Она уже ничего не понимала, а вопросы всё сыпались и сыпались… Наконец, Эмилия закричала. «Оставьте меня в покое!» — умоляла она. Но тюремщики не отступали.
В январе 1816 года графиня де Лавалетт перестала узнавать людей, которые приходили в её камеру. Находясь в застенках Консьержери, Эмилия даже не догадывалась, что самое страшное для неё еще впереди.
«У вас ровно восемь дней», — коротко бросил Наполеон. Ровно столько времени дали семнадцатилетней Эмилии де Богарнэ, чтобы привыкнуть к мысли – она скоро выйдет замуж. По отцу она была родственницей жены Наполеона, Жозефины, и воспитывалась в одном пансионе со своей двоюродной сестрой, Гортензией.
Пленительное юное создание! Она была влюблена Люсьена Бонапарта, но Наполеон решил судьбу девушки иначе. Считая себя главой большой семьи, этот решительный человек самостоятельно подыскивал пары для своих братьев и сестер.
Юная племянница жены воспринималась им таким же образом – она своя, значит, и ей предстоит подчиняться воле Бонапарта. Потому-то дождливым апрельским утром 1798 года Эмилии объявили: жених найден. Кто? Адъютант Наполеона, Антуан Лавалетт.
Старше жены на двенадцать лет (отличная разница с точки зрения человека восемнадцатого века), лично предан Бонапарту и обладает прекрасными карьерными перспективами.
Глаза у неё стали такими красными, что Жозефина пришла в ужас: нельзя в таком виде к алтарю! Юной невесте прикладывали к глазам смоченные особым составом лепестки роз. Потом вели её на примерку наскоро сшитого платья.
Тётушка Жозефина одолжила Эмилии свои атласные белые туфельки с кружевными лентами и жемчужное ожерелье. 22 апреля зазвонили свадебные колокола.
В ту пору было модно жениться и выходить замуж в очень позднее время. Венчали молодых уже после заката, а свадебный пир начался почти в полночь. Когда настало время «провожать новобрачных», Эмилию обнаружили уснувшей за столом.
Вздохнув, Антуан Лавалетт сам отнёс супругу в опочивальню. И не тревожил её покоя, пока она сама не раскрыла глаза.
То утро изменило жизнь Эмилии. Она совсем иначе посмотрела на человека, которого ей выбрали в мужья. Он проявил терпение и благородство. Да и оказался весьма приятным внешне… Супруги поладили. А вскоре все вокруг с удивлением говорили: «Да Бонапарт – просто купидон! Мадам Лавалетт светится от счастья!».
Влюбиться в собственного мужа! Уже после свадьбы Эмилия весело смеялась над собственными страхам и опасениями. Антуан оказался человеком чести, он был добр и внимателен к ней. Почти сразу после венчания Наполеон призвал его в Египет, и молодая жена безумно тосковала.
Но она была вознаграждена: после возвращения из Африки муж получил новое назначение, Эмилия смогла выбрать красивый дом для их семьи. А в скором времени Антуан стал графом. Теперь Эмилия называлась уже «мадам графиня де Лавалетт».
И своим счастьем она была обязана Наполеону! Неудивительно, что, когда у супругов Лавалетт родилась дочь, её назвали в честь Жозефины!
Эмилия была предана своей тетушке. Когда Жозефина сделалась императрицей, то графине де Лавалетт дали прекрасную должность при Дворе. С тётушкой она же и покинула Двор, когда Наполеон развелся и привёл новую супругу…
Антуан продолжал заниматься карьерой, а Эмилия посвятила себя дочери. Она не интересовалась политикой, не вникала, что делает «дядюшка Наполеон», не замечала, как вокруг растёт недовольство императором — безумные траты, бесконечные военные кампании, и, наконец, неудачи!
Потому-то падение Наполеона стало для Эмилии подобно грому среди ясного неба. Муж примчался домой взволнованный и бледный, и несколько дщней не расставался с оружием ни на минуту. Супруги Лавалетт всерьёз опасались за свои жизни, но их не тронули.
— Такой человек не должен находиться под стражей. – Уверенно говорил Антуан. – Это какая-то безумная ошибка судьбы!
Он не посвящал жену в свои планы, считал, что ей будет спокойнее, если она будет знать меньше. В том числе и благодаря Антуану де Лавалетту Наполеон сумел сбежать из темницы. А потом на целых сто дней снова стал императором французов…
— Ваш муж оказал содействие узурпатору. – Громко объявили люди в форме, явившиеся в августе 1815 в дом графа де Лавалетта. – Он арестован по приказу короля.
