Густую тишину Ваганьковского нарушил громкий резкий звук. А потом раздались крики. Там, где год назад упокоился Есенин, у самого железного креста, теперь лежала женщина. В длинном пальто, шляпке и с белым-белым лицом.
В руке она сжимала клочок бумаги: «Здесь для меня всё самое дорогое». Уже на следующий день новость облетела Москву – Галина Бениславская, которая так сильно любила Есенина, ушла вслед за поэтом. Крик на погосте обсуждали ещё долго.
В её глаза было жутко смотреть. Галя была совсем маленькой, когда её мать совершенно обезумела. Психическое расстройство поставили ей после бегства любимого человека. Женщина оказалась в лечебнице, а крошку Галю забрала к себе тётя и удочерила девочку. От тётиного мужа она получила отчество и фамилию, превратившись в Галину Артуровну Бениславскую.
Грузинские и французские корни – от матери и отца – породили натуру яркую, импульсивную и при этом невероятно мечтательную. В Режице, где прошло её детство, Галя обожала бродить у развалин орденского замка – там можно было воображать себя героиней средневековой поэмы…
Разумеется, героиней влюбленной! Какая юная девушка не мечтает, чтобы возле неё оказался преданный рыцарь?
— У Галины есть литературный талант, — говорили педагоги пансиона, куда Бениславскую определили учиться. – Она любит читать и тонко чувствует прочитанное.
Она, на самом деле, буквально «глотала» книги. Читала без разбора, с удовольствием погружаясь в созданный писателями мир. Эту тягу к знаниям учителя старательно поощряли: сначала в Вильно, а потом в Петербурге. Преображенскую столичную гимназию Галя закончила в революционном 1917-м году, причем с золотой медалью!
Девушки-гимназистки того времени очень часто увлекались новыми идеями. Сокурсница Гали познакомила ее с большевиками, и Бениславская с энтузиазмом вступила в партию. Приемные родители были в ужасе от новых знакомцев Гали и от лозунгов, которые они провозглашали.
— Галя, что ты знаешь об этих людях? – Вопрошала тётушка, Нина Поликарповна. – Они же ненавидят всё, что нам дорого!
Но юношеский максимализм пересилил. Чувствуя, что дома её не понимают, Галя побросала вещи в чемоданчик и уехала в Харьков. Она собиралась учиться в университете, на факультете естественных наук. Тягу к литературному творчеству в тот момент она ставила ниже научных изысканий. Тоже в духе времени!
В те неспокойные годы, бывало, ято в некоторых губерниях власть менялась по несколько раз. Кто-то бежал к своим, другие оставались и приспосабливались на месте. Харьков взяли белые, а Бениславская решила податься к красным. По дороге её задержали и стали задавать вопросы: шпионка? С какой целью едет?
— Отпустите. Это моя дочь. – Произнес невысокий худой человек, выходя вперёд.
Галя охнула от удивления. Перед ней был Артур Казимирович Бениславский, её приемный отец. Он буквально спас её – второй раз в жизни. А потом, печально выслушав про Галину затею, помог с документами.
Получалось, что путешествует сестра милосердия Добровольческой армии. Это и позволило Гале благополучно добраться до Москвы. Ну а там помогли устроиться друзья, и с 1919 года Бениславская работала в составе Чрезвычайной комиссии.
Холодная послереволюционная Москва была приютом множества поэтов. Литературные вечера проходили в залах и на квартирах, в консерватории и даже в парках. Осенью 1920-го Галя вместе с подругой Яной Козловской отправилась на «Суд над имажинистами».
Им удалось протиснуться на первый ряд, и почти сразу Галя ощутила на себе чей-то лукавый взгляд. Обернувшись, она заметила молодого мужчину, которого мельком видела однажды, но значения этой встрече не придала. Да и теперь она была вся поглощена представлением.
Выступали акмеисты и символисты, читали стихи неоклассики… Стало скучно, но вот на сцену выскочил тот самый, что смотрел на Галю – в короткой куртке нараспашку, в широких холщовых брюках. Свет так падал на его золотые волосы, что они казались живыми. И Галя замерла.
Дождик мокрыми мётлами чистит
Ивняковый помёт по лугам.
Плюйся ветер, охапками листьев –
Я такой же как ты, хулиган…
Он читал звонко, ярко, и публика взорвалась аплодисментами. Ему кричали, чтобы он читал ещё, и озорная улыбка не сходила с губ поэта. Он упивался триумфом и прочел другое стихотворение. А потом восторженная толпа ринулась к сцене, и Галю подхватило вместе с ней. Она не успела опомниться, как оказалась возле Есенина.
