— Мы не будем ей прислуживать! Она же «чёрная», а мы «белые», у нас даже прав больше! — сказала молоденькая новая служанка.
— Ты что такое говоришь, замолчи! Она не рабыня, а дочь влиятельного человека. — резко одернула непутевую новенькую служанку женщина постарше.
В XVIII веке пожалуй лишь 15 человек во всём Лондоне обладали тёмной кожей и могли считаться свободными. Треть из них работала слугами, но не стоит путать их с рабами. Рабы не имели воли и прав, а эти 15 счастливчиков всё же были свободными людьми, но с некоторыми ограничениями.
Дидо Элизабет Белль родилась в июне в 1761 году. Её отец был адмирал, сэр Джон Линдси. Джон был женат, но у него не было общих детей с женой. Будучи часто в плавании ему приглянулась порабощенная женщина Мария Белль из Тринидада. Как точно произошла судьбоносная встреча адмирала и рабыни неизвестно.
Есть предположение, что Мария была рабыней на борту испанского невольничьего корабля, путешествующего по Карибскому морю. Джон Линдси был капитаном британского военного корабля, патрулировавшего побережья Сенегала и Карибского моря.
Может быть корабль корабль Джона захватил корабль рабовладельцев, на котором находилась Мария. Также, по одной из версий Марии Белль было около 15 лет.
Мария забеременела и родила девочку, темнокожую, но с более светлой кожей чем у неё, словно какао с молоком.
Несмотря на адюльтер по отношению к жене, Джон оказался человеком чести и дочь не бросил. Он забрал ей с собой в Великобританию. Обратная сторона медали заключается в том, что Джон разлучил мать с дочерью, так как его темнокожая фаворитка не имела права голоса.
Дидо провела большую часть жизни в Кенвуд Хаусе. Этот особняк был настоящей скрытой жемчужиной Лондона. Классический стиль здания с нотками ампира и элегантного цвета слоновой кости.
Хозяином этого дома являлся Уильям Мюррей, 1-й граф Мэнсфилд, двоюродный дед Дидо. Более интересно то, что Уильям Мюррей был самым влиятельным судьей в Лондоне, в основном он специализировался на делах по работорговле.
Семья Мюррей воспитывала Дидо Элизабет вместе с ее кузиной, обучая ее аристократическому образу жизни женщины XVIII века.
Хотя в то время не было ничего странного в том, чтобы богатая, влиятельная британская семья становилась законными опекунами незаконнорожденного ребенка своего родственника.
Однако редко ребенок смешанной расы, рожденный от рабыни, не воспитывался как слуга, а как член дворянской семьи. Пожалуй, в то время Дидо имела самый высший статус темнокожей женщины в Англии, как бы дико это не звучало в наше время.
Дидо Элизабет Белль получила прекрасное образование. Она была смышленной и утонченной девушкой своего времени. Ничего в ней не выдавало происхождение от рабыни, кроме цвета кожи.
Она спала на мягких перинах с балдахином в своей красивой спальне. По утрам слуги помогали ей расчесать кучерявые волосы и уложить в элегантную прическу. Следовало ещё постараться расчесать эти завитушки! Дидо пила вкуснейший индийский чай по утрам.
Она получала пособие от семьи Мюррей в размере 30 фунтов стерлингов. Это много или мало? Для Дидо это было достаточно. Её доход в несколько раз превышал доход домашней прислуги, хотя и был ниже, нежели у её двоюродной сестры Элизабет.
На правах законорожденной дочери и члена семьи Мюррей Элизабет получала около 100 фунтов стерлингов.
Однако семье Мюррей все же было неловко представлять Дидо как свою родственницу. Наглядный грех адмирала Джона Линдси и опороченная честь семьи Мюррей. Она жила словно женщина из высшего общества, но не посещала обеды, на которых встречались важные персоны.
Американец Томас Хатчинсон, бывший губернатор Массачусетса, был приглашен пообедать в Кенвуд-хаус в 1779 году и позже подробно описал события в своем личном дневнике.
«Некий Black (имеется ввиду некая темнокожая персона) пришла после ужина и села с дамами, а после кофе прогулялась с компанией по саду, причем одна из молодых леди держала под руку другую.
У нее была очень высокая шапка, а волосы сильно вились на шее, но недостаточно, чтобы соответствовать модным сейчас крупным кудряшкам. Она не красива и не благородна и достаточно дерзка».
Дидо и её двоюродная сестра Элизабет действительно были очень близки, однако все же были не совсем на равных. Дидо скорее была компаньонкой для своей кузины. Она прекрасно понимала свое двойственное положение в высшем обществе.
После свадьбы своей кузины Дидо Элизабет Белль взяла на себя ответственность за проекты по производству молочной и птицеводческой продукции в доме Кенвуд. Это было весьма женским занятием для того времени и поощрялось обществом.
В некрологе Джона Линдси 1788 года можно найти запись «Он умер, как мы полагаем, не оставив никаких законных потомков, но оставил одну внебрачную дочь, которая воспитывалась в семье лорда Мэнсфилда почти с младенчества и чей дружелюбный характер и достижения снискали ей высочайшее уважение со стороны всех родственников его светлости и посетителей».
Джон завещал Дидо около тысячи фунтов стерлингов. Джон Линдси хоть и забрал девочку, но её воспитанием особо не занимался.
Дидо часто исполняла работу клетка при лорде Мэнсфилде. Их отношения были весьма близки и дружелюбны. Из-за близости Дило к лорду Мэнсфилду мы можем предположить, что Белль повлияла на несколько его ключевых решений по делам, связанным с рабством.
После смерти леди Мэнсфилд Дидо осталась заботиться о своем старшем родственнике, читая ему газеты за завтраком, когда он скончался от ревматизма. Он умер в возрасте 88 лет в 1793 году.
Лорд Мэнсфилд завещал Дидо 500 фунтов стерлингов и ренту в размере 100 фунтов стерлингов. Также в своём завещании он окончательно разъяснил юридический статус Дидо, даровав ей полную свободу со всеми правами белого человека. По факту, получив наследство она стала весьма обеспеченной женщиной.
В 1793 году Дидо Элизабет Белль, дочь африканской рабыни и английского аристократа, связала свою судьбу с Джоном Давинье, стюартом из Франции. Их любовь была искренней и плодотворной.
Дидо родила троих сыновей, двух близнецов, Шарля и Джона, и младшего Уильяма Томаса. Но счастье Дидо было недолгим: вскоре после крещения последнего ребенка она скончалась, не дожив до 44 лет. Ее жизнь была полна испытаний в связи с её необычным происхождением, но она не потеряла веру в любовь и свободу.
