«Везите меня осторожно — я тетушка советского гимна и мать «Тихого Дона». Драма семьи Михалковых

В семье ее ласково называли Марицей. Именно благодаря ей когда-то породнились две будущие советские творческие династии — Михалковы и Глебовы. Она была невероятной красавицей и, дожив до почтенной старости, продолжала обращать на себя внимание: все такая же статная, ослепительная и жизнерадостная женщина. Марица Александровна любила посплетничать о дореволюционных временах, о том давно исчезнувшем мире, который ее внукам уже было трудно представить. Там прошла ее молодость и разыгралась страшная драма, о которой в семье предпочитали не вспоминать…

Как миллионер Михалков лишился рассудка

Марица появилась на свет в 1883 году и при рождении получила имя Мария. Ее семья была очень богатой, Михалковы владели имениями практически по всей центральной России. Дед, видный деятель 19 века, увлекался коллекционированием и собрал роскошную библиотеку — одну из лучших в стране, которую впоследствии завещал Академии наук. Однако не всегда деньги способны уберечь от несчастий. У отца Марицы, офицера конной гвардии Александра Владимировича Михалкова, личная жизнь сложилась драматически, он страдал психическим расстройством и над его имуществом была наложена опека.

Дело в том, что его первая супруга немка Алиса Миллер умерла после родов второго ребенка — Марица и ее младший брат Володя очень рано остались без матери. Вскоре Александр Владимирович женился снова, в новом браке родилась еще одна дочь, но через некоторое время и вторая жена скончалась от «неведомой болезни». От горя миллионер Михалков лишился рассудка, а заботу о троих малолетних детях приняла на себя его теща Анна Николаевна Унковская. Официальным же опекуном по просьбе семьи стал Владимир Федорович Джунковский — легендарная личность, адъютант великого князя Сергея Александровича Романова, позже московский губернатор.

Высокопоставленный опекун

Джунковский всегда очень тепло относился к Алисе Логгиновне, матери Марицы. По собственному признанию, он даже был когда-то ею увлечен. И хоть дальше нежной дружбы эти отношения не зашли, все происходящее с ее детьми он воспринимал близко к сердцу и полностью взял на себя хлопоты о них, дал им достойное образование. Много позже он станет и крестным отцом Сергея Владимировича Михалкова, одного из авторов советского гимна и родного племянника Марии Александровны.

Она всегда была очень привязана к своему высокопоставленному опекуну. Из очаровательной девочки с ямочками на щечках, так похожей на свою мать, Марица выросла настоящей красавицей. Ее доброта и ласковое обращение располагали к ней самых разных людей:

— Марица у нас одна. Не может быть на свете другой Марицы, — говорили о Михалковой в обществе.

Красавица, умница, а еще — богатая наследница. От женихов у юной Марии Александровны не было отбоя. Однако она выбирала недолго: замуж вышла очень рано, едва окончив гимназию. Ее избранник опекуну Джунковскому совсем не понравился.

Муж со странностями

Супругом Марицы стал Владимир Григорьевич Кристи. Его мать была из рода Трубецких, а отец происходил из дворян Бессарабской губернии. Кристи-старший занимал высокие посты в стране, на должности московского губернатора его как раз сменил Джунковский. Об избраннике своей подопечной он писал так:

Я лично никогда не симпатизировал В. Г. Кристи и вовсе не был в восторге от его брака с моей опекаемой, не надеялся на их счастье, а когда он стал прибегать к разным странностям, то сделался мне прямо антипатичен, и мне стоило большого труда быть умиротворяющим звеном в их семейной жизни.

Мария Александровна и Владимир Григорьевич были совершенно разными людьми. Она — сама жизнерадостность, а иногда и легкомыслие, Кристи же на первый взгляд казался очень скромным и замкнутым человеком. Несмотря на увлечения разными модными идеями, с ним часто бывало даже не о чем поговорить, от него откровенно веяло скукой. Окружающие предпочитали общество его интересной и остроумной супруги, нежели его самого. Даже на почве воспитания детей у них возникали разногласия, а к своим 25 годам Марица родила уже троих сыновей.

Устав сидеть дома, она стремилась почаще выходить в свет, а Кристи это не нравилось. Он был патологически ревнив: следил за супругой, устраивал сцены, чем только забавлял беспечную Марицу. Она иногда нарочно возбуждала его ревность, и однажды это привело к действительно страшным последствиям…

«Сказал — убью и убил»

В начале октября 1911 года в Новочеркасске проходила церемония переноса праха донских военных деятелей в усыпальницу нового войскового собора. Все Трубецкие и Кристи съехались сюда, чтобы почтить память своего общего предка — героя Отечественной войны графа В.В. Орлова-Денисова.

За ужином накануне мероприятия Владимир Кристи был чем-то сильно расстроен и обращал на себя внимание особой нервозностью. Он снова нашел повод приревновать жену, на этот раз к своему дяде — предводителю дворянства Московский губернии 52-летнему графу Петру Николаевичу Трубецкому. Надо сказать, не безосновательно. Дядя был богатейшим человеком в дореволюционной России — жил на широкую ногу, любил покутить, вкусно поесть, хорошее вино и красивых женщин.

