работу, спрашивая, скоро ли он вернется.
Он больше не вернется… Мир вокруг рушился со скрежетом и треском, и что-то внутри рвалось и так отчаянно болело, что хотелось свернуться под негреющим одеялом калачиком и скулить, как бездомная собака.
За окном стоял теплый июль, у подъезда цвета раскидистая липа, и ее сладкий запах путался в раздуваемых ветром шторах. Я лежала, и слезы текли и текли без остановки. Я совсем забыла, что завтра должен приехать Леша.
— Мама! Я уже и звоню и стучу, ты дома вообще? — до сонного мозга с трудом доходили слова, сказанные родным голосом.
— Лешенька, сейчас, я проспала…
Вскочила, бросилась по коридору, распахнула дверь, и сын поймал меня в свои крепкие объятия. Он был копией своего отца, только молодого. И глаза были не голубые, как у Игоря, а мои, зеленые.
В свое время я очень гордилась, что цвет моих глаз передался и сыну – это было красиво. Сейчас же, глядя на него, такого похожего на ушедшего к другой мужа, я начала плакать снова.
— Мама, мамочка, что? Что стряслось? — Леша испуганно поймал мое лицо ладонями, с тревогой ловя мой взгляд, — Что-то с отцом? С бабушкой?
— Отец ушел, сынок.
— То есть как?.. — глаза сына стремительно округлялись, а после зло прищурились, и брови сошлись на переносице.
Мы пошли в кухню, и я машинально делала сыну яичницу с беконом и сыром. Как и его отец, он любил именно так, и чтобы сверху зеленым луком посыпать и кунжутом.
Я рассказала сыну все без утайки – и что у его отца другая женщина, и что я сделала все, чтобы сохранить наш брак, и что мне очень горько и больно, и я не знаю, как жить дальше. Сын слушал, не перебивая, только все больше хмурился. Ему было уже девятнадцать лет, передо мной сидел взрослый смышленый парень. Он очень жестко осудил отца за его поступок.
Вечером, узнав обо всем, звонила моя мама, а следом за ней свекровь. Мы плакали все вместе, жалея, что все вышло так, как вышло. Свекровь встала на мою сторону, высказав Игорю, как я потом узнала, все, что она думает по поводу его ухода из семьи. Муж был непреклонен, твердил, что наши отношения с ним подошли к концу.
Сын остался у меня до самого начала учебы. Именно он не давал мне унывать, буквально возвращал к жизни, таская по выставкам, музеям, театрам. Вечерами бы долго гуляли в парке возле дома. Парк был старый и очень живописный.
Там росли старые красивые каштаны, что шумели листвой над головами, ловя в сети ветвей закатывающееся за горизонт солнце, что заливало город багряным светом.
Леша стал моим спасением, опорой. Конечно, спасала и работа, но из отчаяния меня все-таки вывел именно мой сын. Я постепенно оправлялась от удара судьбы, приходила в себя. После ухода Игоря поначалу даже есть не могла, сильно похудела. Теперь же потихоньку возвращалась в норму, даже стала завтракать.
Перед сном мы с Лешкой смотрели фильмы, в основном комедии, хохотали до упаду. Сын неизменно готовил нам на вечер какую-нибудь вредную вкуснятину, а я махнула рукой на фигуру. Еда – лучшее лекарство от грусти, как и смех, впрочем.
Когда Леша уехал, мне вновь стало очень одиноко, но я держалась и не позволяла тоске утягивать себя на дно. Стала бегать по утрам, продолжала ходить в спортзал – теперь уже просто для себя любимой. Я отлично выглядела и хорошо себя чувствовала. Да, душа еще болела, но уже не так, как поначалу.
И как-то раз, выйдя с работы, я наткнулась на виноватого бывшего мужа с букетом хризантем.
— Я все осознал, разреши мне вернуться — Умолял меня муж после предательства
И тут я поняла, что все-таки простила его, но что еще важнее – отпустила. Я смогла после его ухода остаться собой, нашла в себе силы двигаться дальше.
— Прости, Игорь. Я прощаю тебя, но дальнейших отношений быть не может.
Я развернулась и пошла домой. Надо прощать предателей, но нельзя позволять им возвращаться.
