— Где моя мама?
— Мама заболела.
Отец отвел глаза от Шарлотты. Как объяснить восьмилетней девочке, что ее мать попыталась отравиться? К счастью, Альберт Саломон был высококлассным врачом-хирургом и вовремя сделал промывание желудка своей жене.
Не окажись его в то злополучное утро дома, возможно, Франциски уже не было бы в живых.
Берлинский доктор немецко-еврейского происхождения Альберт Саломон работал в Королевской хирургической университетской клинике. В 1913 году он выполнил более трех тысяч операции на молочных железах и первым из врачей применил рентгеновские лучи для диагностики рака.
Он по праву считается изобретателем маммографии. Понятно, что при таком объеме работы, Альберт пропадал день и ночь на работе.
Маленькая Лотта проводила большую часть времени с нянями и мамой. Ее детство в респектабельном районе Берлина было счастливым: красивый дом, любовь родителей, множество игрушек, рождественские елки, каникулы в Милане, Венеции и Баварских Альпах.
Больше всего Шарлотте нравилось кататься на санках и коньках и проводить время с родителями.
А потом случилось неладное: мама начала запираться в спальне, лежала уставившись в стену и неделями не выходила из дома. Потом вдруг она становилась веселой, деятельной и беспокойной.
Шарлотте нравилась эта внезапная перемена: пусть будет все, что угодно, только не мамино плохое настроение. Лучше уж этот избыток энергии, чем отрешенность. Увы, отрешенность возвращалась к Франциске так же внезапно.
Родители Шарлотты познакомились во время Первой мировой войны, когда Франциска Грюнвальд была медсестрой на фронте, а Альберт — врачом. Вскоре они поженились.
В 1917 году у них родилась дочь. Несмотря на возражения Альберта, Шарлотту назвали в честь горячо любимой старшей сестры ее матери, которая в возрасте восемнадцати лет в ноябрьский вечер 1913 года ушла из дома в Берлине, прошла тридцать с лишним километров и утопилась в озере Шлахтензее.
После первой попытки cамоубийства Франциску решено было отправить к родителям: там, на свежем воздухе и правильном питании под присмотром своей матери молодая женщина должна была восстановить свои силы.
Казалось, Франциска идет на поправку. Но спустя несколько месяцев, в феврале 1926 года, она выбросилась из окна. Какими именно душевными страданиями терзалась мать Лотты, сейчас сказать уже невозможно, но они были настолько невыносимыми, что она все-таки решила уйти из жизни.
Шарлотте сказали, что ее мама умерла от гриппа. Тонко чувствующая девочка интуитивно понимала, что от нее что-то скрывают, и это только усиливало боль утраты.
В 1930 году доктор Саломон привел в дом новую жену. Ею стала известная певица‑контральто Паула Линдберг. Девочке понравилась красивая и остроумная мачеха. Паула искренне привязалась к Лотте и стала учить ее музыке и вокалу. «Все любят ее, но никто не любит ее так, как я», – написала Шарлотта позже о мачехе.
Респектабельная семья Саломон вошла в круг таких знаменитостей как Альберт Эйнштейн, архитектор Эрих Мендельсон, философ и доктор Альберт Швейцер и ученый Лео Бэк. Но в январе 1933 года Адольф Гитлер стал канцлером Германии, и наступление на евреев началось.
Альберт потерял работу в университетской клинике, а все концерты Паулы были отменены. В берлинских скверах появились скамейки, предназначенные исключительно для евреев. На ресторанах и кафе повесили таблички «Собакам и евреям вход запрещен».
Шарлотта, которой к тому времени исполнилось шестнадцать, не смогла посещать школу, где она подверглась антисемитским нападкам, и перевелась на домашнее обучение.
Благодаря тому, что ее отец участвовал в Первой мировой войне, Шарлотту, несмотря на еврейское происхождение, приняли в престижную Академию искусств в Берлине.
Согласно записям приемной комиссии, девушку сочли «скромной и сдержанной» и не представляющей угрозы «для арийских студентов‑юношей». Лотта оказалась талантливой художницей.
«Я познакомился с ней в доме ее родителей, бывших моими друзьями. С ней было не так-то легко войти в контакт. Она была исключительно тихой за теми баррикадами, что она возвела вокруг себя. Но определенные причины побудили меня предпринять атаку на эту крепость.