В день церемонии после скучной официальной части душа немолодого князя требовала развлечений. Он предложил кокетке Марице прокатиться на автомобиле за город, а та, будучи человеком легким на подъем, без какой-либо «задней» мысли согласилась. Кристи об этом тут же узнал и, наняв конный экипаж, пустился за ними в погоню.

Через пару часов веселой поездки по окрестностям Трубецкой предложил своей спутнице выпить кофе на вокзале, где у него стоял специальный вагон, на котором граф приехал в Новочеркасск. За напитками послали проводника, и как только он вышел, в купе ворвался разъяренный супруг Марицы, все это время следивший за ней. Не сказав ни слова, Кристи схватился за револьвер. Марица было кинулась на мужа, чтобы его остановить, но он оттолкнул ее и выстрелил своему дяде прямо в сердце. Петр Николаевич умер практически мгновенно.

— Сумасшедший муж мой убил князя, — только и успела прошептать потрясенная Мария Александровна вбежавшему в вагон проводнику.

— Сказал — убью и убил, — пробормотал Кристи, выскочил из вагона и моментально сдался полиции.

«Из-за этой особы был убит князь Трубецкой!»

Конечно, у Марицы с князем Трубецким не было и не могло быть никакого романа. Петр Николаевич был почти на тридцать лет ее старше, прекрасный семьянин, счастливый муж и отец. Все это понимали, однако не каждый день из ревности убивают члена Государственного совета. В обществе эта история выглядела неприглядно и вызвала широкий резонанс, а родственные связи между участниками добавляли ей особой пикантности.

Началось расследование. Владимир Кристи некоторое время содержался в заключении, но в итоге его дело было прекращено. Убитая горем вдова князя Трубецкого лично ходатайствовала перед императором о прекращении следствия, чтобы не допустить обнародования подробностей и прекратить сплетни. Ее просьба была удовлетворена. За Кристи был внесен залог, а сам он отделался лишь церковным покаянием и ссылкой в родовое имение в Бессарабской губернии.

Отчужденность между некогда близкими семьями стала настолько велика, что имена виновников скандала и их ближайших родных даже не произносились. Трубецкие на людях придерживались версии о ненормальности Владимира Кристи, хотя виноватой во всем считали именно Марицу, буквально возненавидели ее и после трагедии прекратили с ней всякое общение.

Марица же после случившегося подала на развод, вернула себе девичью фамилию Михалкова и уехала вместе с детьми в Назарьево, родовую усадьбу своего отца.

— Больше ты меня никогда не увидишь, — сказала она Кристи и выполнила свое обещание.

Скрыть эту историю не удалось, всю следующую зиму в салонах Петербурга и Москвы бурно ее обсуждали. Марию Александровну не принимали ни в одном доме, она стала неугодной персоной и долгое время оставалась в одиночестве.

— Из-за этой особы был убит князь Трубецкой, — шептались в высшем свете.

Но вскоре в ее жизни случилась новая любовь.

«Только посмей — отрекусь и лишу наследства!»

Избранником Марицы стал Петр Владимирович Глебов, сын крупного помещика и двоюродный брат ее бывшего мужа. Глебовы приходились родственниками и Кристи, и Трубецким, но после трагедии в Новочеркасске колебались — с кем им общаться: если с одними, то другие считали подобное общение недружественным.

Мария Александровна, по-прежнему — молодая и ослепительная красавица, совершенно очаровала Петра Владимировича, но на тот момент он был женат на миллионерше Софье Треповой. Когда он сообщил своим родителям, что намерен ради Михалковой оставить семью, в которой растут две дочери, случился большой скандал. Отец, будучи человеком строгих правил, пригрозил сыну:

— Только посмей — отрекусь и лишу наследства!

И все же влюбленные решились лично просить благословения и отправились на переговоры в имение семьи Глебовых. Сына отец не принял, а с Марицей проговорил два часа… и неожиданно дал согласие на брак.

Второй брак

Это был счастливый союз по очень большой любви. Глебовы стали жить в имении Марицы — в Назарьево, благоустроили его под свою большую семью. Помимо трех сыновей от Кристи, у них подрастали еще двое их общих детей — Федор и Петр, названный в честь отца.

Любопытно, что младшая единокровная сестра Марии Александровны Ольга тоже выбрала себе в мужья преставителя рода Глебовых — Владимира Владимировича, родного брата Петра. В 1918 году их семья эмигрировала во Францию.

Революция

Семья Марицы приняла новую власть. Петр Владимирович был известным в России коннозаводчиком, после революции сотрудничал с Красной армией, участвовал в подборе лошадей. Несмотря на это обстоятельство, имение у Глебовых забрали, а с ним национализировали и принадлежащие им земли и заводы. Сначала их семье выделили флигель, а потом и вовсе переселили в соседнюю деревню. Из Назарьево сделали дом отдыха для партийных работников.

