Крестьянская девочка была чудо как хороша! Барин так и засмотрелся. Ишь, какие глазки! Девочка пасла уток, ноги у нее были босые и перепачканные в грязи, но да князь не смотрел на ноги. Он смотрел в ее чудесные глаза.
— Тебя как звать, душенька? — спросил он.
— Таня я, Говорова, — отозвалась девочка.
Владимир хлестнул коня и уехал. Он и подумать не мог, что Таня Говорова однажды станет его «полюбкой».
В 1891 году в живописной деревне Луги неподалеку от городка Ливны, что в Орловской губернии, в семье крестьянина по фамилии Говоров девочка родилась. Ну, родилась да и родилась. В многодетной крестьянской семье по этому поводу радоваться не привыкли.
Покормила мать дитя, да и в поле на работу. А как подросла девочка маленько, так перевели ее на жёвки: пожует мать хлебца, в тряпицу завернет, да девочке в рот.
Когда стало понятно, что девочка зацепилась за свет Божий, тогда ее и окрестили. Имя дали красивое, русское — Татьяна.
Росла Таня с братьями и сестрами. Купались в маленькой речке Кшени и в Большой Сосне, благо деревня Луги располагалась аккурат на месте слияния двух этих рек. Собирали полевую землянику, грибы луговые. Пасли уток. Родителям, конечно же, помогали: без дружной совместной работы крестьянской семье не выжить.
Владельцем деревни Луги, а также многих других окрестных земель был князь Владимир Владимирович Голицын, представитель древнего и славного русского рода.
Владимир родился в 1879 году в семье князя В.М. Голицына. Получил великолепное образование на естественном факультете Московского университета. Однако по научной стезе князь не пошел, а переехал в 1902 году в возрасте 23 лет в Ливенский уезд, поселился в барском доме в деревне Луги и занялся сельским хозяйством.
Благо, хозяйствовать молодому князю было над чем. На землях его проживало больше тысячи крестьян, и за каждым нужен был глаз да глаз.
Господский дом в Лугах был одноэтажным, но отнюдь не маленьким: девять комнат. Вместе с князем проживала прислуга, а также наемные работники.
Владимир в силу молодости был холост, и перебрался из Москвы в Луги не в последнюю очередь из-за того, что маменька, княгиня Голицына, уж очень активно искала ему невесту.
Вот как вспоминал о князе и о его жизни в Лугах современник Владимира, известный краевед, писатель и художник Сергей Петрович Волков:
«Это был элегантный, с тонкими аристократическими манерами человек. Жил уединенно в д. Луги. Там была усадьба и дворня, а рядом – в Сергиевском – большое имение со скотным двором, маслофермой, садом, неподалеку, в Екатериновке было второе имение. В городе он пользовался большим почетом.
Его можно было видеть приезжающим в город или объезжающим поля в двухколесном плетеном шарабанчике без кучера. Разбил обширные сады, за выращенными в них яблоками приезжали купцы даже из Москвы. Жил в доме о девяти комнат, при доме – парк, подстриженные кусты, цветники, к реке Кшень вела живописная дорожка».
Владимир, в отличие от многих своих соседей-помещиков, смог наладить с крестьянами вполне сердечные отношения. Князь не скупился, повышал плату работникам, построил на своих землях церковь, школу для местной детворы.
Крестьяне знали: в доме князя всегда выслушают, дадут дельный совет, а то и помогут деньгами.
В первый год после переезда в Луги князь увидал крестьянскую дочь Таню Говорову. Удивительные глаза девочки поразили Владимира настолько, что он записал в дневнике:
«В 1902 году я заметил в Лугах чудесную маленькую девочку с большими немного грустными глазами — ей было 11 лет. Я встречал ее или на берегу реки, где она с хворостиной в руке пасла стадо уток, или на дворе около птичника».
Дела и поездки так закрутили барина, что он напрочь позабыл о Тане. Лишь через четыре года он снова встретил девочку — и сразу ее узнал.
«Узнал я ее по глазам – таких глаз забыть нельзя, и я всегда придумывал предлог, чтобы подойти, заговорить и опять налюбоваться этими неповторимыми глазами. Она меня также всегда с удовольствием и ласково встречала.
Узнавая ее все более, я стал убеждаться, что и по характеру, и по уму, и по понятиям это – чудный скрытый алмаз, и я понял и почувствовал, что ее нельзя не полюбить».
Через пару месяцев 15-летняя Татьяна поселилась в доме князя. Родители девушки были не против: девка-то на выданье, а тут барин обратил внимание. Окрестные крестьянки завидовали, обзывали Таню «полюбкой для барина».
Владимир обожал Татьяну, относился к ней с подлинной нежностью. Молодой князь страстно хотел жениться на своей возлюбленной, но вот родители были категорически против крестьянской жены для сына и наотрез отказались дать согласие на брак.
