Шестилетние Сэмми и Марта Милль были близнецами, поэтому мать решила продать их вместе. Объявление поместила на изгороди, и оно было предельно кратким: «Продаются дети». В Арканзасе в 1931-м это практически никого не удивляло – нищета достигла такого уровня, что в фонде доходов штата осталось всего 4 доллара 62 цента.
«Вам спать или прыгать?» — вежливо поинтересовался портье. Эдди Кантор снял номер на 19-м этаже здания, поэтому вопрос был не лишним. Биржевые брокеры, потерявшие все, нередко шагали в пропасть. Всё это происходило после начавшегося 24 октября 1929 года экономического кризиса.
Эдди Кантор был одним из многих, кто пережил разорение. У него тоже были разные тяжелые мысли, но вопрос гостиничного служащего его отрезвил. Впоследствии он со смехом рассказывал об этом. Однако десятки других людей выбирали иной путь. Уинстон Черчилль находился в США как раз, когда произошел крах на бирже.
«Джентльмен упал с 15-го этажа… прямо под моим окном, — писал он, — начался жуткий кавардак и приехали пожарные».
Одни люди теряли работу, другим резко урезали зарплаты. В штате Арканзас ситуация была одной из самых тяжелых. Губернатор хватался за голову: в фонде доходов штата у него было только 4,62 доллара! Число случаев ограбления банков выросло на… 1700 процентов!
Правительство Техаса даже утвердило премию в 5 тысяч долларов за каждого бездыханного грабителя.
Все выживали по-разному. Кто-то пытался поменять профессию и найти себе другое предназначение. Другие продавали ценные вещи – правда, за бесценок. Даже ювелирные украшения никому не требовались в это время.
Молодые женщины отказывались заводить детей – так что с 1929 по 1939-й годы в штатах резко и заметно упала рождаемость. А некоторые матери пытались… продать своих сыновей и дочерей.
«Мне не на что кормить Сэмми и Марту», — объясняла соседкам Линда Милль. Ее муж погиб за три года до Великой Депрессии – так назвали этот период в истории. Потом Линда потеряла работу.
Сначала она проедала сбережения, параллельно пытаясь устроиться портнихой, а после у нее исчезла всякая надежда на будущее. Вот поэтому она и вывесила объявление. Мечтая, что у какой-нибудь бездетной состоятельной пары получится забрать у нее детей и вырастить их.
Соседки не спешили осуждать Линду. У них дома были такие же голодные ребятишки. К тому же, Линда была сиротой, и не могла надеяться даже на помощь родных.
Пристроив близнецов, она планировала присоединиться к многочисленной когорте «хобо» — так называли людей, которые ездили по всей стране, чтобы хоть где-то заработать. Тысячи американцев перебивались случайными подработками. Уровень преступности вырос в разы, а красивые девушки устремились по старому проверенному пути – в ряды «древнейших» профессионалок.
Детей продавали в Арканзасе и Вирджинии, в Южной Каролине и в округе Колумбия. Такие сделки, разумеется, нигде не фиксировались. А дальше все зависело от того, как договаривались стороны. Кто-то оформлял опекунство, другие усыновляли малышей.
Большим спросом пользовались или совсем маленькие дети – которые, как раз, и попадали к бездетным людям, или подростки. Последних брали к себе фермеры, в надежде получить дополнительные рабочие руки. По сути, они приобретали себе дешевых сотрудников, которые трудились в поте лица только за кусок хлеба.
В противоположность таким людям – которые пытались избавиться от «детской обузы» — были тысячи других, кто не мог о подобном даже помыслить. Маргарет Гейтс исполнилось десять лет, когда произошел биржевой крах. И она вспоминала, как ее родители пытались выстоять:
«В начале 30-х я думала, что мои родители просто больше всего на свете любят картошку и не любят мясо. Мясо они отдавали мне и моей сестре. Мы плакали, что у наших подружек были велосипеды, а у нас нет… А если у меня в ботинке протиралась дыра, то папа просто вырезал кусок картона и вставлял внутрь ботинка».
Но среди этой страшной бедности некоторым удавалось очень неплохо заработать. В 1930-е обивщики мебели вдруг стали получать множество заказов. Вместо покупки нового дивана, взамен истертого, американцы предпочитали заказать новую обивку.
Маленькие конторки, которые занимались этим, в разы увеличивали свой оборот. Облицовывали все: кресла, стулья, меняли обшивку кушеток. Реставраторы мебели не успевали ездить по городу – то одним нужно было починить комод, то у других отвалилась дверца от шкафа…
Самым тяжелым был период по 1933-й год. Чтобы люди получили больше работы, крупные компании начинали принимать беспрецедентные меры: миллионер Уильям Келлог на своем заводе ввел 4 смены вместо трех, компания по доставке книг по подписке расширила штат сотрудников почти на треть, причем предпочтение отдавалось женщинам.
Даже гангстер Аль Капоне открыл бесплатную столовую, где ежедневно питались 2 тысячи человек. А государство начало строить арены и высотные здания, мосты и новые дороги – чтобы люди получили возможность трудиться!
В ту пору придумали готовые макароны с сыром, которые было легко приготовить дома. Одна коробка стоила 19 центов, и компания-производитель уверяла, что ею можно накормить семью из четырёх человек. Нужно ли говорить, что макароны покупали миллионами коробок в год?
А компания по производству шоколада придумала недорогой батончик, что позволило и бедным людям покупать сладость. И да, попкорн! Эта дешевая еда стала безумно популярной как раз в период Великой Депрессии! Еще одним знаковым лакомством стало эскимо-близнецы, стоившее 5 центов. Одну порцию можно было купить для двух детей…
Сэмми и Марта Милль не уехали из дома своей матери. Линде повезло с неравнодушными соседями – кто-то принес ей ту самую коробку макарон. Потом еще. Затем Линде предложили дать объявление в газету: если у кого-то есть ненужные вещи, или немного лишней еды, она будет рада помощи.
И это стало для нее настоящим спасением. Такие объявления публиковали во всех штатах, и всегда находились готовые помочь.
«У всех моих одноклассников были заплатки на рукавах и коленях, — вспоминал Фил Кук из Пенсильвании, который был восьмилетним мальчишкой в 1929 году, — многие рвали одуванчики и ели их, словно шпинат. Мой отец работал страховым агентом и получал комиссию 5 центов за каждые сто долларов от продажи полисов».
Десять лет длилась Великая Депрессия. А в 1939-м году в Европе начались военные действия, и Соединенные штаты увидели в этом отличную возможность заработать. Понимали это и простые люди. «Наше процветание началось с трагедии», — говорила Нэнси Брайт, одна из тех, кто застал Депрессию.