— Короля? – пробормотала Эмилия.
— Его величества Людовика XVIII, законного правителя Франции.
Да, на троне снова был потомок некогда свергнутых Бурбонов. Эмилия услышала, что ее муж объявлен опасным заговорщиком, и его ждет смертная казнь. В ту пору она ждала ребенка, и известие так потрясло её, что начались преждевременные роды. К несчастью для Эмилии, спасти малыша не удалось. Сама женщина была в очень тяжёлом состоянии.
Ей позволили присутствовать на суде над её мужем. Поскольку Эмилия была чрезвычайно слаба, то её приносили в зал в особом паланкине. В нём же она попадала в тюрьму, в Консьержери. Встречи были редкими, но это было лучше, чем ничего…
Наконец, в середине декабря 1815 года, вердикт прозвучал окончательно: виновен. К 21-му числу расчехлили старую гильотину.
Просьбу о последней встрече Эмилии с мужем король Людовик Восемнадцатый удовлетворил. Графиня приехала в паланкине, вместе с дочерью, и ее сразу проводили в камеру Лавалетта. А там… Там она быстро скинула с себя платье, накидку, шляпку…
Прошли четверть часа, отведенные для супругов, и мадам графиня нетвердой походкой покинула Консьержери. Дочь придерживала ее за плечи, а Эмилия прижимала к лицу платок, в которой судорожно сморкалась.
На самом деле, выходила не графиня. В тюрьме супруги поменялись местами. Эмилия облачилась в одежду мужа, граф – в платье жены. Туфли были сильно малы ему, поэтому он и шел, пошатываясь. А чтобы никто не рассмотрел щетину на лице, кутался в платок и шаль. Безумное спасение!
Утром 21 декабря весть разлетелась по Парижу: граф бежал! Он, действительно, сумел ловко перебраться через пролив Ла Манш. А Эмилия на рассвете встретила тюремщиков громким хохотом.
— Вам никогда его не достать! – провозгласила она.
И за нее взялись по-настоящему. Начались ежедневные допросы: кто помогал организовать побег? Что она сама знает про Сто дней Наполеона? Эмилию буквально изводили бесконечными беседами, так что у нее стали сдавать нервы. Смеяться она перестала.
Спустя месяц после заточения с ней произошло что-то странное – однажды вечером стражники нашли ее на полу камеры, без сознания. А когда женщина очнулась, то никого не узнавала.
Держать ее дальше было просто бессмысленно, и графиню вернули в ее же собственный дом. За этим особняком постоянно велось наблюдение – а вдруг пожалует Лавалетт?
Привычная обстановка благотворно подействовала на Эмилию. Прошли несколько недель, как она снова ожила, окрепла, стала весела. Ей даже захотелось сделать небольшую перестановку в доме – всё равно её держат под арестом.
Задорно и радостно графиня де Лавалетт стала передвигать журнальные столики, расставлять по-новому кресла. А потом… она нашла тайник в кабинете мужа. А в тайнике – письма от неизвестной дамы. Много-много писем, перехваченных алой шелковой лентой. И сколько нежности было в этих надушенных посланиях!
От волнения она даже утратила способность дышать на несколько секунд. Потом рыдала. Ради любимого мужа она так рисковала, она столько пережила… Он же на протяжении долгих лет ее просто обманывал.
В голове у Эмилии словно что-то щёлкнуло. В тот день она повредилась в рассудке, окончательно и безвозвратно. Отныне графиня де Лавалетт уже никогда не была прежней.
В 1822 году её муж был прощен и смог вернуться в Париж. Эмилия равнодушно встретила его – теперь ей было это безразлично. Но Антуан еще восемь лет, до самой смерти, ухаживал за женой и обеспечивал ей комфорт. Он чувствовал свою вину. А когда его не стало, заботу о графине взяла на себя их дочь.
Эмилии не стало в 1855 году. А историю побега, который она организовала, многократно пересказывали в Париже еще очень и очень долго. Стендаль упоминал об этом в своей книге «Красное и черное», а драматург Моро посвятил графине целую пьесу. Уж слишком необычно и ярко оставила Эмилия свой след в истории: спасла мужа и не выдержала его лжи.