На второй литературный вечер с его участием – в Политехническом музее – Галя летела, как на крыльях.
«Выйдя из музея – цепь мыслей. – Писала Бениславская. – Такого… могу полюбить. Быть может, уже люблю. И на что угодно для него пойду. Только удивилась: читала в романах, а в жизни не знала, что так «скоропостижно» вспыхивает это. Поняла: да ведь это же и есть именно тот «принц», которого ждала!».
Почти каждый вечер кто-нибудь выступал в «Стойле Пегаса» — так называлось литературное кафе. Бывал там и Есенин. Галя приходила в «Стойло», когда с Яной, когда одна. И вот однажды Есенин заговорил с ней. Вскоре она узнала, что он был женат, что есть ребёнок…
Говорил Есенин об этом буднично – в ту пору с женой уже разошелся, и это успокоило Галю. Она писала в дневниках, что никогда «не покусилась бы на чужое». А тут получалось, что Есенин вроде бы и свободен…
Сила её любви была такой очевидной, а сама она столь доверчиво смотрела на него, что поэт не смог пройти мимо. Вскоре он переехал к ней, прошли несколько упоительных месяцев, а потом он ускользнул… Его поманила новая внезапная любовь – заграничная танцовщица Айседора Дункан. Это случилось 3 октября 1921 года, и привело к страшному нервному срыву у Гали.
«Так любить, так беззаветно любить, разве это бывает? А ведь люблю и не могу иначе… Это сильнее меня… Если бы для него надо было умереть – не колеблясь».
Это чувство ранило её, но оно же наполняло её жизнь смыслом. Когда Есенин расстался с Айседорой – а произошло это довольно скоро – то вновь поселился в Брюсовом переулке, у Гали.
Бениславская устроилась ответственным секретарем в газету «Беднота», и в смысле быта и обустроенности она твёрдо стояла на ногах. У Есенина такой стабильности не было – он мог заработать очень многое, но тут же и спустить. Кутежи поэта вошли в поговорку, но Галя всегда понимала и прощала.
«Обычно укладывала его, так как он, пьяный, при мне был спокойнее и сдерживал себя… В моем присутствии в течение двух лет произошло только один скандал».
Галя считала себя если не любовью Есенина, то уж точно его главным и лучшим другом. Настолько, что позволяла себе давать ему советы в литературе. Сергей воспринимал это сдержанно, даже отстраненно. Он не нуждался в Галиных оценках. А вот в уюте и тепле – вполне.
Он даже перевез к ней свою сестру, Шуру, которую дома в шутку называли Купчихой. Та поступила в школу в Москве, но жила у Бениславской. По просьбе Есенина та купила для девочки шубку и сапоги, ведь из деревни она приехала почти без одежды. Заботилась о ней, как о собственном ребёнке…
«С тех пор, как она с нами, у нас стало очень хорошо… Она… внесла уют в нашу жизнь. У нас сейчас по-семейному как-то стало. Бродяжить перестали. Даже я остепенилась. А Шурка какая славная… Она ходит в школу, я с ней арифметикой даже занималась».
Но это было только мечтой и иллюзией. Никакой семейной жизни с Галей поэт не мыслил. Более того, летом 1925-го года объяснился с ней прямо – он не любит ее. Относится к ней тепло, как к другу, но не более того. Именно в Галиной квартире, на одном из вечеров, куда набилось множество знакомых, Есенин встретил Софью Толстую, на которой вскоре женился… Бениславская снова пережила срыв.
В ту пору она почти ненавидела его. Но более других – Софью. Писала, что Есенин презирает Толстую, что не испытывает к ней никаких чувств… Галя с трудом балансировала на грани безумия и сознания, этот время было самым трудным для нее. Уезжала из Москвы, чтобы не встретить ЕГО, чтобы не соприкоснуться случайно с тем, отчего было слишком больно.
Всё закончилось в декабре 1925-го, когда Есенин погиб в гостинице «Англетер». Как и почему – по-прежнему спорят. Для Гали это не было главным. Главное, что потерялся свет в окне. Как можно было продолжать влачить свое земное существование, если теперь не было того, с мыслью о котором она просыпалась и засыпала каждый день?
Потребовалось чуть меньше года, чтобы она приняла окончательное решение. Был найден пистолет, и 3-го декабря 1926-го Галя пришла на Ваганьковское. Набросала записку на пачке папирос, а потом… осечка. Она чиркнула карандашом по пачке, отмечая свой промах.
Осечек было пять, так потом подсчитали, пока не произошло то, ради чего Бениславская и пришла.
Звук разрезал густую тишину, а потом с погоста раздались крики…
Там было всё, что она так любила. Там же Галя и осталась. Рядом с Есениным.
