Несколько дней девушки вздрагивали, проходя по лестнице. Они слышали эти звуки, они знали, что произошло. Крики из подземелья были уроком для всех монахинь: никто не может нарушать правила! И всё же в обители Святой Агнессы многие сочли это наказание слишком суровым. А ведь Анна всего лишь хотела любить…
Анна Пиппингер и Випрехт Вюльфляйнстрофер знали друг друга с детства: их родители были друзьями! Более того, Альбрехт Пиппингер дал слово своему лучшему другу, Отто, что когда-нибудь они поженят своих детей.
Поэтому никто не препятствовал Анне и Випрехту видеться друг с другом – они вместе гуляли по улочкам Вены, танцевали в доме бургомистра и строили смелые планы на жизнь. Объединение двух богатых семей – почему бы и нет?
Все рухнуло в 1319-м, когда новым бургомистром выбрали… отца Випрехта. Это так сильно потрясло его друга Альбрехта, что тот несколько дней не выходил из дома. Он не мог поверить в случившееся: почему же проголосовали не за него?
Отто был моложе, его капитал уступал богатству Пиппингера… От мучившей его зависти Альбрехт даже заболел. А когда поправился, вызвал к себе дочь.
— Ты не выйдешь замуж за Випрехта. – Жёстко произнес венский делец. – Теперь я запрещаю даже здороваться с ним.
Глаза Анны наполнялись слезами. Она умоляла отца передумать, но тот был непреклонен. Несколькими днями позже к Пиппингеру приехал Отто.
— Послушай, дружище, — весело начал он, — наверное, тут возникло какое-то недопонимание… Випрехт любит твою дочь! Я присмотрел для них чудесный дом. Они будут очень счастливы!
— Пусть не смеет даже смотреть на Анну! – Взорвался Альбрехт. – Я лучше отдам её в монастырь, чем твоему сыну!
Плакать было бесполезно: Анна быстро поняла, что отец не откажется от своих слов. Да и Отто оскорбился таким резким отказом.
В Вене шептались, будто Альбрехт уже заранее заказал для себя дорогой бархатный плащ, в котором планировал появиться на торжестве в честь нового бургомистра. Он был абсолютно уверен в своей победе! Кто-то рассказывал, что отец Анны потратил деньги на подкуп… Теперь, когда все его надежды разрушились, он рвал и метал от гнева.
Несчастная юная девушка, которая невольно пострадала из-за честолюбия отца, глядела на себя в зеркало и вздыхала: неужели ее отдадут замуж за нелюбимого? Или ее красота погибнет в мрачных стенах обители, как говорил отец?
— Это мы еще посмотрим! – Ухмыльнулся её брат, Фридрих.
Випрехт не мог даже подойти к дому своей возлюбленной, поэтому Фридрих стал его надёжным почтальоном – почти каждый день передавал Анне письма. А та мгновенно начинала писать ответ…
Юноша и девушка умоляли друг друга сохранять спокойствие, клялись в любви, а потом начали разрабатывать план побега. Оставаться в Вене было бы для них слишком опасно, поэтому они перебирали города, куда им податься. Может быть, в Любек, где жили дальние родственники матери Анны? Или в Дрезден?
Но им нужно было непременно увидеться лично! Они так привыкли к своим ежедневным встречам, что буквально изнывали от разлуки! Поэтому Випрехт и Анна договорились переброситься парой фраз в Соборе Святого Стефана, сразу после мессы. А потом всё тот же преданный Фридрих помог им встретиться у городских ворот…
Бог весть, как об этом узнал Альбрехт Пиппингер. Брат не выдал сестру, а вот кто-то из прислуги явно решил выслужиться перед господином. Узнав, что его запрет был нарушен, богач буквально возопил от ярости.
Анне было приказано в тот же день собирать вещи. Её ждал монастырь Святой Агнессы, которому Альбрехт нередко присылал богатые подношения…
— Никто не становится монахиней сразу! – Убедительно говорил девушке Фридрих. – Пока ты будешь готовиться к постригу, мы с Випрехтом организуем побег.
Деньги способны на многое. Брат Анны был совершенно прав, но не предусмотрел, что и Альбрехт умеет просчитывать шаги.