Однажды я увидел ее рисунок, совершенно меня потрясший. Это изображение березы. Я много раз наблюдал Лотту, мог бы изобразить ее портрет во всех деталях и повторить многие ее рассуждения.
Но ничто из этого не идет в сравнение с той интенсивностью, точностью и экспрессией, с которыми она изобразила это дерево», — вспоминал ее преподаватель по вокалу и аккомпаниатор Паулы Альфред Вольфзон.
На втором году обучения в академии Лотта заняла первое место на конкурсе — работы оценивались анонимно. Но вскоре девушка прекратила обучение: оставаться в Берлине было небезопасно.
Нацисты добрались до Альберта Саломона и он был заключен в концентрационный лагерь Заксенхаузен. Только благодаря связям Паулы через четыре месяца Саломон был отпущен на свободу.
Времени осмысливать происходящее не было. Надо было спасаться любой ценой.
Чета Саломон решила оставить Берлин и бежать с поддельными документами в Амстердам, а Лотту задумывали отправить на относительно тихий юг Франции жить к бабушке и дедушке, родителям Франциски, которые незадолго до этих событий поселились в Вильфранш-сюр-Мер недалеко от Ниццы. Вот только как это сделать?
За несколько лет до описываемых событий Людвиг и Марианна Грюнвальд приняли приглашение Оттилии Мур, богатой американки германского происхождения, спасавшей еврейских беженцев, пожить на ее вилле «L’Ermitage» на Лазурном берегу.
Дед, чтобы вызволить Лотту, посылает Альберту Саломону вымышленное письмо о своей неизлечимо больной жене, которая якобы хочет перед смертью увидеть единственную внучку. Это срабатывает и дает возможность Шарлотте получить визу во французском консульстве в Берлине.
Вилла, где жила чета Грюнвальд, была красивым имением, состоящим из нескольких домов, садов с террасами и живописных водопадов; оттуда открывался прекрасный вид на залив Вильфранш. Шарлотта поселилась в этом средиземноморском раю с оливковыми деревьями, крутым побережьем и незабываемыми закатами.
К сожалению, вилла не стала счастливым убежищем для семьи. В сентябре 1939 года бабушка Шарлотты покончила с собой тем же способом, что и Франциска. После этого происшествия дед в порыве откровенности рассказал своей внучке:
— Лотта, ты уже взрослая. Я не в силах скрывать от тебя правду. Ты — единственная наследница нашей несчастной семьи, в которой на протяжении трех поколений двое мужчин и шесть женщин, включая твою мать Франциску, тетю Шарлотту и бабушку Марианну, покончили с собой. Вот такое семейное проклятие… Не плачь, иди ко мне, я обниму тебя.
Дед заключил ее в в свои объятия, покрыл ее заплаканное лицо поцелуями и гладил по волосам. Шарлотта смутилась и покраснела от проявлений непривычного мужского внимания, которым вдруг стал одаривать ее дед. Людвиг Грюнвальд подмигнул внучке:
— Какая же ты стала хорошенькая…
Девушка увернулась от его объятий. Она была потрясена и пересилив себя, стала рисовать события своей жизни. «Я создам историю своей жизни, чтобы не сойти с ума», – написала Лотта отцу и мачехе в Амстердам.
«Моя жизнь началась тогда, когда бабушка решила взять свою, когда я узнала, что-то же самое сделала вся семья моей матери, когда я обнаружила, что я — единственная уцелевшая, и когда глубоко внутри себя почувствовала ту же склонность, тягу к отчаянию и к смерти», — писала юная художница о событиях того времени.
Оставшись наедине с дедом, Лотта попала в ловушку. «Все, что я делала для моего деда, заставляло меня краснеть. Мне было плохо. Я постоянно была красной, как свекла, от горечи и ярости», — напишет она.
Пока была жива бабушка Марианна, Людвиг вел себя как обычный любящий дедушка. Но с ее смертью, тронувшись рассудком, воспылал к Лотте страстью и требовал, чтобы внучка делила с ним постель. Девушке некому было пожаловаться на его домогательства.
Летом 1940 года правительство Виши издало указ, по которому недавние беженцы, оказавшиеся на территории Франции, должны быть переведены в лагеря для интернированных.
Лотту и Людвига отправили в лагерь Гюрс в Пиренеях. Дед и внучка в числе сотен интернированных ехали ехали всю ночь в переполненном и заколоченном вагоне поезде. Шарлотта вспоминала: «Я бы предпочла провести еще десять таких ночей, чем одну наедине с дедом».