И тогда Владимир решил сделать из Тани настоящую барышню. Князь самостоятельно учил крестьянку чтению, письму, светским манерам. Таня оказалась невероятно талантливой ученицей и схватывала все на лету.
В 1908 году Татьяна родила Владимиру сына Александра, а в следующем году — дочь Елену. Детишек пришлось внести в церковно-приходские книги под материнской фамилией — Говоровы.
Но вот князь решил, что его любимая женщина готова к встрече с его родителями — папенькой, рожденным в Париже бывшим вице-губернатором Москвы князем Владимиром Михайловичем Голицыным и с маменькой, княгиней Софией Николаевной Голицыной, урожденной Деляновой.
Наконец, судьбоносный день настал. Владимир и Таня приехали на станцию Ливны, куда с минуты на минуту должен был прибыть поезд из Москвы. Таня ужасно волновалась, князь ее поддерживал. Вот как Владимир вспоминал об этом моменте своей жизни:
«Я встретил, подвел свою жену, моя мать ее поцеловала, пошли садиться в экипажи. В первый сели моя жена и мать, а я с братом во второй. 45 минут езды до дома. В доме наедине моя мать говорит мне: «Послушай, что это такое? Я ничего подобного не ожидала. Какая она прелесть».
Он все-таки сумел! Пигмалион создал свою прекрасную Галатею!
Мама дала разрешение на свадьбу, и, поехав в Москву, убедила отца. Впрочем, Владимир Михайлович не особо-то и сопротивлялся, полностью доверяя мнению супруги.
Вскоре в селе Луги Владимир и Татьяна вступили в церковный брак, их детки наконец-то получили фамилию отца. В 1912 году 21-летняя Татьяна родила супругу третьего ребенка — дочь Ольгу.
В Ливнах и далеко за пределами города супружескую пару называли одной из самых красивых и благополучных в империи.
Теперь Владимир не просто не стеснялся своей «крестьянской жены», но гордился ей и с удовольствием демонстрировал ее обществу. Князь писал в своем дневнике:
«Я хотел, чтобы ее все видели и знали. Мне иногда говорили и воздавали хвалу за то, что я отшлифовал такой бриллиант. Я отвечал, что здесь ничего моего нет, что она такая от природы и всего сама достигла. Она настояла, что хочет знать французский язык и достигла того».
Казалось, жизнь этой чудесной семьи будет долгой и счастливой. Эх…
В 1917 году, накануне Февральской революции князя Голицына избрали председателем уездной земской управы. Немного позднее он был назначен комиссаром Временного правительства Ливенского уезда. Октябрьская революция лишила Владимира всех этих должностей.
После прихода большевиков к власти князь с женой жили в Лугах практически безвыездно. Между тем, вокруг происходило страшное, и спираль насилия закручивалась с каждым месяцем. Уже известно было о разорении многих дворянских гнезд.
Голицына до поры до времени не трогали: во-первых, мужики помнили хорошее к ним отношение со стороны Владимира; во-вторых, барин был женат на крестьянке.
Тем не менее, жарким июнем 1918 года к Голицыну пришел крестьянин и по секрету сообщил: завтра придут сжигать усадьбу. Придут местные мужики, из самых лихих и ленивых.
Наскоро собрав кое-какие вещи, Владимир и Татьяна забрали детишек и с наступлением ночи спешно покинули Луги.
Через охваченную беспорядками страну семье удалось добраться до Москвы. Принадлежавшие Голицыным дома и усадьбы были уже экспроприированы и семье пришлось ютиться в подвальчике.
Вскоре стало известно о разграблении и сожжении имения Луги, равно как и еще двух десятков орловских имений. Ситуация с поджогами и расправами на Орловщине была настолько пугающей, что писатель Максим Горький был вынужден написать об этом наркому просвещения Луначарскому.
«Крестьяне постоянно растаскивают книги, употребляя новые издания на курево, иллюстрированные дают детям и употребляют на оклейку изб».
Луначарский, впрочем, ничем помочь не смог.
Семья Голицыных, даром что княжеская, не смогла вовремя выехать и осталась в Москве.
В 1924 году от тревог, холода и голода 33-летняя Татьяна тяжело захворала и скончалась в госпитале во время тяжелой операции. Владимир был совершенно безутешен.
В 1938 году князя постигло новое страшное горе: его сын Александр и дочь Ольга были арестованы, названы врагами народа и расстреляны. Удивительно, но Владимира пощадили.
Князь жил в Москве с дочерью Еленой и внуком Владимиром (сыном расстрелянного Александра).
В 1969 году в Москве бывший князь Владимир Владимирович, а в Советской России просто гражданин Голицын, скончался в возрасте 90 лет. С учетом того, что князю пришлось пережить, его жизнь оказалась очень долгой.
По свидетельствам родственников, последние годы Владимир Владимирович проводил в полузабытьи, окруженный воспоминаниями. И главным из этих воспоминаний был светлый образ крестьянской девочки с удивительными, чарующими глазами…