Едва девушка перетупила порог обители, как ей сообщили: постриг совершится нынче вечером, потому что на этом настаивает ее отец. Так в монастыре Святой Агнессы стало на одну прекрасную монахиню больше…
Плачущая девушка, которую только-только постригли, далеко не уникальное явление. В обители уже видели таких – привезенных родителями, отвергнутых женихами, или скрывшихся от света после того, как совершили неверный шаг.
Никто не расспрашивал Анну о том, что случилось с ней. Ей просто порекомендовали забыть обо всём, что было «До». Отныне её жизнь была подчинена суровым правилам монастыря.
Первые два месяца, согласно уставу обители, к Анне не допускали никого. А потом брату разрешили увидеться с ней. Глядя в ее печальные глаза, Фридрих задал только один вопрос:
— Ты готова или ты смирилась?
По тому, как вспыхнуло лицо сестры, Фридрих понял, что она всё ещё не сломлена.
— Тогда жди моих указаний. – Шепнул он.
Окошко кельи брат Анны вычислил не сразу, но всё-таки ему удалось это сделать. Потом потихоньку договорились об условных знаках: Фридрих будет ночью изображать крик птицы, а Анна осторожно откроет окно.
До этого, во время личной встречи, брат сумел передать девушке шнур. В назначенный час она выбрасывала его из кельи, а Випрехт, поджидавший внизу, привязывал к шнуру веревочную лестницу…
История не сохранила, сколько раз влюбленным удалось воспользоваться этой возможностью. Они были так поглощены друг другом, так уверились в своих силах, что однажды оказались неосторожны: Випрехт поднялся к Анне, а вот верёвочную лестницу убрать забыл.
Её-то и заметила монахиня, которая совершала ночной обход. Об этом моментально известили настоятельницу, но, когда она ворвалась в келью Анны, молодой человек уже скрылся. Однако об этом всё равно решили известить отца девушки.
— Если мы получим доказательства, что ваша дочь нарушила правила, её ждет суровая кара. – Предупредила мать-настоятельница.
— Делайте, как считаете нужным! – Резко ответил Альбрехт Пиппингер.
Понимая, что их в любой момент могут раскрыть, Анна стала торопить возлюбленного: надо быстрее бежать! Фридрих помог найти повозку, затем было решено, что в следующую ночь девушка спустится по лестнице сама и они с Випрехтом умчатся подальше от Вены… Но проволочка стала роковой.
Уже готовая к побегу, полностью переодетая Анна стояла у окна, когда в её комнату вбежали монахини. Сверкнул нож – кто-то подскочил и перерезал верёвки лестницы. Анне сообщили, что приговор в отношении нарушительницы уже вынесен.
— Монахиню, которая допустила такое, — сурово произнесла аббатиса, — мы закрываем в подземной келье навсегда. Позор, который ты навлекла на эту обитель, нельзя простить. Поэтому сегодня стена будет замурована.
Твой отец полностью согласен с этим решением. Впрочем, теперь ты подчиняешься не земным законам, а тем, что существуют здесь.
Вне себя от ужаса, Анна пыталась сопротивляться. Потом умоляла, падая на колени. Она плакала и говорила, что будет служить монастырю и забудет о своем возлюбленном навсегда… И все это оказалось бесполезно.
Над Анной прочли несколько молитв, потом проводили ее в подземелье, где с полвека существовали несколько келий для строптивых послушниц. И вот в одну из них и привели Анну.
Кирпичная кладка вырастала на глазах у обезумевшей от страха девушки. Чтобы она не убежала, её руки сцепили кандалами. А потом всё было закончено. Между миром и Анной возникла глухая стена. Крики из подземелья несколько дней раздавались в монастырской тишине. Прошла неделя, и всё смолкло.
Утром у монастырской стены нашли бездыханного Фридриха. Он забирался по лестнице, чтобы увидеть, что происходит с его сестрой, когда веревки перерезали. Так и упал камнем вниз.
Альбрехт Пиппингер, человек, чьё тщеславие оказалось выше любви к детям, разом лишился дочери и сына. Говорили, что после этого он сошел с ума, а вскоре скончался. А эту историю из средневековой Вены записал австрийский публицист Мориц Берманн.