Через несколько месяцев дед получил освобождение по состоянию здоровья, и Лотту выпустили вместе с ним. Они вернулись в Ниццу, а оттуда перебрались в на виллу «L’Ermitage». Оттилия Мур к тому времени уже отбыла в США и оставила дом своему другу, беженцу Александру Наглеру, назначив его управляющим.
Находящаяся в подавленном настроении, Шарлотта по совету доктора Жоржа Моридиса стала искать утешение в творчестве. Живопись была для Шарлотты единственным спасением от тяжелых мыслей и еще более удручающей реальности — чтобы заработать на еду, она рисовала открытки.
Лотта создает свою книгу рисунков «Жизнь? Или театр? Музыкальная пьеса». Она один за другим заполняла картонные листы яркими рисунками гуашью.
Изучавшая классическую живопись в Школе искусств, для этой работы она выбрала «примитивистский» стиль Амедео Модильяни, Эдварда Мунка, Марка Шагала, Эрнста Кирхнера, и цветовые переходы Марка Ротко.
С лихорадочной быстротой Лотта переносила свои воспоминания на бумагу. По крайней мере теперь все ее дни были расписаны с утра до позднего вечера.
В ее памяти возникали картинки: вот ее счастливое детство, вот дом из одиннадцати комнат с ванной, вот мама Франциска рассказывает ей о жизни на небесах, вот она встречает Альфреда Вольфзона, вот он аккомпанирует Пауле, а вот разговаривает с Шарлоттой и хвалит ее работы.
Вот она учится в Школе искусств, вот наступает страшная Хрустальная ночь, а вот – она собирает чемодан во Францию и едет к бабушке и дедушке… Но лучше бы она этого не делала!
Шарлотта в ужасе смотрела на своего мучителя, спокойно пившего чай. Со стороны он выглядел таким славным и безобидным. Дед плотоядно улыбнулся.
— Что у нас на завтрак, дорогая? Ты купила яйца?
— Да.
— Я хочу омлет.
Шарлотта машинально кивнула.
— Хорошо. Будет омлет.
Пальцы деда нервно барабанили по столу. Лотта стояла ни жива, ни мертва, сердце ее бешено колотилось. Измученная домогательствами деда, Шарлотта решилась на отчаянный шаг.
«Я знала, где находится яд. Он действует сейчас, пока я пишу. Возможно, теперь он уже мертв. Простите меня», — рассказывала Шарлотта в своем 35-страничном иллюстрированном письме-исповеди о том, как она накормила деда отравленным омлетом, а потом рисовала его последний портрет, пока тот засыпал навсегда.
После смерти деда Шарлотта сблизилась с Александром Наглером, австрийским эмигрантом, ставшим ее самым близким человеком. В июне 1943 года Шарлотта вышла замуж за Наглера.
24 сентября 1943 года в ходе массовой облавы Шарлотта и Александр были арестованы. Незадолго до ареста Лотта принесла доктору Моридису несколько упакованных папок с рисунками и передала на хранение со словами:
— Прошу вас, сохраните это, здесь вся моя жизнь!
В конце сентября 26-летнюю Шарлотту, находящуюся на пятом месяце беременности, и Наглера отправляют в Освенцим. Готовящаяся стать матерью Лотта не была пригодна для тяжелой работы, и соответственно, не было причины оставлять ее в живых. Шарлотту тут же разлучили с мужем.
В день приезда, 10 октября 1943 года, Шарлотта Саломон и ее нерожденный ребенок погибли в газовой камере концлагеря. Александр Наглер умер от истощения 1 января 1944 года.
В 1947 года Альберт Саломон и Паула Линдберг, пережившие заключение в лагерь Вестерборк, где доктор лечил арестованных, и после этого оставшиеся жить в Голландии, приехали во Францию, чтобы разыскать Шарлотту. Но нашли они только ее картины, бережно сохраненные доктором Моридисом на чердаке.
Между 1940 и 1942 годами в течение полутора лет художницей были созданы 1325 работ гуашью в стиле экспрессионизма, которые сейчас находятся в Еврейском историческом музее Амстердама.
«Биография Саломон затмевает ее работы. Жизнь и смерть автора соревнуются с ее искусством», — написала искусствовед Гертруда Кох о творчестве и судьбе Шарлотты.