Добрые люди предложили Глебовым жилье, привели корову. Из имения им разрешили забрать лишь немного мебели и картины. Казалось, Марица потеряла все, но совершенно не унывала. Она спала на сенном матрасе и без всякого юмора говорила:

— Какая прелесть! Гораздо лучше, чем было у меня в спальне.

Несгибаемая Марица

В возрасте 39 лет Мария Александровна овдовела. В 1922 году во время командировки по соседним губерниям Петр Владимирович подхватил тиф и сгорел буквально за несколько дней. Его супруга оказалась в очень трудном материальном положении, но вышла из него с большим достоинством.

Она с головой ушла в заботу о детях и содержание семьи: перебивались случайными заработками Марицы и ее старших сыновей, распродавали также что-то из драгоценностей и картин, которые удалось вывезти из усадьбы. Ходили за продуктами за пять километров до следующей станции в жару и мороз.

«С весны до поздней осени не носили никакой обуви, мы были бедными, плохо одетыми… » — вспоминал позже ее младший сын Петр Петрович Глебов.

На обеды к Глебовым часто прибегали племянники Марицы — Сережа, Миша и Саша. Такие же босые и вечно голодные. Их отец, родной брат Марицы Владимир Александрович Михалков, снимал дачу неподалеку от их деревни.

Кто бы, глядя на этих мальчишек, мог подумать, что племянник Сережа станет автором гимна Советского Союза, а младший сын Марии Александровны Петя — известным всей стране актером…

«Если бы не Машуха, даже не знаю, как бы мы выжили», — часто повторяла Марица. 15-летняя сирота Маша Князева попала к ней еще в период жизни с Кристи, нянчила всех ее детей. Когда наступили тяжелые времена, не раздумывая осталась при своей барыне и стала всеобщей любимицей. Машухой ее прозвали за маленький рост и особую проворность, она могла в любой момент достать какой-то еды и приготовить целый обед практически из ничего.

Первый супруг Марицы о своих детях не вспоминал. Владимир Кристи проявил себя активным революционером и в 1917 году был назначен комиссаром Временного правительства в Бессарабии. Вся эта печальная история, случившаяся в Новочеркасске, сыграла тогда ему на руку — он считался пострадавшим от царского режима. Кристи женился, в новом браке у него родилось четверо детей. Много позже он был арестован как «враг народа» за поддержку сепаратистского правительства Бессарабии. Умер в тюрьме в 1956 году.

«Мы — русские, мы ничего плохого не сделали и будем жить в России»

Марица никогда не жаловалась на судьбу и не падала духом. Это была очень деятельная, крепкая, огромной силы воли женщина, в которой не было ни капли злобы и ненависти.

Сыновья ее обожали. Несмотря на трудности, воспитывала их Мария Александровна в творческой атмосфере, прививая любовь к русской литературе, искусству, театру. По соседству с Глебовыми была дача Константина Станиславского, он очень ценил Марицу за ее остроумие и темперамент и иногда заглядывал к ее детям на домашние спектакли, а после представления обязательно подходил к юным артистам и давал профессиональные советы. Большинство из них потом служили искусству.

Григорий Владимирович, младший из детей Марицы от Кристи, с детства болел театром и стал ассистентом Станиславского, а позже и режиссером. Федор Петрович был прекрасным художником-пейзажистом, а Петр Глебов известен как киноактер. Правда, слава к нему пришла довольно поздно — после роли Григория Мелехова в «Тихом Доне».

Первые стихи племянника Сергея Михалкова были написаны в доме Марицы Александровны. И именно она через знакомых передала несколько стихотворений редактору «Известий» Бухарину. Когда они были напечатаны в газете, вся Москва узнала о молодом талантливом поэте.

Один из сыновей Марицы все же был репрессирован. Сергей Владимирович Кристи в 1926 году оказался в заключении, а после был сослан в Архангельск, затем в Воронеж и лишь перед войной вернулся в Москву.

Наверняка у Марии Александровны была возможность эмигрировать, как сделали это многие ее родственники, но она была настолько привязана к родной земле, что ее трудно было даже представить на чужбине. Даже лишившись всего, она не возненавидела новую власть.

— Мы — русские, мы ничего плохого не сделали и будем жить в России, — таков был ее ответ на призывы уехать.

«Я – тетка Гимна Советского Союза и мать «Тихого Дона»

Марица Александровна дожила до самой старости и не растеряла своей красоты и стати. Все такая же величественная, как королева, она обращала на себя все взоры. Неугомонная выдумщица, она по-прежнему собирала всех на домашние спектакли, шарады, поездки, концерты… Сыновья изредка с большой любовью говорили ей:

— Мать, а мать, куда ты опять несешься? Ведь восьмой десяток пошел…

Когда Марица садилась в такси, непременно шутливо просила водителя:

— Везите меня осторожно — я тетушка советского гимна и мать «Тихого Дона».