— Да он же почти отчим твой, бесстыжая, — возмутилась Марья Макаровна, глядя на дочь. — Хвостом перед ним крутила! Ни совести у тебя, ни стыда!
Катенька, вздёрнув голову, нехорошо прищурилась:
— Тебе ли меня упрекать! Нет, чтобы о дочери родной позаботиться да жениха поприличнее сыскать, сама на сторону смотришь! Прав был батюшка!
— Молчи, — разъярилась Марья Макаровна, прикрикнув на Катю, — мала ещё о женихах думать! Вот возьмусь за розги..!
— Берись не берись, а Володенька все одно мой будет! — усмехнулась, глядя покрасневшую от гнева на мать, Катенька.
Марья Макаровна Филина выглядела удивительно хорошо для своих тридцати восьми лет. Небольшого роста, стройная, она вызывала зависть у женщин, и весьма нравилась мужчинам.
— Ах, вас с дочерью совершенно отличишь друг от друга, — улыбались ей, кивая на пятнадцатилетнюю Катю, которая до крайности на нее походила.
Марья Макаровна милостиво принимала комплименты, и не видела как кривилось лицо Катеньки.
Она вообще многого не замечала, даже того как кокетливая улыбка мелькала на губах Кати, когда она поглядывала на поручика Гельгара, своего без пяти минут отчима.
Владимир Гельгар вошёл в семью несколько лет назад: в 1909 году ради бравого поручика гвардейской конной артиллерии, госпожа Филина даже развелась с мужем, забрав у него детей и немалое состояние, которое было пущено на разного рода авантюры.
Ведь Гельгар был известен в Петербурге как кинематографист, изобретатель и изрядно увлечённый светский человек.
На деньги Марьи Макаровны Филиной Владимир Фёдорович открывал ресторан, содержал оперную труппу, занимался театром и фотографией. А 1913 год и вовсе стал для него годом небывалого успеха.
По сценарию Александра Куприна Владимир Гельгар снял фильм «Жакомино жестоко наказан», где сам Куприн сыграл роль плутоватого шофёра, который помогает неверной жене встречаться с возлюбленным за спиной у мужа. Кино так понравилось публике, что вскоре вышла целая серия фильмов о Жакомино.
И летом 1913 года Владимир Федорович представил обществу романтическую драму «Синий огонь», о несчастной любви работника пиротехнической фабрики, решившегося устранить соперника.
Впрочем, долго на лаврах режиссёра Гельгар не почивал: уже осенью 1913 года он был замечен в компании самого государя императора Николаем II, которому показывал модель взрывательного снаряда для бросания с аэропланов.
Однако не прошло и года, как Марья Макаровна, страстно влюблённая в своего поручика-кинематографиста, и восхищавшаяся его успехам, оказалась страшно разочарована: в чувствах Владимир Гельгар был также непостоянен, как и в увлечениях.
Весенним днём 1914 года, в неурочный час приоткрыв дверь, Марья Макаровна застала страшную сцену: её юная дочь Катенька нежно обнимала Володю.
До глубины души шокированная, Филина бросилась к дочери, чтобы оторвать её от Гельгара и грубо хлестнула по лицу.
Её крики, женщины, чье счастье рушилось на глазах, казалось, могли услышать даже соседи. Но ни тени раскаяния не было на лицах поручика Гельгара и Катеньки.
— Никогда не прощу Вас за то, что ударили дочь, — бросил Марье Макаровне в лицо обожаемый Володя.
И гордо удалился, оставив двух женщин — мать и дочь — наедине.
Напрасно растревоженная Марья Макаровна надеялась, что ей удастся вразумить дочь, которой тридцатичетырехлетний поручик годился в отцы. Вскоре Катенька сбежала из-под надзора, а вместо неё на пороге появился Владимир Фёдорович, объявивший, что готов жениться на «падшем ангеле».
И, разумеется встретил жесткий отпор: Марья Макаровна прилюдно дала ему пощёчину.
Однако уговоры продолжились: Гельгар обратился к брату Филиной, а затем и к самому господину Филину, убедив их не поднимать скандала. На кону стояла и без того уже изрядно потрепанная репутация семьи.
Наконец, дело сладилось: скрепя сердце, Марья Макаровна дала согласие на брак дочери…И пришла в совершенный ужас, когда дело расстроилось: объявившаяся Катенька с улыбкой заявила — она вышла замуж за некоего Анатолия Смирнова, который к ней посватался.
Правда, надолго едва-едва достигшая 16 лет Катенька с мужем не осталась: и недели не продержавшись, она переехала от него на квартиру к Владимиру Гельгару.
И всё же, все эти семейные склоки оказались почти безобидны перед тем, что было впереди.
Летом 1914 года всплыли поддельные векселя на сумму в 2 тысячи 500 рублей: одна расписка — на 2 тысячи — была подписана Катенькой Смирновой, подделавшей подпись дядюшки — Василия Стрелина, родного брата Марьи Макаровны, а другая — на 500 рублей — самой Марьей Макаровной, поделавшей подпись Владимира Гельгара.
Дело принимало запутанный оборот, и решить его внутри семьи оказалось уже невозможно. Василий Стрелин, потомственный почётный гражданин, уставший от того, что сестра и племянница порочат его имя, обратился в суд. Подал в суд и Владимир Гельгар, стремившийся отомстить за унижение своей бывшей возлюбленной.
И юная госпожа Смирнова, и госпожа Филина предстали перед судом присяжных, где всплыли все семейные тайны. Над историей любовного треугольника хохотал весь Петроград.
Досужие сплетники смаковали пикантные детали, а разумные люди смущённо отводили глаза, слушая откровения, лившиеся из уст двух женщин:
— Когда мне было 13 лет, я ночами, в кровати, когда поручик бывал с моей матерью, молилась богу, чтобы мне удалось, чтобы поручик принадлежал мне, — громко заявила на суде Катя.
Потрясённые, возмущённые, смотрели на неё присяжные заседатели.
— Но отчего же, — прокашлялся почтенный чиновник, — Вы вышли замуж за Смирнова?
— Другого такого болвана мне во всю жизнь было не найти! — фыркнула Катенька.
— Видно, что-то неладное творится в государстве, если шестнадцатилетние девочки не только думают, но и смеют высказывать подобные мысли! — за дверями комнаты, куда удалились присяжные, всё бурлило и кипело.
— Где это слыхано, чтобы дочь у матери женихов отбивала! — раздавались голоса.
— Нет, ну а поручик, каков ловелас! Заявился к брату Марьи Макаровны, да с порога и говорит: «Вы знаете, я жил с вашей сестрой, а теперь хочу жениться на вашей племяннице, и, можете себе представить, моя прежняя любовница не хочет выдать за меня свою дочь».
И ведь к господину Филину заходил поручик с задушевными разговорами: «Знаете, дорогой мой, я разочаровался в вашей жене. Вот, ваша Катя мне больше подойдёт…».
Наконец, посовещавшись, присяжные вынесли свой приговор.
Вняв речам защитников, они оправдали и мать, и дочь. Однако, слухи гласят, что, получив свободу, своего счастья с поручиком дамы так и не обрели.
Шла Первая мировая война, и Владимир Гельгар подался на фронт, вернувшись в Петроград лишь летом 1916 года. Вероятно, он по-прежнему проводил эксперименты в сфере совершенствования военной техники, но уже вскоре грянула революция и его таланты и изобретения оказались не нужны.
Доподлинно неизвестно, что стало с участниками любовного треугольника. После революции имя Владимира Гельгара больше нигде не всплывало: уехал ли он из страны, погиб ли — об этом сведений нет.
