— Мама, умоляю вас! – Воскликнула Анна. – Я не вернусь назад!
— Ты должна. – Спокойно произнесла герцогиня Августа. – Великий князь – твой муж.
Закрыв лицо руками, семнадцатилетняя красавица дала волю слезам. Она оплакивала свою молодость, свои порушенные надежды. И осознала: никто здесь, в Кобурге, не в состоянии понять каково это – со всех ног бежать от монстра.
«Бога ради, — с презрением произнесла свекровь, — ваша жена слишком часто падает в обморок. Константин, разберитесь уже наконец: это горничная так сильно перетягивает ей талию?»
Анна снова лишилась чувств, и теперь стало обычным явлением. Настолько обычным, что Мария Федоровна, мать великого князя Константина, громко выражала неудовольствие.
Ей казалось, что эта маленькая немка просто притворяется и хочет привлечь к себе внимание. Конечно, ведь все сразу бежали к ней, суетились, проявляли участие!
Она не знала, что причина обмороков Анны была в другом. Эта юная девушка находилась в постоянном нервном напряжении. Супруг – великий князь Константин Павлович – слишком часто и бурно гневался. Его настроение менялось по несколько раз в день.
Проснувшись поутру в добром здравии, к обеду он мог раскричаться на весь Мраморный дворец. А потом затихнуть, чтобы через час опять бушевала буря.
Однажды поутру он бесцеремонно разбудил Анну и кинул ей плащ с меховой опушкой, велев немедленно одеваться.
— Идем! Ты должна посмотреть, что я придумал!
Она уже знала, что перечить не стоит, и покорно вдела ноги в туфельки. Возле Мраморного дворца была установлена миниатюрная медная пушка, а чуть поодаль – щит с цифрами. Рядом с пушкой также стояли клетки с живыми крысами, и к одной из них немедленно направился Константин.
— Не бойся, — через плечо бросил он жене. – Я их тоже терпеть не могу.
Он ловко извлек одного из зверьков и протянул слуге. Тот кинул крысу в жерло пушки, а за нею – маленькое ядро. Фитиль загорелся в один миг, раздался громкий звук, и вот уже ядро с крысой мчится в цель. В тот день Анна упала в обморок первый раз.
Императрице быстро доложили о сумасбродстве великого князя, и Екатерина II велела переселить внука с женой поближе к себе, в боковые апартаменты Зимнего.
Там Константин не посмел бы вести себя слишком шумно. Однако вскоре императрице донесли и о других выходках – великий князь, оказавшись в компании друзей, во всех подробностях рассказывал о своих посещениях покоев жены.
Внушение, сделанное Константину, лишь ненадолго утихомирило его. Вскоре французская художница Элизабет Виже-Лебрен, перебравшаяся в Петербург, была приглашена писать портрет хорошенькой Анны Фёдоровны.
Сеансы проходили во дворце, и обеим – художнице и модели – очень нравилось общение друг с другом. Виже-Лебрен находила великую княгиню очаровательной, и Анна весело щебетала с ней. По всей видимости, как раз это и разозлило великого князя.
Он ворвался прямо во время сеанса и бесцеремонно увел жену за собой. А потом, на глазах у многих (свидетельства оставили несколько придворных), усадил Анну в большую вазу и принялся по ней стрелять… Его с трудом угомонили. Великая княгиня возвращалась в свои покои на ватных ногах, а где-то далеко раздавались гневные крики мужа.
В ноябре 1796 года императрица Екатерина II скончалась. Она снова хлопотала о браке, только теперь для внучки, и дело не склеилось. Шведский король, за которого планировали выдать великую княжну Александру Павловну, в назначенный день даже не вышел к своей невесте.
Императрица чувствовала себя униженной, и это подкосило её здоровье. С Екатериной случился удар. И, хотя весь Двор возносил молитвы о благополучном исцелении, этого не случилось.
К тому времени психика великой княгини была окончательно расшатана. На погребении государыни Анна опять упала в обморок. Свекровь сердито прошипела, что это не место для сцен.
Мария Фёдоровна невзлюбила Анну с самого начала, и это была совершенная нелепость – обе они принадлежали к немецким домам, которые не очень ладили между собой. Неприязнь к Кобургам свекровь автоматически перенесла на невестку! Она даже не удосужилась как следует узнать Анну!
Но у неё был друг и защитник – великая княгиня Елизавета, супруга старшего брата Константина. Милая, обаятельная, добрая, она всегда старалась помочь своей невестке. Только ей Анна и могла излить свою душу… Елизавета горячо защищала Анну от гнева нового императора Павла I.
Дело в том, что все представители династии должны были выехать на коронацию, но у маленькой великой княгини случилось воспаление легких. Она сумела добраться до Петровского дворца, в Москве, но там уже не вставала. А Павел, при этом, повторял за женой: она притворяется!
— Навестите её! – Умоляла Елизавета.
Приехав к Анне, Павел устыдился своих подозрений.
— Теперь я вижу, мое дитя, — сказал он, — что вы, действительно, больны.
Не было и речи о присутствии Анны на коронации. Она лежала, едва живая, а под окнами муж устроил настоящую канонаду: приказал десятку барабанщиков отбивать дробь. Так Константин смеялся над «причудами» своей жены.
Теперь он редко посещал покои Анны. В своих апартаментах Константин устраивал ужины для актрис и танцовщиц, что боком вышло и для него, и для супруги. Ничего не подозревая, великая княгиня стала мучиться от хвори, и только со временем поняла её происхождение. Лекари сразу порекомендовали выехать на Богемские воды…
И за этот шанс она уцепилась, как за своё спасение. Бегом от монстра! Конечно, Анна побывала на водах! Но оттуда помчалась в Кобург, где сбивчиво, пылко, рассказала обо всём, что произошло за это время. Она хотела остаться дома! Она уже радовалась появившейся возможности стать свободной, но семья резко остудила ее.
— Великий князь – твой муж. – Сдержанно произнесла мать. – Ты обязательно должна вернуться. Вы оба молоды и вспыльчивы, вы еще научитесь понимать друг друга.
— Это невозможно. – Прошептала Анна. – Неужели вы не можете понять?
Анна покинула Россию в марте 1799 года, и ей разрешили выздоравливать до осени. Потом она была обязана вернуться в Петербург. Поскольку все знали, что главным доверенным лицом великой княгини была Елизавета, то переписку двух молодых женщин вскрывали и сначала показывали императору. Тогда-то и стало известно, что Анна не планирует возвращаться.
Из Петербурга летела почта: к родным великой княгини, к фрейлинам Анны, к ней самой. Давление было огромным, посулы – невероятными. Ее уверяли, что все наладится, и сам Константин желает этого больше остальных… В конце концов, ее убедили появиться в российской столице в октябре.
Павел I лично привел Анну в покои Елизаветы и довольно произнес:
— Как видите, она здесь! И весьма хороша!
Анна улыбалась – так было положено. А уже позже призналась Елизавете, что была на волоске от решения никогда не ехать в Россию. Любой ценой избежать встречи с Константином.
— Мы будем верить, что всё станет хорошо. – Не слишком убедительно говорила Елизавета.
Но Анна качала головой. У неё такой уверенности не было.
